Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
– Не отрицаю, Джудит, нет, я этого не отрицаю. Как я уже говорил вам, рассказывали про него всякую всячину, но я не слишком легковерен. Хоть я и молод, но все-таки прожил на свете достаточно долго, чтобы знать, что существуют двоякого рода репутации. В одних случаях доброе имя человека зависит от него самого, а в других – от чужих языков. Поэтому я предпочитаю на все смотреть своими глазами и не позволяю первому встречному болтуну исполнять должность судьи. Когда мы странствовали с Гарри Непоседой, он говорил довольно откровенно обо всем вашем семействе. И он намекал мне, что Томас Хаттер погулял по морю в свои молодые годы. Полагаю, он хотел сказать этим, что старик пользовался чужим добром.
– Он сказал, что старик был пиратом, – так оно и есть, не стоит таиться между друзьями. Прочитайте это, Зверобой, и вы увидите, что Непоседа говорил сущую правду. Томас Хови стал впоследствии Томасом Хаттером, как это видно из писем.
С этими словами Джудит с пылающими щеками и с блестящими от волнения глазами протянула молодому человеку газетный лист и указала на объявление колониального губернатора.
– Я не умею ни читать, ни писать, – возразил Зверобой, улыбаясь. – Мое воспитание началось и окончилось в лесу: единственною книгою для меня были озера, деревья, гром, бури и ненастья. Только эту книгу, исполненную дивных тайн и глубоких познаний, я и умею читать.
– Извините, Зверобой, я совсем забыла об образе вашей жизни и не имела ни малейшего намерения вас обидеть.
– Меня обидеть? Да разве попросить меня прочитать что-нибудь, когда я не умею читать, – значит оскорбить меня? Я охотник, а теперь, смею сказать, понемногу начинаю становиться воином, но я не миссионер, и поэтому книги и бумаги писаны не для меня. Нет, нет, Джудит, – весело рассмеялся молодой человек, – они не годятся мне даже на пыжи, потому что ваш замечательный карабин «оленебой» можно запыжить лишь кусочком звериной шкуры. Иные люди говорят, будто все, что напечатано, – это святая истина. Если это в самом деле так, то, признаюсь, человек неученый кое-что теряет. И тем не менее слова, напечатанные в книгах, не могут быть более истинными, чем те, которые начертаны на небесах, на лесных вершинах, на реках и на родниках.
– Хорошо, Зверобой, оставим это. Дело в том, что Томас Хови и Томас Хаттер – одно и то же лицо.
– Ну так, стало быть, остается вам принять фамилию вашей матушки.
– Да, но я совсем не знаю, как прозывалась моя мать. В этих бумагах нет никакого следа относительно ее происхождения.
– Это слишком странно. Родители должны дать своему потомству какое-нибудь имя, если даже они не могут дать ему ничего другого. Сам я происхожу из очень скромной семьи, хотя все же мы не настолько бедны, чтобы не иметь фамилии. Нас зовут Бампо, и я слышал (тут легкое тщеславие заставило зарумяниться щеки охотника)… я слышал, что в прежние времена Бампо занимали более высокое положение, чем теперь.
– Они никогда не заслуживали этого больше, чем теперь, Зверобой, и фамилия у вас хорошая. И я, и Хетти – мы тысячу раз предпочли бы называться Хетти Бампо или Джудит Бампо, чем Хетти и Джудит Хаттер.
– Но ведь это невозможно, – добродушно возразил охотник, – разве только одна из вас согласится выйти за меня замуж.
Джудит внутренне обрадовалась, что разговор сам собою затронул тот вопрос, который занимал ее, и она поспешила ответить:
– Я никак не думаю, Зверобой, чтобы Хетти вышла замуж. Если кому-нибудь из нас суждено носить вашу фамилию, так, вероятно, мне.
– Будто бы? В нашей фамилии бывали, говорят, красавицы, и, пожалуй, никто не удивится, если еще присоединится к ним Джудит Бампо.
– Не шутите, Зверобой. Мы коснулись теперь одного из самых важных вопросов в жизни женщины, и мне хотелось бы поговорить с вами серьезно и вполне искренне. Забывая стыд, который заставляет девушек молчать, пока мужчина не заговорит с ней первый, я выскажусь совершенно откровенно, как это и следует, когда имеешь дело с таким благородным человеком. Как вы думаете, Зверобой, могли бы вы быть счастливы с такой женой, как я?
– С такой женой, как вы, Джудит? Но какой смысл рассуждать о подобных вещах! Такая женщина, как вы, то есть достаточно красивая, чтобы выйти замуж за капитана, утонченная и, как я полагаю, довольно образованная, вряд ли захочет сделаться моей женой. Думается мне, что девушки, которые чувствуют, что они умны и красивы, любят иногда пошутить с тем, кто лишен этих достоинств, как бедный делаварский охотник.
