Кровь Джека Абсолюта - Хамфрис Крис (читать книги полные .txt) 📗

Он еще раз внимательно оглядел стол. Вариант простого ударчика там просматривался, но… без мало-мальски стоящих перспектив. В голове опять прозвучало: чем проще, тем лучше.

К чертовой матери, подумал Джек.

И, вздыбив кий почти вертикально, тупым концом его сильно ударил по шару. Тот от борта по прямой пошел к красному и после «поцелуя» остановился. Зато цветной начал двигаться и под дружный вздох публики упал в дальнюю правую лузу.

— Красный, три очка, — невозмутимо объявил рефери.

Бильярдная загудела, в одних голосах слышалась радость, в других — разочарование, а в некоторых — неприкрытая злость. Крестер, стиснув кий, застыл у стола, и Джек, выбирая позицию, то и дело на него натыкался. Это нервировало. Как немолчный гомон болельщиков, солнечный свет, урчание в животе, ломота в мускулах и ослепительный блеск, пляшущий вокруг шаров, перегружая и без того утомленное зрение. Но пуще всего нервировал песок, бесшумно пересыпавшийся из склянки в склянку. Джек кожей чувствовал, как он уходит. У него практически не было времени для анализа ситуации. Он бил и бил — по наитию, не прицеливаясь, полагаясь только на внутреннее чутье. Счет стал расти с головокружительной быстротой, голос арбитра доходил до него, как сквозь вату.

Карамболи, дуплеты, свояки, чужаки — карусель продолжала вертеться. Допуская ошибку во время какого-нибудь удара, Джек ухитрялся исправить ее следующим посылом шара. Все в нем сейчас стремилось к единственной цели — набрать тридцать одно очко. На одно очко больше, чем братец.

И тут стон Фенби заставил его оторвать глаза от сукна.

Верхняя часть песочных часов почти опустела. А миг заминки сорвал карамболь. И к столу вновь шагнул ошалевший от радости Крестер.

— Никаких промедлений, сэр. Ваш черед.

Возглас судьи напоминал выкрик рефери в боксе. Игра теперь и впрямь походила на бокс. Удар следовал за ударом, и Крестер, невольно охваченный этим ритмом, без колебаний склонился к зеленому полю. Белый и красный шары стояли напротив центральной лузы, где-то футах в полутора друг от друга.

Загнать цветной, и счет вырастет до небес, так что победа в кармане. Крестер выдохнул и с оттяжечкой послал вперед кий. Шары столкнулись и разошлись, но красный пошел как-то боком. Правда, подкрутка все равно вела его к лузе, однако вращение было довольно ленивым, и все притихли, гадая, скользнет он в лузу или откатится, задев за ее край.

Шар, дрогнув, навис над лузой и замер.

— Очков нет, — разочарованно сказал судья, сочувствуя, похоже, отнюдь не Крестеру, у которого и так все было в порядке, а тому, кому десять оставшихся в склянке песчинок не давали возможности отыграть еще десять очков.

Меченый Джека находился дюймах в шести от шара братца, почти на предельной дистанции, а времени едва хватало на один-разъединственный и даже при известном везении практически ничего не сулящий удар.

Джек с силой ударил, и меченый Крестера влетел в свободную центральную лузу.

— Два очка, — закричал судья, невозмутимость которого улетучилась в один миг.

Он, как и все, напряженно следил за перемещением шара Джека. Тот стукнулся в боковой борт, затем врезался в дальний и понесся обратно к цветному, которому, чтобы свалиться, хватило бы и легкого дуновения ветерка.

Через доли секунды послышался характерный щелчок.

— Карамболь — два очка, красный в лузе — три, — воскликнул судья, вынужденный изрядно повысить голос, чтобы перекрыть гомон толпы.

Столкновение отняло у белого меченого энергию, и теперь он, теряя скорость, вперевалку катился к угловой лузе.

— Время, — заорал Крестер.

— Шар в игре, — пробурчал недовольно судья.

Жизнь Джека остановилась, остались только глаза, неотрывно следящие за движением белого шара. Тот медленно, как во сне, ткнулся в правый край лузы, затем отскочил к левому, чтобы потом повертеться на месте и наконец, превосходя самые фантастические чаяния направившего его игрока, тяжело плюхнуться в сетку.

— Свой засчитан, три очка и победа Вестминстера, — донеслось откуда-то сбоку.

