«Глухой» фармацевт - Спектор М. Б. (книги хорошего качества txt) 📗

Вернулся он не скоро, а, устроившись рядом, долго ругался и шмыгал носом. Бойченко с трудом разобрал, что около станции, на дороге к хутору задержали их дворника Филю.

— У меня же, пацаны, нюх на контру! — никак не мог успокоится моряк. —Я ж эту гадость за полверсты чую. Ведь с первых минут, как харю его увидел, решил: беспримерная контра. От него и пахнет-то не сивухой, а контрреволюцией.

Опять хутор обложила тишина. Звезды начали меркнуть и наконец совсем исчезли. Поплыли волокна предрассветного тумана, который становился густым и плотным.

— Засовещались, гады, — проворчал Касьяненко. — Что они там, за третий поход Антанты байки ведут? Так дальше не пойдет! А ну, хлопцы, давайте скрадем часового.

Костя Решетняк и Матвей, крадучись, подобрались к человеку, который сидел на завалинке. Бушлатом Касьяненко накрыли его и оттащили подальше в сторону. В его поддевку и шапку оделся Костя, пришел к завалинке, уселся около двери в дом, поднял воротник и стал покуривать. Теперь опасаться охраны стало нечего.

Касьяненко и Бойченко устроились совсем рядом с тропкой, ведущей от дома.

Было часа четыре утра, .когда скрипнула входная дверь дома и в щель просунулась и скрылась голова хозяина.

— Началось... — не сдержался Касьяненко.

Из двери дома боком вылез человек среднего роста в английском френче. Он двинулся сначала неуверенно, крадучись, но, отойдя шагов на десять, приосанился и твердым военным шагом пошей прямо в засаду чекистов. Он только успел выхватить пистолет, как был сбит с ног. Матвей сразу узнал того командира, который утром пропускал Угрюмого на артсклад. Вслед за ним вышла Гренадер. Она свернула в сторону железнодорожной станции, дорога которой тоже была перекрыта.

Знакомые и незнакомые агенты белых покидали конспиративную квартиру, а главари все еще не появлялись. Никакого шума, свидетельствующего о том, что задержанные оказали сопротивление, не доносилось. И вдруг на крыльцо дома лабазника вышел Горбоносый. Он повертел головой из стороны в сторону, точно вынюхивая кого-то и давая возможность чекистам убедиться, что нос его действительно горбат и обмануться они не могут, потом сунулся в сени, и тотчас оттуда вышел мужчина лет пятидесяти.

— Прошу, Олег Игоревич, — услышал Бойченко.

Он опрашивал впоследствии у Касьяненко, действительно ли эти люди разговаривали, но и командир опергруппы не мог ответить на это ничего определенного. Едва полковник Олег вышел, Горбоносый обогнал его на ступеньках и первым свернул в переулок.

Горбоносый направился в сторону станции и тут же наткнулся на ближайшую засаду. С двух сторон на него набросились сотрудники ЧК,- а на помощь им подоспел боец из батальона ЧОНа. Однако взять Горбоносого оказалось не так-то просто. Он бешено сопротивлялся, ударил ногой в пах сотрудника, вышедшего на него, выстрелил в чоновца, ранил его и кинулся в сторону, продолжая отстреливаться.

К тому времени Касьяненко и Бойченко уже захватили не оказавшего сопротивления полковника Олега, и, оставив его на попечение Горожанина, побежали на выстрелы. Они увидели Горбоносого, петлявшего по улице и спешившего укрыться за толстым стволом акации. Но Бойченко знал, что там, в стороне от центра предполагавшихся событий, находится Валя с фельдшером. Пригибаясь при обстреле, Горбоносый не смотрел в сторону акации, интуитивно двигаясь к ней, как человек, отлично ориентирующийся в сложной обстановке перестрелки. А Валя и не пыталась выглянуть из-за своего убежища. Поздно, очень поздно, как тогда подумалось Матвею, из-за дерева брызнул огонек выстрела, за ним еще и еще. Шага четыре не дошел до акации Горбоносый. Он завалился на бок, но еще пытался стрелять с левой руки, выхватив второй пистолет. Валя выстрелила почти в упор и прикончила его.

