Голубой горизонт - Смит Уилбур (прочитать книгу txt) 📗
С сильно бьющимся сердцем она постучала в дверь библиотеки. Она знала, ее ждет наказание за то, что она сделала на корабле. Он может приказать конюхам избить ее, как сделали с пьяной нянькой. Или, что гораздо хуже, просто выбросить ее на улицу.
– Входите!
Голос его звучал строго.
Войдя, она присела.
– Вы посылали за мной, минхеер.
– Да, заходи, Луиза. – Она остановилась перед столом, но он знаком велел ей обойти стол и встать с ним рядом. – Я хочу поговорить с тобой о своей дочери.
Вместо обычного черного камзола с кружевным воротником на нем был халат из тяжелого китайского шелка, застегнутый спереди. По этому домашнему одеянию и по спокойному, дружелюбному выражению его лица Луиза поняла, что он не сердится. И почувствовала облегчение. Он не станет ее наказывать. Следующие его слова подтвердили это:
– Я думаю, Гертруде пора учиться ездить верхом. Ты хорошая наездница. Я видел, как ты помогала конюхам с выездкой лошадей. Хочу услышать твое мнение.
– О да, минхеер. Я уверена, Гертруде это понравится. Старый Бамбл очень спокойный мерин…
Довольная, она принялась развивать план, стоя у самого плеча ван Риттерса. На столе перед ним лежала толстая книга в зеленом кожаном переплете. Он небрежно раскрыл ее. Луиза не могла не увидеть раскрытую страницу, и голос ее смолк. Зажав рот руками, она смотрела на рисунок, занимавший всю страницу ин-фолио. Очевидно, это был рисунок большого мастера. Красивый молодой человек сидел, откинувшись, в кресле. Перед ним стояла хорошенькая смеющаяся девушка. Луиза увидела, что девушка могла бы быть ее двойником. Широко расставленные глаза девушки – небесно-лазурного цвета, а юбку она поднимала высоко, к самой талии, чтобы молодой человек мог увидеть клубок золотистых волос между ее бедер. Художник преувеличил размеры выпяченных губ, выглядывавших из этого клубка.
Этого хватило бы, чтобы у нее сбилось дыхание, но на рисунке было и другое, гораздо хуже. Клапан на штанах молодого человека был раскрыт, и оттуда выглядывал светлый стержень с розовой головкой. Молодой человек легко держал его пальцами и словно нацеливался на розовое отверстие девушки.
Луиза никогда не видела обнаженных мужчин. И хотя слышала, как на кухне служанки с жаром это обсуждают, ничего подобного не ожидала. Она смотрела в гибельном очаровании, не в силах отвести взгляд. И чувствовала, как кровь прихлынула к горлу и заливает щеки. Ее обуяли стыд и ужас.
– Мне показалось, девушка похожа на тебя, хотя не так красива, – спокойно сказал ван Риттерс. – Ты согласна, моя дорогая?
– Не… не знаю, – прошептала она. Тут рука минхеера ван Риттерса легко легла ей на ягодицу, и ноги у Луизы едва не подкосились. От прикосновения ее кожа под нижней юбкой словно загорелась. Он сжал ее маленькую круглую ягодицу, и она поняла, что надо попросить его остановиться или бежать из комнаты. Но не могла. Сталс и Элиза много раз говорили ей, что она всегда должна повиноваться минхееру. И ее как парализовало. Она принадлежит ему, как любая из его лошадей или собак. Она его имущество, его рабыня. И должна повиноваться ему без возражений, даже если не уверена в том, что он делает и чего хочет от нее.
– Конечно, Рембрандт позволил себе некоторую художественную вольность относительно размеров.
Луиза не могла поверить, что художник, написавший величественную фигуру Бога, нарисовал и это, но не исключала такого: даже знаменитый художник должен делать то, чего требует от него великий человек.
«Прости меня, милосердный Иисус», – взмолилась она и крепко зажмурилась, чтобы не видеть эту порочную картинку. Она услышала шелест шелка и его голос:
– Посмотри, Луиза, как это выглядит на самом деле.
Глаза ее были плотно закрыты, и он провел рукой по ее ягодицам, мягко, но настойчиво.
– Ты теперь большая девочка, Луиза. Тебе пора знать такие вещи. Открой глаза, дорогая.
