Избранные сочинения в 9 томах. Том 5 Браво; Морская волшебница - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Палуба рухнула, — сказал он. — А внизу уже слышны зловещие сигналы пистолетов. Но мужайтесь! Крюйт-камера глубоко внизу, она защищена множеством прочных переборок, обитых медью.
Снова прогремел выстрел раскаленного пистолета, возвещая о быстром распространении огня. Пламя вырвалось наружу, и фок-мачта загорелась.
— Это конец! — воскликнула Алида, ломая руки в ужасе, с которым не могла совладать. — Спасайтесь все, у кого есть силы и мужество, а нас предоставьте нашей судьбе!
— Спасайтесь! — подхватил Бурун, который больше уже не мог скрывать, что он девушка. — Ваша храбрость теперь бессильна. Мы должны умереть!
На эти горестные просьбы контрабандист ответил печальным, но непреклонным взглядом. Схватив веревку и не выпуская ее из рук, он спустился на шканцы, осторожно ступая по шатким доскам. Потом он поднял голову и с ободряющей улыбкой сказал:
— Туда, где стоит пушка, человек может ступить без страха!
— Другого выхода нет! — подхватил Ладлоу, следуя его примеру. — За мной, друзья! Бимсы еще могут нас выдержать.
Вмиг все были на шканцах, но и здесь невыносимая жара не позволяла оставаться на месте. Пушки с обоих бортов были направлены на качающуюся фок-мачту, которая каким-то чудом еще держалась.
— Цельтесь под чиксы [212], — сказал Ладлоу контрабандисту, наводившему одну пушку, а сам приготовился выстрелить из другой.
— Постойте! крикнул контрабандист. — Зарядите се еще одним ядром. Разорвется ли пушка или взлетит на воздух крюйт-камера, — все равно мы пропали.
В ствол каждой пушки было загнано по второму ядру, и храбрые моряки недрогнувшей рукой поднесли к затравке горящие головни. Выстрелы прогремели одновременно, густые клубы дыма окутали палубу, и зарево на миг словно погасло. Послышался треск дерева, потом оглушительный грохот, и фок-мачта со всеми своими реями упала в море. Судно тотчас потеряло скорость, и, так как тяжелая мачта была прикреплена к бушприту штагом, свободный конец ее развернулся по ветру, а оставшиеся на крейсере марселя заполоскали, захлопали и обесценились.
Теперь крейсер, впервые с тех пор как начался пожар, стоял на месте. Матросы воспользовались этим и, пробежав мимо бушующих языков пламени, взобрались на бак, хотя и горячий, но пока еще не тронутый огнем. Бороздящий Океаны быстро огляделся вокруг и, подхватив Буруна на руки, словно малого ребенка, понес его вдоль борта. Ладлоу последовал за ним с Алидой, остальные тоже не отставали. Все благополучно пробрались на нос, хотя по пути пламя загнало Ладлоу на носовые шпигаты, и он чуть не упал в море.
Младшие офицеры были уже на плавучей мачте, они освобождали ее от мертвого груза снастей, обрубали реи, располагали их параллельно друг другу и связывали наново. То и дело их подгонял треск пистолетных выстрелов в офицерских каютах, свидетельствовавший о неуклонном приближении огня к пока еще дремлющему вулкану. Вот уже целый час прошел с тех нор, как отвалили шлюпки, но оставшимся он показался не длиннее минуты. В последние десять минут пожар бушевал с особенной яростью; пламя, так долго запертое в глубине судна, теперь взметнулось высоко вверх.
— Жар становится невыносимым, — сказал Ладлоу. — Надо скорей переходить на плот, а то здесь нечем дышать.
— На плот! — бодро крикнул контрабандист. — Упритесь ногами покрепче в мачту, друзья, и приготовьтесь принять драгоценный груз.
Моряки повиновались. Алиду и ее спутников благополучно спустили вниз, где все уже было готово. Фок-мачта упала за борт вместе со всем своим такелажем, потому что еще до пожара на крейсере начали ставить паруса, чтобы уйти от врага. Ловкие и проворные моряки под руководством Ладлоу и контрабандиста простым, но очень искусным образом расположили куски рангоута, от которых теперь зависело их спасение. К счастью, когда мачта упала в воду, реи оказались сверху. Лисель-спирты и весь легкий рангоут плавал у ее конца, и теперь его уложили поперек мачты от фока до марса-рея. Прочий рангоут, сброшенный за борт, был разрублен и тоже уложен поперек мачты, причем все это было сделано по-морскому быстро и ловко. В самом начале пожара кое-кто из команды, схватив легкие плавучие вещи, побежал на нос, подальше от крюйт-камеры, в слепой надежде спастись вплавь. Когда же офицеры призвали матросов тушить огонь, люди побросали все, что было у них в руках. Здесь оказались два пустых зарядных ящика и посудный ларь, на который сели женщины, поставив на ящики ноги. Теперь сама мачта погрузилась в воду, но ее конец, на котором были подвешены беседки [213] для мелкого ремонта снастей, остался на поверхности.