Голос был едва слышен, его заглушал неистовый, взметнувшийся к потолку вой. Не кричал лишь застывший словно статуя Крестер. Находившийся в полном ступоре, как и Джек. Последнего, впрочем, уже теребили, и чья-то маленькая фигурка появилась в проеме окна.

— Поехали! — закричал Фенби, и Джек, очнувшись, зашарил взглядом по лицам.

Маркс и Ид уже отирались у столика, где победителя ожидали два плотных мешка. Один — с жетонами, другой — с золотом. Миг — и они очутились в надежных руках.

— Promptus? [53] — завопил Маркс, и его низкий голос полностью перекрыл шум.

— Iace! [54]

Золото Харроу полетело над головами к окну, где его подхватили и выбросили на улицу. Фенби повернулся, чтобы принять грязный, хранивший позорную тайну могавков чепец.

— Останови их!

Крик Крестера был адресован Громиле-Горацию, и тот еще раз подтвердил свою славу незаурядного крикетного игрока. Взмахнув запасным кием своего нанимателя, он с силой ударил по пролетавшему мимо мешку. Тонкая ткань вмиг порвалась, и металлические жетоны градом посыпались на оцепеневшую от неожиданности толпу.

В то же мгновение Джек метнулся к окну. Он в отличие от других знал, что сыплется из чепца, а истошный крик Крестера: «Мошенники! Они нас облапошили!» — лишь придал ему прыти. Впрочем, никто не пытался его задержать, все подбирали жетоны.

Он вспрыгнул к Фенби на подоконник и обернулся. Маркс и Ид, сопровождаемые дюжиной однокашников, уже неслись к двери. Им пока тоже никто не препятствовал, однако хозяева зала уже начинали соображать, что к чему.

— Куда теперь? — вскричал Джек, но Фенби вместо ответа просто попятился и вывалился из окна.

Посмотрев вниз, Джек увидел повозку торговца шелками. Высоты он побаивался, однако разрастающийся в помещении рев не оставлял ему времени для колебаний. Как только малыш скатился с телеги, он тоже прыгнул, но примятый шелк спружинил и вывалил его через бортик на мостовую.

Фенби, уже вставший на ноги, схватил приятеля за воротник.

— Vedeamus? [55] — спросил он.

— Да, — кивнул Джек. — И как можно быстрей!

Маркс и Ид уже подбегали к ним, и через миг все могавки дружно неслись вниз по улице, с хохотом перебрасывая друг другу добычу.

Глава 10

НАСИЛИЕ

В собственной комнате, где ничто ему не угрожало, Джека охватило такое желание завалиться в постель и уснуть, что этому, кажется, ни в малой степени не помешало бы, даже если бы ложе вместе с ним захотели разделить, например, Фанни с Матильдой… или та же Клотильда. Скопом или вразнобой — все равно. Нежные чистые простыни и мягкие одеяла были сейчас куда соблазнительней их. Лечь, забыться, отринув все треволнения, проваляться до вечера, а потом не спеша спуститься на кухню, где тебя ждут добродушные шуточки Нэнси и ее знаменитый ароматный бульон… это воистину райское наслаждение, но — увы! — уже недоступное для него. В настоящий момент. То есть когда тучи сгущаются и Крестер с прихвостнями перекапывают весь город, а возле фасада и тыловой части особняка Абсолютов прогуливаются незнакомые, одетые во все серое господа. Джек обхитрил их, пробравшись в дом через чердак, но и они кое-что этакое умели, о чем недвусмысленно говорил брошенный на его подушку конверт.

В нем находилась всего лишь визитная карточка. Строгая, обведенная черным. С золотым тиснением «Лорд Томас Мельбури» и припиской в три слова:

«Ты уже мертв».

Джек снова бросил карточку на подушку, нервно передернул плечами и продолжил процесс одевания. Времени на размышления у него не имелось, да и, собственно, размышлять было не о чем, а потому он довольно быстро облачился в свой школьный костюм. Черной шерсти, с таким же жилетом, чулками, правда, галстук пришлось перевязывать раза, наверное, три. Это тревожило, и Джек хлебнул бренди. Из секретной фляжки, спрятанной тут же в шкафу. Что ни к чему путному не привело: коньяк обжег горло, а пустой желудок отказался его принимать. Отплевываясь, Джек опять побрел к зеркалу и возобновил попытки укротить вздорный галстук, но отступился и в конце концов завязал его самым простым, плачевного вида узлом.