Голубой горизонт - Смит Уилбур (прочитать книгу txt) 📗
– Нет, Луиза, продолжай. Не останавливайся. Ты такая хорошая, умная девочка.
Неожиданно он задрожал, громко выдохнул, вытащил из кармана красный шелковый носовой платок и прикрыл им свою промежность и ее руки. Она не хотела отпускать его, даже когда почувствовала, что ей в руки ударила горячая вязкая жидкость и промочила шелковую ткань. Когда Луиза попыталась продолжить свое занятие, он остановил ее.
– Достаточно, моя дорогая. Ты сделала меня очень счастливым.
Много времени спустя он приподнялся. Взял по одной ее маленькие руки и вытер шелковой тканью дочиста. Она не испытывала никакого отвращения. Он ласково улыбался и сказал:
– Я очень тобой доволен, но ты никому не должна рассказывать, что мы сегодня делали. Поняла, Луиза?
Она энергично кивнула. Ощущение вины испарилось, и она чувствовала благодарность и почтение.
– Теперь можешь вернуться к Гертруде. Завтра начнете уроки. Конечно, вы пойдете в школу верховой езды.
В следующие несколько недель Луиза видела его всего раз, и то издали. Она поднималась по лестнице в комнату Гертруды, когда лакей распахнул дверь и минхеер ван Риттерс повел процессию гостей. Это были прекрасно одетые процветающие дамы и господа. Луиза знала, что по меньшей мере четверо из них – члены Совета семнадцати, директора ВОК. Они явно хорошо пообедали и были веселы и шумны. Она спряталась за занавесом, пока они проходили, и смотрела на минхеера ван Риттерса со странным ощущением желания. На нем был длинный завитой парик, а также лента и звезда ордена Золотого Руна. Он был великолепен. Луиза испытала острую ненависть к улыбающейся элегантной женщине, которую он вел под руку. После того как они миновали ее убежище, она побежала в комнату, которую делила с Гертрудой, упала на кровать и заплакала.
– Почему он не хочет больше меня видеть? Чем я ему не угодила?
Она каждый день думала о происшествии в библиотеке, особенно когда гасила лампу и ложилась в постель в комнате рядом с комнатой Гертруды.
Но вот однажды минхеер ван Риттерс приехал в школу верховой езды. Луиза учила Гертруду приседать. Девочка была неловкой, неуклюжей, и Луизе пришлось ее подхватить, когда она потеряла равновесие, но ван Риттерс слегка улыбнулся и ответил ей игривым поклоном.
– Ваш преданный слуга, – сказал он, и Гертруда захихикала.
Минхеер не обращался непосредственно к Луизе, и она понимала, что не может говорить с ним без приглашения. Он посмотрел, как Гертруда сделала круг. Луизе приходилось идти рядом с пони, пухлое лицо Гертруды было искажено ужасом. Затем ван Риттерс исчез так же внезапно, как появился.
Прошла еще неделя. Луизу разрывали противоречивые чувства. Временами сознание грандиозности совершенного ею греха возвращалось и преследовало ее. Она позволила мужчине касаться себя, играть с ней, и получала удовольствие, держа эту его чудовищную штуку. Ей даже начинало это сниться, и она просыпалась в смятении, ее только недавно созревшие груди и интимные части горели и зудели. И, словно в наказание за грехи, ее груди все разбухали, пока не стали распирать блузку. Она пыталась спрятать их, держала руки скрещенными перед собой, но видела, как теперь стали поглядывать на нее конюхи и лакеи.
Ей хотелось поговорить о том, что случилось, с Элизой и попросить совета, но минхеер ван Риттерс запретил ей это делать. Поэтому она молчала.
Неожиданно Сталс сказал:
– Ты должна переселиться в собственную комнату. Приказ минхеера.
Луиза удивленно посмотрела на него.
– Но как же Гертруда? Она не может спать одна.
– Хозяин считает, что ей пора научиться. У нее тоже будет новая комната, а твоя – рядом. Гертруде дадут колокольчик, чтобы она могла вызывать тебя ночью.
Новые комнаты девочек располагались на этаже под библиотекой и спальней минхеера. Луиза превратила переезд в игру и смягчила опасения Гертруды. Они взяли всех ее кукол и устроили прием, чтобы познакомить с новым жильем. Луиза научилась говорить разными голосами за каждую игрушку – это всегда вызывало у Гертруды смех. Когда каждая кукла по очереди рассказала Гертруде, как она довольна новым домом, Гертруда успокоилась.