Это было сказано мягко, но вместе с тем в его голосе чувствовалась легкая обида. Джудит сразу заметила это.
– Еще раз повторяю вам, что я совсем не намерена шутить, любезный Зверобой! Напротив: за всю свою жизнь я не говорила ничего серьезнее и мои слова – плод продолжительных размышлений. Может быть, вам известно, что многие просили моей руки. В продолжение четырех лет почти все холостые охотники, приходившие на это озеро, делали это.
– Знаю я этих людей. Все они думают только о самих себе, не заботясь о других.
– И все они получили от меня один и тот же отказ. Однако были между ними молодые люди, стоившие некоторого внимания: ваш знакомый Генри Марч, например.
– Да, его фигура слишком бросается в глаза, и я сначала думал, что вы имеете намерение сделаться его женою, но под конец увидел, что обоим вам было бы слишком тесно в одном и том же доме.
– На этот раз вы совершенно ко мне справедливы. Генри Марч никогда не мог сделаться моим мужем, хотя бы он был в тысячу раз красивее и храбрее.
– Отчего же, Джудит? Признаюсь, я желал бы узнать, почему такой мужчина, как Генри Марч, не может нравиться такой девушке, как вы?
– Извольте, я удовлетворю ваше любопытство. Во-первых, красота мужчины не имеет почти никакого значения в женских глазах, разумеется, если он не совсем урод или калека…
– Едва ли это правда, Джудит, – возразил охотник задумчиво, ибо он был весьма скромного мнения о своей собственной внешности. – Я заметил, что самые видные воины обычно берут себе в жены самых красивых девушек племени. И наш Змей, который иногда бывает удивительно хорош собой в своей боевой раскраске, до сих пор остался общим любимцем делаварских девушек, хотя сам он держится только за Уа-та-Уа, как будто она единственная красавица на земле.
– Если молодой человек достаточно силен и проворен, чтобы защищать женщину и не допускать нужды в дом, то ничего другого не требуется от него. Великаны, вроде Непоседы, могут быть хорошими гренадерами, но как поклонники они стоят не много. Что касается лица, то честный взгляд, который является лучшей порукой за сердце, скрытое в груди, имеет больше значения, чем красивые черты, румянец, глаза, зубы и прочие пустяки. Все это, быть может, хорошо для девушек, но не имеет никакой цены в охотнике, воине или муже. Если и найдутся такие глупые женщины, то Джудит не из их числа.
– Вы меня чрезвычайно удивляете, Джудит! Я всегда думал, что красавицы льнут к красавцам, как богачи к богачам.
– Быть может, так бывает с мужчинами, Зверобой, но далеко не всегда это можно сказать о нас, женщинах. Мы любим отважных мужчин, но вместе с тем нам хочется, чтобы они были скромны, нам по душе ловкость на охоте или на тропе войны, готовность умереть за правое дело и неспособность ни на какие уступки злу. Мы ценим честность – язык, который никогда не говорит, чего нет на уме, – и сердце, которое любит и других, а не только самого себя. Всякая порядочная девушка готова умереть за такого мужа, тогда как хвастливый и двуличный поклонник скоро становится ненавистным как для глаз, так и для души.
Джудит говорила страстно и с большой горечью, но Зверобой не обращал на это внимания, весь поглощенный новыми для него чувствами. Человеку столь скромному было удивительно слышать, что все достоинства, которыми, несомненно, обладал он сам, так высоко превозносятся самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. В первую минуту Зверобой был совершенно ошеломлен. Он почувствовал естественную и весьма извинительную гордость. Затем мысль о том, что такое создание, как Джудит, может сделаться спутницей его жизни, впервые мелькнула в его уме. Мысль эта была так приятна и так нова для него, что он на минуту погрузился в глубокое раздумье, совершенно забыв о красавице, которая сидела перед ним, наблюдая за выражением его открытого, честного лица. Она наблюдала так внимательно, что нашла неплохой, хотя не совсем подходящий, ключ к его мыслям. Никогда прежде такие приятные видения не проплывали перед умственным взором молодого охотника. Но, привыкнув главным образом к практическим делам и не имея особой склонности поддаваться власти воображения, он вскоре опомнился и улыбнулся собственной слабости. Картина, нарисованная его воображением, постепенно рассеялась, и он опять почувствовал себя простым, неграмотным, хотя безупречно честным человеком. Джудит с тревожным вниманием глядела на него при свете лампы.
