Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Так прошел целый час, ибо пришлось просмотреть более сотни писем и штук двадцать прочитать от первой строки до последней. Теперь проницательная Джудит знала уже всю правду о рождении своем и сестры. Она содрогнулась. Ей показалось, что она оторвана от всего света и ей остается лишь одно – провести всю свою дальнейшую жизнь на озере, где она видела столько радостных и столько горестных дней.
Нужно было просмотреть еще одну пачку писем. Джудит увидела, что это переписка ее матери с неким Томасом Хови. Все подлинники были старательно подобраны, каждое письмо лежало рядом с ответом, и, таким образом, Джудит узнала о ранней истории отношений этой столь неравной четы гораздо больше, чем ей бы самой хотелось. К изумлению – чтобы не сказать к ужасу – дочери, мать сама заговорила о браке, и Джудит была почти счастлива, когда заметила некоторые признаки безумия или, по крайней мере, душевного расстройства в первых письмах этой несчастной женщины. Ответные письма Хови были грубы и безграмотны, хотя в них явственно сказывалось желание получить руку женщины, отличавшейся необычайной привлекательностью. Все ее минувшие заблуждения он готов был позабыть, лишь бы добиться обладания той, которая во всех отношениях стояла неизмеримо выше него и, по-видимому, имела кое-какие деньги. Последние письма были немногословны. В сущности, они ограничивались краткими деловыми сообщениями: бедная женщина убеждала отсутствующего мужа поскорее покинуть общество цивилизованных людей, которое, надо думать, было столь же опасно для него, как тягостно для нее. Случайная фраза, вырвавшаяся у матери, объяснила Джудит причину, побудившую ту решиться выйти замуж за Хови, или Хаттера: то было желание мести – чувство, которое часто приносит больше зла обиженному, чем тому, кто заставил его страдать. В характере Джудит было достаточно сходства с характером ее матери, чтобы она сумела понять это чувство.
На этом кончалось то, что можно назвать исторической частью документов. Однако среди прочих бумаг сохранилась старая газета с объявлением, обещавшим награду за выдачу нескольких пиратов, в числе которых был назван некий Томас Хови. Девушка обратила внимание и на объявление, и на это имя: то и другое было подчеркнуто чернилами. Но Джудит не нашла ничего, что помогло бы установить фамилию или прежнее пребывание жены Хаттера. Как мы уже упоминали, все даты и подписи были вырезаны из писем, а там, где в тексте встречалось сообщение, которое могло бы послужить ключом для дальнейших поисков, все было тщательно вычеркнуто. Таким образом, Джудит увидела, что все надежды узнать, кто были ее родители, рушатся и ей придется в будущем рассчитывать только на себя. Воспоминания об обычной манере держаться, о беседах и постоянной скорби матери заполняли многочисленные пробелы в тех фактах, которые предстали теперь перед дочерью настолько ясно, чтобы отбить охоту к поискам новых подробностей. Откинувшись на спинку стула, девушка попросила своего товарища закончить осмотр других вещей, хранившихся в сундуке, потому что там могло найтись еще что-нибудь важное.
– Извольте, Джудит, я согласен, – сказал Зверобой, – но если еще попадутся здесь такие же письма, вам не прочитать их до солнечного восхода. Вы больше двух часов разбирали эти бумаги.
– Из них, Зверобой, я узнала историю своих родителей. Вы, надеюсь, охотно простите дочь, что она слишком долго занималась подробностями, которые объясняют судьбу ее матери. Очень жалею, что я так долго заставила вас ждать.
– Не беспокойтесь об этом, Джудит: я привык не спать по ночам. Вы прекрасны, Джудит, и всякий, конечно, смотрит на вас с удовольствием, но признаюсь, что не слишком приятно видеть, когда вы плачете так долго. Слезы, говорят, не убивают женщин и даже приносят им некоторую пользу, но, во всяком случае, мне гораздо приятнее смотреть на ваши улыбки, чем на слезы.