Когда к Горбоносому подскочили Касьяненко и Бойченко, Валя вышла из-за своего укрытия. В правой руке она держала браунинг, а ладонью левой закрывала щеку, словно у нее болели зубы. Она по меньшей мере была поражена тем, что после того, как она несколько раз нажала курок, живой человек, бежавший на нее, оказался мертвым. Вдруг Матвей увидел Ваську, он по-пластунски крался к пистолету, который отбросил Горбоносый, и с опаской поглядывал на матроса.

— Это что за кренделя выворачиваешь? — закричал Касьяненко. — Я же тебе сказал домой. Как ты сюда попал? А?

— Я так, товарищ капитан... Может, думал, понадоблюсь.

— Марш домой,— продолжал сердиться Касьяненко, и махнул рукой на Горбоносого; мол, чего добивался, то и получил. Контра она и есть контра.

Матвей же в наступившей тишине неожиданно остро уловил аромат цветущей белой акации и искренне удивился этому.

У арестованных при личном обыске и дома были изъяты списки коммунистов и комсомольцев города и села с указанием, кто кого должен убить.

Когда арестованных привезли в ЧК, первым заговорил, как ни трудно в это поверить, полковник Олег. Войдя в кабинет Горожанина, он на предложение сесть щелкнул каблуками, поклонился словно на светском рауте, и сказал:

— Вы очень любезны. Ну, что ж, игра проиграна. Ставок больше нет, как говорят. Расскажу все, что знаю.

— Прежде всего, расскажите о себе. Вы руководитель подполья беглых только по Николаеву? — задал вопрос Горожанин.

— Руководитель по Николаеву не я, а полковник Краснов Аполлон Васильевич, — ответил полковник Олег. — Я его помощник по Херсону. Красков у нас большой специалист, он прошел курс военной разведки в военной академии в Петербурге до 1914 года.

Затем он назвал фамилии руководителей подполья по уездам и городам юга Украины, а также по Одессе, Александровску, Елизаветграду, Екатеринославу [5]* и Харькову.

— Кто взорвал артиллерийские склады? — опросил Горожанин.

— Штабс-капитан Петушков, — ответил полковник. — Он у нас большой специалист по этому делу.

— Хищение медикаментов тоже дело рук ваших людей?

— Так точно. Их увез все тот же Петушков по подложным документам.

— Скажите, полковник, зачем вам понадобилось убивать вашего же человека, Благоволину? — спросил Горожанин.

— Оказалась истеричкой. Оставлять ее было опасно.

— Кто же ее убил?

— Штабс-капитан Петушков. И это по его части. Ему помогала Кривошеина.

При обыске в сарае у приятеля лабазника были обнаружены медикаменты и перевязочный материал. В поле, в двух километрах от хутора, были закопаны три трехдюймовые орудия без замков.

Началась ликвидация белогвардейского подполья в городах, по селам и немецким колониям.

Матвею Бойченко через несколько дней пришлось уехать из Николаева. Он отправился в логово врага, чтобы восстановить связь со своими людьми и продолжить работу по выполнению задания, полученного еще от бывшего председателя Николаевского губчека Абашидзе.

Лишь через два года, встретившись с Валерием Михайловичем Горожаниным, Матвей узнал, что операция, шедшая под шифром «Глухой фармацевт», оказала заметное влияние на весь ход борьбы с Врангелем, после того, как Черный барон вырвался в июне из Крыма в Таврию. Пресеченная Николаевской ЧК деятельность белой агентуры на юге Украины и на левобережье во многом определила и судьбу Каховского плацдарма.

То, что в городах и селах Херсонщины и Николаевщины белые лазутчики, засланные позже, не смогли найти сколь-нибудь надёжной опоры, тоже подтверждает это.

— Буров передавал мне, — оказал Горожанин, что Феликс Эдмундович Дзержинский особо просил поблагодарить комсомольцев-кладоискателей. Он сказал, что если бы они случайно через катакомбы не наткнулись на основной склад оружия слащевской разведки, в действиях белого подполья было бы много неясного.

А Касьяненко — начальник отдела по борьбе с бандитизмом, уже два года женат на Полине — внучке дворника дома в Николаеве, где был найден клад и оружие белого подполья. Узнал от своей жены, что это она написала весною 1920 года анонимку о «тайнах» цукермановских подвалов.