Плоту предстояло вынести целую тонну груза, но мачта была сделана из легкого дерева, а потому, освобожденная от всего лишнего, могла хоть на время послужить плавучим убежищем для людей, спасшихся с горящего крейсера.
— Обрубить штаг! — крикнул Ладлоу, невольно вздрогнув, когда внутри крейсера один за другим грянуло несколько выстрелов, а затем раздался такой сильный взрыв, что пылающие головни взлетели высоко к небу. — Живей, оттолкнитесь от крейсера! Ради всего, что вам дорого, подальше от борта!
— Стойте! — воскликнул Бурун в отчаянии. — Мой храбрый, верный…
— Он здесь, — спокойно отозвался Бороздящий Океаны, появляясь на выбленках [214] грот-ванты, которая еще не была охвачена огнем. — Рубите штаг! Я остался, чтобы получше обрасопить крюйс-марселя.
Покончив с этим делом, отважный контрабандист помедлил немного у борта, с сожалением глядя на охваченное пламенем судно.
— Прощай, прекрасный корабль! — сказал он громко, чтобы его слышали все, и прыгнул в воду. — Последний выстрел слышен был уже из кают-компании, — добавил неустрашимый моряк, взбираясь на плот, и, тряхнув мокрыми волосами, уселся на самом конце мачты. — Только бы ветер не упал, покуда крейсер не отойдет подальше!
Предосторожность контрабандиста, обрасопившего реи, оказалась далеко не лишней. Плот был неподвижен, но марселя «Кокетки» наполнились ветром, и пылающий корабль, отделившись от плота, начал потихоньку удаляться, хотя качающиеся полусгоревшие мачты вот-вот грозили рухнуть.
Никогда еще секунды не тянулись так мучительно долго, как теперь. Контрабандист и Ладлоу затаив дыхание безмолвно следили за медленными движениями судна. Мало-помалу оно уплывало все дальше, и минут через десять моряки, которые, сделав все от них зависящее, были охвачены мучительным беспокойством, наконец вздохнули свободнее. Горящий крейсер по-прежнему был угрожающе близко от них, но гибель от взрыва уже не казалась неизбежной. Языки огня лизали мачты, и паруса стали вспыхивать один за другим, ярко пылая на ветру и озаряя небо грозным заревом.
Но корму крейсера огонь все еще щадил. Мертвый штурман сидел, опершись спиной о бизань-мачту, и его суровое лицо было ясно видно при свете пожара. Ладлоу с грустью глядел на старого моряка и, вспоминая, как они вместе плавали, как делили пополам горе и радость, даже забыл на миг о своем гибнущем крейсере. Грянул пушечный выстрел, из жерла вырвалось пламя, сверкнув у самых их лиц, и над плотом со зловещим свистом пронеслось ядро, но Ладлоу словно не замечал этого.
— Крепче держите ларь! — понизив голос, сказал контрабандист, делая морякам знак позаботиться о женщинах, и сам изо всех своих могучих сил уперся плечом в ящик. — Держите крепче и будьте наготове!
Ладлоу повиновался, но глаза его по-прежнему были устремлены на корму крейсера. Он видел, как яркое пламя охватило зарядный ящик, и ему показалось, что это погребальный костер юного Дюмона, чьей участи он в эту минуту готов был позавидовать. Потом он снова взглянул на суровое лицо Триселя. Порой ему казалось, что губы мертвого штурмана шевелятся; он так живо вообразил это, что несколько раз подавался вперед, напряженно прислушиваясь. Вот ему почудилось, что штурман встал и простер вверх руки. В воздух взметнулись искры, а море и небо слились воедино, охваченные ослепительно ярким багряным заревом. Несмотря на всю предусмотрительность контрабандиста, ящик сдвинулся с места, и те, кто его держал, чуть не упали в воду.
