Через пустыню - Май Карл Фридрих (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Какое-то время он серьезно смотрел мне в лицо.
— Аллах акбар, а я-то верил тому, что среди христиан тоже есть почтенные люди. Стало быть, ты хочешь убежать от меня?
— Использую любую возможность для этого.
— Тогда мы не станем фехтовать. Ты можешь меня убить и спрыгнуть в воду, чтобы спастись вплавь. Ты умеешь плавать?
— Да.
— Подумай, ведь в этих водах плавают такие рыбы, которые сожрут тебя.
— Я знаю это.
— Я прикажу строго охранять тебя. Вот этот человек, что стоит рядом со мной, будет постоянно находиться возле тебя. Ты его оскорбил, и он не спустит с тебя глаз, пока ты либо станешь свободным, либо умрешь.
— Что станет в любом из этих случаев с моим слугой?
— С ним ничего не случится. Правда, он совершил большой грех, став слугой неверного, но он турок, не гяур; он получит свободу вместе с тобой или после твоей смерти. Теперь ты можешь оставаться на палубе, однако как только вахтенный прикажет, ты должен спуститься вниз, где тебя запрут в каюте. — На этих словах он отвернулся и ушел.
Я же пошел снова на бак, потом стал прогуливаться вдоль релинга. Устав, я улегся прямо на палубе. Араб постоянно оставался вблизи меня, поотстав на пять-шесть шагов. Это было столь же излишне, сколь и неприятно для меня. Ни один человек не говорил со мной ни слова. Молча протягивали мне воду, кускус и горсточку фиников, Как только к нам приближался какой-нибудь корабль, я вынужден был спускаться в свою каморку, у дверей которой мой страж занимал пост столько времени, пока я не получал возможность снова появиться наверху. Вечерами дверь запирали на засов, да еще устраивали завалы из разного ненужного барахла.
Глава 6
СНОВА СВОБОДЕН!
Миновало три дня. Я больше заботился о больном Халефе, чем о себе самом; но все мои усилия пробраться к нему не дали результата. Я знал, что он тоже находится в трюме, как и я, однако любая попытка подать за спиной сторожа знак моему храброму слуге только повредила бы нам обоим.
Плавание наше между тем шло быстро. Мы дошли до тех краев между Джебель-Эюбом и Джебель-Келая, откуда берега вплоть до самой Джидды становятся все более низменными и пологими. Приближался час сумерек. На севере — вот редкость! — появилось маленькое облачко, что-то вроде пелены, которое Абузейф разглядывал с озабоченным видом. Наступила ночь, и мне пришлось отправиться в трюм. Было куда более душно, чем обычно, и эта духота час от часу усиливалась. К полуночи я еще не заснул. И вот я услышал отдаленный глухой шум, грохот и раскаты грома, которые стремительно приближались, настигая корабль. Я почувствовал, как он нырнул носом в волны, выровнялся, а потом с удвоенной скоростью снова ринулся вниз. Во всех корабельных швах стонало и кряхтело. Мачта треснула у самого основания, а по палубе туда-сюда перебегала команда с криками страха, воплями и молитвами.
Между тем раздавались громкие рассудительные команды вожака. Мне казалось, что только он не потерял хладнокровия. По моим приблизительным подсчетам, мы приближались к высоте Рабиг, а к югу от нее по морю было рассеяно бесконечное множество скал и коралловых рифов, что делало судоходство опасным даже днем. Там находился также остров Гават, а между ним и мысом Хатиба высятся две коралловые скалы. Проход между ними даже при солнечном свете и в спокойную погоду связан с величайшим риском, и поэтому судоводители, приближаясь к этому месту, всегда подбадривают себя молитвой. Этот проход называется Ом-эль-Хаблайн (Место Двух Канатов), — название намекает на способ, при помощи которого в прежние времена пытались избавиться от опасности.
К этому проходу и гнал нас с бешеной скоростью ураган. Высадиться на берег до прохода было невозможно.
Я встал со своего ложа. Если судно наскочит на скалу, то я все равно погибну, ибо моя каморка заперта.
Вдруг мне показалось, как будто в реве стихии я услышал какой-то шум перед дверью. Я подошел ближе и прислушался. Я не ошибся. Кто-то разбирал хлам, наваленный перед дверью, а потом эта дверь открылась.