Она послушно приоткрыла глаза. И увидела, что хозяин распахнул халат, а под халатом ничего нет. Она смотрела на предмет, который гордо восставал из складок шелка. На рисунке было простое и романтизированное его изображение. Он массивно поднимался из гнезда жестких черных волос и, казалось, был толщиной в ее запястье. Головка была не розовая, как на рисунке, а цвета спелой сливы.
Разрез на конце головки смотрел на нее, как глаз циклопа. Она снова крепко зажмурилась.
– Я обещала погулять с Гертрудой, – прошептала она.
– Ты очень добра к ней, Луиза. – Голос ван Риттерса звучал хрипло, такого она никогда раньше не слышала. – Но теперь ты должна быть добра и ко мне.
Он просунул руку ей под юбку и провел пальцами по обнаженной ноге. Задержался на мягкой ямке под коленом, и Луиза задрожала еще сильнее. Он говорил ласково и уверенно, но она знала, что он поступает плохо. Пальцы его оставили ямку и передвинулись на бедро. Прикосновение не было ни беглым, ни неуверенным, но властным, и она не могла противиться.
– Ты должна быть добра со мной, – повторил он, и Луиза поняла, что он имеет право этого от нее требовать. Она всем ему обязана. Если ему так нужно, у нее нет выбора… и в то же время она знала, что это плохо и Иисус ее накажет. Может, Он больше не будет любить ее из-за того, что они делают. Она услышала шелест страниц: хозяин свободной рукой перелистывал книгу, потом сказал:
– Посмотри!
Она попыталась хоть в этом не послушаться его и крепче закрыла глаза. Его прикосновение стало требовательнее, рука начала гладить впадинку, где ягодицы переходят в бедра.
Луиза открыла глаза – всего на мгновение – и сквозь ресницы посмотрела на новую страницу книги. Девушка, так на нее похожая, стояла на коленях перед молодым человеком. Юбка ее сзади была задрана, а обнаженный зад гладкий и округлый. И она, и молодой человек смотрели юноше в промежность. На лице девушки было ласковое выражение, словно она смотрит на любимую зверюшку, может, на котенка. Она держала это в своих маленьких руках, но ее изящные пальцы не могли обхватить его целиком.
– Правда, прекрасный рисунок? – спросил ван Риттерс. Луиза, несмотря на то, что перед ней был порок, испытывала странное сочувствие к этой паре. Они улыбались, они как будто любили друг друга и наслаждались тем, что делают. Она забыла снова закрыть глаза.
– Ты видишь, Луиза, что Господь создал мужчин и женщин разными. Каждый из них незавершен, но вместе они составляют целое.
Она не понимала, о чем он говорит, но она часто не понимала и слова отца или священника во время проповедей.
– Вот почему эта пара на рисунке кажется такой счастливой, и вот почему ты видишь, что они полны любви друг к другу.
С мягкой властностью его пальцы заскользили между ее ногами, перешли к месту соединения бедер. И тут он стал делать с ней что-то другое. Она почувствовала, что раздвигает ноги, чтобы ему было легче. Ощущение, которое ее охватило, она никогда раньше не испытывала. Она чувствовала, как счастье и любовь, о которых он говорил, распространяются в ней, пронизывают все ее существо. Она инстинктивно поняла: он хочет, чтобы она делала то же, что девушка на рисунке. Под мягким давлением его руки она опустилась на колени, и эта странная, уродливая и прекрасная штука оказалась в нескольких дюймах от ее глаз. Она смотрела в распахнутый халат хозяина, и потрясение и страх рассеивались. Она увидела, что, как и на картинке, эта очень приятная штука. Как та девушка, она взяла ее в руки. Ван Риттерс издал легкий стон, и Луиза ощутила, как горяча и тверда эта штука. Она ее зачаровала. Она мягко сжала ее и почувствовала порыв жизни, словно эта штука обладала собственным, самостоятельным существованием. Она принадлежала ей, и Луиза испытала странное ощущение власти, словно держала в руках самую суть его жизни.
Он опустил руки и накрыл ими ее ладони. Начал двигать их взад-вперед. Вначале она не поняла, что он делает, потом догадалась, что он показывает, чего хочет от нее. Ей очень хотелось доставить ему удовольствие, и она быстро и легко училась. Она стала проворно двигать пальцами, как ткач на ткацком станке, а он откинулся в кресле и застонал. Она подумала, что ему больно, и хотела встать, но он снова остановил ее рукой на плече и с отчаянием в голосе сказал:
