Эдинбургская темница - Скотт Вальтер (читать хорошую книгу .txt) 📗

Но где скрывался этот юноша, которого ожидали почести и богатство столь родовитого семейства? По каким дорогам он бродил, под чьим жалким именем скрывался? Может быть, он был вынужден добывать свой насущный хлеб мелкой торговлей, низким ремеслом или даже насилием, воровством? Но самые энергичные розыски сэра Джорджа не смогли пролить свет на эти вопросы. Многие помнили, что Энейпл Бейлзу бродила по здешним дорогам, выпрашивая подаяние и занимаясь гаданием; некоторые говорили, что в 1737 или 1738 году видели ее с ребенком; кто-то потом слышал, как она говорила, что уйдет на родину, в отдаленные районы Шотландии, и вот уже десять лет, как она не показывалась в этих местах. И сэр Джордж Стонтон поехал в Шотландию, расставшись во своей женой в Глазго. Прибытие его в Эдинбург совпало с сессией Генерального собрания шотландской церкви, и, так как он был в дружеских отношениях с дворянином, занимающим пост верховного комиссара, ему пришлось бывать в обществе гораздо чаще, чем он сам того хотел.

На приеме у этого высокопоставленного лица ему довелось сидеть рядом со священником, производившим, несмотря на свою простую внешность, впечатление благовоспитанного и достойного человека; звали его, как узнал Стонтон, Батлер. Сэр Джордж совсем не собирался посвящать шурина в свою историю; он был немало обрадован, когда узнал от жены, что миссис Батлер — воплощенная честность и неподкупность — не обмолвилась ни единым словом даже мужу о том, что он ей рассказал о себе в Уиллингэме. Однако он с удовольствием воспользовался представившейся возможностью поговорить с таким близким родственником, не подозревавшим об их родстве, и составить представление о его характере и развитии. То, что сэр Джордж увидел, а особенно услышал, подняло Батлера очень высоко в его мнении. Он понял, что Батлер пользуется большим уважением как у собратьев по профессии, так и у мирян, представленных на Генеральном собрании. Его выступления на собрании были отмечены здравым смыслом, искренностью и свидетельствовали об одаренности оратора, и он пользовался славой рассудительного и в то же время красноречивого проповедника.

Все это весьма льстило самолюбию сэра Джорджа Стонтона, задетого до сих пор тем, что сестра его жены замужем за незаметным, как он считал, человеком. Родство это, думал сэр Джордж, оказалось настолько лучше, чем он предполагал, что, если даже им придется признать его в случае нахождения сына, они только выиграют оттого, что у леди Стонтон оказалась сестра, сумевшая, несмотря на бедственное положение семьи, выйти замуж за шотландского священника, высокочтимого соотечественниками и занимающего высокий пост в среде духовенства.

Когда прием у верховного комиссара был окончен, сэр Джордж Стонтон под влиянием этих чувств пригласил Батлера на чашку кофе к себе домой на Лонмакит, сославшись на свои интерес к конституции шотландской церкви. Батлер согласился, но при условии, что сэр Джордж разрешит ему зайти по пути к другу, у которого он остановился, и объяснить тому причину своего отсутствия за вечерним чаем. Они отправились на Хай-стрит и, войдя в Крэмс, прошли мимо кружки для бедных, подвешенной там для того, чтобы пользующиеся свободой не забывали о страданиях бедных заключенных. Сэр Джордж задержался на минуту перед ней, и на следующий день билет в двадцать фунтов был найден в этом хранилище общественного милосердия.

Нагнав Батлера, он увидел, что тот стоит, устремив глаза на вход в Толбут, погруженный, по-видимому, в глубокие размышления.

— Какая крепкая дверь, — заметил сэр Джордж, чтобы сказать что-нибудь.

— Да, сэр, — ответил Батлер, повернувшись к собеседнику и направляясь вперед. — Но мне однажды пришлось, к несчастью, убедиться в ее ненадежности.