— Сиди!
— Кто там?
— Слава Аллаху, который позволил мне найти нужное место! Разве ты не узнаешь голос своего верного Халефа?
— Халеф! Но этого не может быть! Его не может здесь быть. Халеф сломал ногу и не может ходить.
— Да, сиди, я ранен пулею в руку — впрочем, легко. Ногу я не ломал.
— Значит, Абузейф лгал мне.
— Нет, это я его обманул. Я вынужден был притворяться, чтобы помочь моему доброму сиди. И вот три дня я лежал с перевязанной ногой внизу, в трюме, а сегодня ночью снял гипс и выбрался на разведку.
— Храбрый Халеф! Этого я тебе никогда не забуду!
— Я еще кое-что узнал.
— Что именно?
— Абузейф бросит якорь невдалеке от Джидды. Он задумал совершить паломничество в Мекку. Ему необходимо помолиться, чтобы Аллах даровал его брату снова свободу. Многие из его людей пойдут с ним.
— Может быть, тогда нам удастся убежать.
— Посмотрим. Это произойдет завтра. Твое оружие сложено в каюте Абузейфа.
— Ты придешь опять завтра вечером, если этой ночью мы не лишимся жизни?
— Приду, сиди.
— Но ведь это опасно, Халеф!
— Сегодня так темно, что меня никто не смог увидеть, а приглядывать за нами у них нет времени, сиди. Завтра Аллах нам поможет.
— У тебя что-нибудь болит?
— Нет.
— Что случилось с самбуком? Я был без сознания и ничего не помню.
— Они украли все деньги, которые лежали в каюте капитана, и связали команду. Только нас двоих они взяли с собой, чтобы в обмен на тебя освободить брата Абузейфа.
— Ты уверен в этом?
— Я подслушал их разговоры.
— А как появился барк в ту ночь?
— Он стоял на якоре недалеко от нас, за скалами, и поджидал нас… Доброй ночи, сиди!
— Доброй ночи!
Он выскользнул, задвинул засов и снова восстановил баррикаду у двери.
Проснулся я на почти неподвижном судне. Дверь моей каюты была открыта, снаружи стоял мой сторож.
— Хочешь наверх? — спросил он меня.
— Да.
— Наверху ты сможешь оставаться только до полуденной молитвы.
Я вышел на палубу и не нашел уже никаких следов шторма. Судно стояло на якоре в очень узкой бухте, глубоко врезавшейся в сушу.
Почти до полудня я оставался на палубе, не заметив ничего необычного. Потом Абузейф призвал меня к себе. Он находился не на палубе, а в своей каюте, где я увидел развешанным по стенам все мое оружие. Здесь был и патронташ. Кроме того, я заметил несколько больших сумок из козьей кожи, лежащих на полу и, очевидно, наполненных порохом. Абузейф при моем появлении немедленно захлопнул большой сундук, тем не менее у меня было достаточно времени заметить, что в нем содержатся чистые холщовые мешочки, а в них, возможно, находятся похищенные с самбука деньги.
— Немей, я хочу поговорить с тобой, — сказал он. — Ты все еще отказываешься дать мне обещание не предпринимать никаких попыток к бегству?
— Я не лжец и поэтому скажу тебе откровенно, что убегу, как только мне представится возможность.
— У тебя не будет такой возможности. Но ты вынуждаешь меня обходиться с тобой строже, чем я хотел бы. Два дня меня не будет на борту. За это время ты не сможешь покидать свою конуру и будешь лежать там со связанными руками.
— Это жестоко.
— Да, но ты сам виноват.
— Я вынужден покориться.
— Можешь идти. Запомни, однако, что я отдал приказ немедленно убить тебя, как только ты попытаешься освободиться от пут. Если бы ты был правоверным, я попросил бы тебя стать моим другом. Ты гяур, но у меня нет к тебе ни ненависти, ни презрения. Я поверил бы твоему обещанию, однако ты не хочешь его дать. И вот теперь тебе придется выносить последствия твоего отказа. А сейчас ступай вниз!
Меня увели в подпалубное помещение и заперли там. Какой это было мукой — лежать связанным в духоте и в тесном, замкнутом трюмном отсеке! Видимо, было уже далеко за полночь, когда мне показалось, что раздался тихий шум за дверью.