Комната Луизы оказалась светлой и просторной. Мебель решительно великолепная, с бархатными занавесями, позолоченными стульями и кроватью под пологом. На кровати пуховая перина и толстые одеяла. Был даже камин, отделанный мрамором, хотя Сталс предупредил, что ей будут давать одно ведро угля в неделю. Но – чудо из чудес – здесь оказалось и маленькое отгороженное помещение, в нем резное сиденье со скрывавшей его крышкой, а под сиденьем – ночной горшок. В первую ночь, ложась в постель, Луиза радовалась. Казалось, ей никогда не было так тепло, как в тот вечер.
Она очнулась от глубокого, без сновидений, сна и лежала неподвижно, пытаясь определить, что ее разбудило. Потом звук раздался снова, и ее сердце дрогнуло. Это были шаги, но доносились они со стороны забранной панелью стены в глубине комнаты. Луизу охватил страх перед сверхъестественным, и она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Потом послышался скрип открывающейся двери, и ниоткуда показался призрачный свет. Медленно разошлась панель в дальней стене, и появилась неопределенная фигура. Высокий бородатый мужчина в штанах и белой рубашке с широкими сверху и суживающимися книзу рукавами и с шейным платком.
– Луиза!
Голос звучал глухо и отдавался необычным эхом. Именно такой голос должен быть у призрака. Луиза укрылась с головой и лежала, затаив дыхание. Она слышала приближающиеся к кровати шаги и видела сквозь щель в одеяле колеблющийся свет. Возле нее шаги остановились, и неожиданно одеяло было отброшено. На этот раз Луиза закричала, хотя понимала, что тщетно: Гертруда в соседней комнате спит крепко, даже землетрясение ее не разбудит, и на этом этаже Хоис-Брабанта они с ней одни. Она смотрела в лицо над собой в таком ужасе, что даже при свете лампы не узнала вошедшего.
– Не бойся, дитя. Я не причиню тебе вреда.
– О минхеер! – Она с облегчением крепко прижалась к его груди. – Я думала, вы привидение.
– Спокойней, дитя. – Он погладил ее по волосам. – Все позади. Бояться нечего. – Ей потребовалось немало времени, чтобы успокоиться. Тогда он сказал: – Я тебя не оставлю здесь одну. Идем со мной.
Он взял ее за руку, и она доверчиво пошла за ним босиком, в одной ночной рубашке. Он провел ее через дверь в стене. За ней оказалась винтовая лестница. Они поднялись по этой лестнице и прошли через другую потайную дверь. И неожиданно оказались в великолепном помещении, таком просторном, что даже пятьдесят свечей, горевших в канделябрах, оставляли дальние углы и потолок в тени. Он провел ее к камину, в котором высоко плясало желтое пламя.
Минхеер обнял ее и погладил по голове.
– Ты думала, я забыл тебя?
Она кивнула:
– Я думала, вы на меня рассердились и больше меня не любите.
Он усмехнулся и поднял ее лицо к свету.
– Какая ты красавица, малышка. Вот как я на тебя сердит и вот как я тебя не люблю.
Он поцеловал ее в губы, и она ощутила острый ароматный вкус его сигар, от которого почувствовала себя в безопасности. Наконец он разнял руки и усадил Луизу на мягкий диван перед камином. Потом прошел к столу, где стояли хрустальные бокалы и графин с рубиново-красной жидкостью. Налил и принес ей.
– Выпей. Это прогонит дурные мысли.
Она подавилась и закашлялась от крепкого спиртного, но потом дивное тепло разлилось по ее телу до кончиков пальцев на руках и ногах. Хозяин сел рядом, гладил ее по волосам и негромко рассказывал, как она красива, какая она хорошая девочка и как он скучал по ней. Успокоенная теплом в желудке и гипнотическим голосом, Луиза положила голову ему на грудь. Он приподнял край ее ночной рубашки, и она выбралась из нее. Теперь она была совершенно нагая. Она не испытывала никакого стыда, когда он играл ее телом и целовал лицо. И поворачивалась так, чтобы ему было удобнее.
Неожиданно он встал. Она смотрела, как он снимает рубашку и штаны. Когда он вернулся к дивану и остановился перед ней, ему не нужно было направлять ее руки: она сама совершенно естественно протянула их. Она смотрела на его член, когда, как он учил ее, оттянула назад кожу, обнажив блестящую, цвета сливы головку. Тогда он взял ее руки, отвел их и опустился перед ней на пол. Развел ей колени и уложил ее на спину, на мягкий бархат дивана. Опустил лицо, и она почувствовала, как его усы щекочут ее тело между бедер и перемещаются выше.