Посмотрев в этот миг на своего спутника, он был вынужден спросить, не болен ли тот. И сэр Джордж сказал, что он действительно чувствует себя неважно, так как имел неосторожность есть сегодня мороженое, которое иногда плохо на него действует. Батлер, движимый сочувствием, настоял на том, чтобы сэр Джордж последовал за ним, и, прежде чем тот сообразил, куда его ведут, оказался в доме друга Батлера, проживавшего возле тюрьмы. В этом доме Батлер остановился по приезде в город, и принадлежал он нашему старому приятелю Бартолайну Сэдлтри, в лавке которого леди Стонтон когда-то недолго прослужила в качестве ученицы. Войдя туда, муж ее сейчас же вспомнил об этом, и бледность, вызванная раньше страхом, сменилась теперь румянцем стыда, вспыхнувшего от таких позорных воспоминаний. Славная миссис Сэдлтри сейчас же засуетилась, чтобы оказать достойный прием богатому баронету, другу мистера Батлера, а пожилой женщине в черном приказала сидеть смирно таким тоном, который ясно показывал, что той лучше бы удалиться совсем и не стеснять своим присутствием высокопоставленных гостей. Поняв тем временем, что от нее требуется, она побежала за укрепляющим лекарством — первым средством при всяком обморочном состоянии. Во время отсутствия миссис Сэдлтри ее гостья направилась к выходу и ушла бы из комнаты незамеченной, если бы, споткнувшись на пороге, не привлекла к себе внимания сэра Джорджа, который, как учтивый человек, помог ей встать и проводил до двери.

— Миссис Портеус совсем уж, бедняжка, из ума выжила, — сказала миссис Сэдлтри, вернувшаяся к этому времени с бутылкой в комнату. — Не то чтоб она была уж очень стара, да вот убийство мужа никак у нее из головы не выходит. И вам, мистер Батлер, тогда с этим делом не сладко пришлось. А вам, сэр, — продолжала она, обращаясь к сэру Джорджу, — лучше сразу весь стакан выпить, а то, на мой взгляд, вы еще бледней стали.

Он и в самом деле покрылся смертельной бледностью, вспомнив, кого сейчас поддерживал: вдову, в чьем вдовстве виноват был в первую очередь он.

— Дело Портеуса уже в архиве теперь, — вмешался старый Сэдлтри, прикованный подагрой к креслу. — За давностью оно больше не подлежит судебному следствию.

— А по-моему, соседушка, это не так, — сказал Пламдамас. — Я слышал, надо, чтобы двадцать лет истекло, а у нас теперь пятьдесят первый год; дело же Портеуса было в тридцать седьмом году.

— Уж не собрался ли ты меня учить закону, меня, у которого сейчас на рассмотрении целых четыре судебных дела и могло бы быть целых четырнадцать, коли бы не жена? Говорю тебе, что ежели бы сам главарь того сброда стоял сейчас там, где стоит этот почтенный джентльмен, сам королевский прокурор и внимания бы на него не обратил, потому что дело это прикончено за давностью.

— Перестаньте шуметь, пустозвоны, — сказала миссис Сэдлтри, — и пусть джентльмен спокойно присядет и выпьет крепкого чаю.

Но сэр Джордж был сыт их разговорами, и Батлер, извинившись по его просьбе перед миссис Сэдлтри, направился с ним к дому баронета. Там они застали посетителя, ожидавшего возвращения сэра Джорджа Стонтона. Это был не кто иной, как старый знакомый нашего читателя — Рэтклиф.

Этот человек исполнял обязанности тюремщика с такой бдительностью, неусыпностью и верностью, что постепенно дослужился до звания коменданта, или начальника тюрьмы. И теперь еще иногда рассказывают, как на пирушках молодые люди, стремившиеся скорее к занимательному, чем избранному обществу, приглашали к себе иногда Рэтклифа, чтобы послушать его интересные воспоминания о необычайных проделках в области грабежей и побегов note 112. Однако Рэтклиф до самой смерти не прибегал больше к подобным подвигам и лишь иногда рассказывал о них за бутылкой вина.

Он-то и был рекомендован сэру Джорджу Стонтону одним эдинбургским адвокатом, полагавшим, что Рэтклиф сможет ответить на любой вопрос об Энейпл Бейлзу, которая, как представил все дело сэр Джордж Стонтон, украла в западной части Англии ребенка, принадлежавшего семье его друзей. Адвокат назвал лишь служебную должность этого человека, но не его имя, и поэтому, когда сэру Джорджу доложили об ожидающем его в гостиной начальнике Толбута, он и понятия не имел, что столкнется лицом к лицу со своим старым знакомым Джимом Рэтклифом.