Это галантное замечание было вознаграждено ласковой, хотя и печальной улыбкой, и девушка попросила своего собеседника закончить осмотр сундука. Поиски по необходимости заняли еще некоторое время, в течение которого Джудит собралась с мыслями и снова овладела собой. Она не принимала участия в осмотре, предоставив заниматься им молодому человеку, и лишь рассеянно поглядывала иногда на различные вещи, которые он доставал. Впрочем, Зверобой не нашел ничего интересного или ценного. Две шпаги, какие тогда носили дворяне, несколько серебряных пряжек, несколько изящных принадлежностей женского туалета – вот самые существенные находки. Тем не менее Джудит и Зверобою одновременно пришло на ум, что эти вещи могут пригодиться при переговорах с ирокезами, хотя молодой человек предвидел здесь трудности, которые не столь ясно представляла себе девушка.
– Теперь, Зверобой, – сказала Джудит, – мы можем поговорить, как высвободить вас из плена. Я и Хетти с удовольствием готовы предложить за вашу свободу все, что только есть в этом сундуке.
– Это очень великодушно с вашей стороны и по-женски. Слыхивал я, что женщина не любит останавливаться на полдороге: если она почувствует к кому-нибудь истинную дружбу – все вещи для нее нипочем и она готова жертвовать ими в пользу друга. От всего сердца благодарю вас обеих! Но этого, к несчастью, никак не может случиться по двум главным причинам.
– Какие это причины, Зверобой, если я и Хетти готовы пожертвовать всем нашим имуществом за вашу свободу?
– Прекрасная мысль, Джудит, нечего сказать: но на этот раз она совсем ни к чему. Минги, вероятно, охотно согласятся принять от вас все, что в этом сундуке, но это предложение ничем не будет вознаграждено с их стороны. Что бы вы сказали, Джудит, если бы кто-нибудь вздумал объявить, что вот за такую-то цену он отдает этот сундук в полное ваше распоряжение?
– Да он и без того в полном моем распоряжении. Нет надобности покупать за деньги свою собственность.
– Однако минги думают не так. По их понятиям, все ваше имение принадлежит им, и они не захотят купить ключа от этого сундука.
– Понимаю вас, Зверобой. Но это озеро все-таки наше, и мы можем держаться в своем доме до тех пор, пока не прибудет из Колонии военный отряд. Если притом вы останетесь с нами, мы будем в состоянии выдержать продолжительную осаду. Неужели вы намерены непременно отдаться в руки этих дикарей?
– Если бы это сказал мне Гарри Непоседа, я бы не был изумлен, так как знаю, что он не способен понимать чувства и мысли честного человека. Но вы, Джудит, не то что Генри Марч, и я прошу сказать мне по совести: неужели вы не перемените обо мне своего мнения, как о честном человеке, если я решусь не сдержать своего слова?
– Ничто на свете не заставит меня переменить о вас мнения, и я убеждена, что вы навсегда останетесь самым честным, благородным и правдивым человеком.
– Ну так и не принуждайте меня забыть обещание, данное гуронам. Отпуск – долг чести как для воина, так и вообще для всех людей, в каком бы положении они ни были. Стыдно мне будет показаться на глаза старику Таменунду и всем моим делаварским друзьям, если я опозорю себя низким вероломством. Надеюсь, Джудит, вы легко это поймете.
– К несчастью, вы правы, Зверобой, – отвечала печально Джудит после минутного размышления. – Человек, подобный вам, не может и не должен поступать, как бесчестный эгоист. Вороти?тесь в ирокезский лагерь: я не стану больше отговаривать вас. Действуя по совести, вы, по крайней мере, не станете думать, что Джудит… и вот, я не знаю теперь, какую фамилию присоединить к этому имени.
– Отчего же это? Хаттер был вашим отцом, и фамилия Хаттера должна остаться за его дочерьми.
– Ни я, ни Хетти не можем больше, да и не захотим называться девицами Хаттер. Притом его настоящая фамилия не Хаттер.
– Это очень, очень странно, и я никак не могу вас понять. Старый Хаттер – не Хаттер, и его дочери – не его дочери! Что это значит? Томас Хаттер не был Томасом Хаттером, его дочки не были его дочками. Кто же такой Томас Хаттер, и кто такие его дочки?
– Разве вы никогда не слышали сплетен о прежней жизни этого человека? – спросила Джудит. – Хотя я считалась его дочерью, но эти толки доходили даже до меня.
