Сын шевалье - Зевако Мишель (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Кандаль без звука отдал по-военному честь, повернулся и устремился, взбешенный, в свои покои.
Аквавива с брезгливой усмешкой наблюдал за этой семейной сценой, а Леонора обращала сверкающий взор то на герцога, то на монаха. Она немного побледнела, но в голосе ее не было слышно никакой тревоги:
— Пойдемте отсюда, ваше преподобие. Есть дела поважнее, чем ругаться без толку.
Аквавива также ни на малую толику не утратил своего неизменного хладнокровия. Он низко поклонился Леоноре и сказал ласковым шепотом:
— Не тревожьтесь обо мне, дочь моя. Ступайте… и не теряйте ни минуты.
И Леонора повиновалась. Легким кивком распрощавшись с монахом и с герцогом, она решительно и твердо направилась к карете.
— Домой во весь опор! — приказала Леонора, даже не взглянув на своих дворян.
Аквавива обернулся к герцогу и склонился в низком поклоне, играя роль смиренного монаха, оказавшегося перед лицом влиятельного сановника. Но в это время с губ его еле слышно слетали некие слова — и голос иезуита был, вопреки кроткому и смиренному виду, необычайно суров:
— Герцог, вы в своем уме? Женщина должна вас учить отваге и хладнокровию? Немедленно на коня и догнать его во что бы то ни стало, иначе мы погибли!
— А, дьявол, ведь и правда! — хватил себя по лбу д'Эпернон и бросился во двор с криком: — По коням, господа, по коням! Отсюда бежал бандит Жеан Храбрый! Взять его живым или мертвым!
К герцогу со всех сторон толпой кинулись офицеры, солдаты и многочисленные дворяне — все они слышали про сражение у эшафота.
— Жеан Храбрый! Сам Жеан Храбрый был тут! — звучало отовсюду.
Но д'Эпернон потерял уже добрых пять минут.
Аквавива бесстрастно взирал с крыльца на всю эту суматоху. Лицо его выражало крайнюю степень брезгливости.
«С какими людьми приходится иметь дело! — думал он. -Удивительно еще, как д'Эпернон догадался назвать имя Жеана Храброго — теперь есть хотя бы благовидный предлог для погони. Но по глупости этого чванного вора — герцога — все наши планы чуть не рухнули… «
Вскоре из ворот галопом выехала кавалькада — д'Эпернон и с ним полсотни офицеров и наемников.
Но потеряно было еще пять минут…
Когда последний всадник из герцогской свиты покинул двор, Аквавива надвинул капюшон на глаза, спрятал руки в широких рукавах сутаны, низко склонил голову и засеменил по улице Бренез. Он хотел пройти заставу, избегая людных путей.
Не успел он шагнуть за ворота дворца, как навстречу ему попался монах Парфе Гулар. Он не остановился, не обернулся, не сказал ни слова. Но тотчас же, как только Аквавива перешел улицу Кок-Эрон, откуда ни возьмись со всех сторон явилось несколько монахов атлетического сложения. Одни следовали за Аквавивой по улице Платриер, другие — справа и слева по улицам Кок-Эрон и Марии Египетской, третьи — впереди по улицам Вьез-Огюстен и Пажвен. Итак, не привлекая внимания, на почтительном расстоянии его сопровождала добрая дюжина молодцов. Они без приключений довели Аквавиву до капуцинского монастыря.
Д'Эпернон было подумал, что Жеан побежал доносить на них в Лувр, и поскакал прямо по улице Гренель. Но на углу улиц Сент-Оноре и Кок кто-то сказал ему: тот, кого искали, помчался в сторону Круа-дю-Трауар. Когда охотятся на человека, рано или поздно всегда кто-нибудь да направит свору по следу…
Д'Эпернон тут же поскакал не по улице Кок, как собирался сначала, а по улице Сент-Оноре — но потеряно было еще две минуты.
У Круа-дю-Трауар — нежданная встреча: господин де Невви, начальник полиции, с отрядом из двух десятков всадников едет из Лувра. Д'Эпернону пришлось остановиться и побеседовать с Неви. Начальник полиции пребывал в гневе: опасный разбойник Жеан Храбрый жив и разгуливает на свободе! Услышав рассказ герцога, Неви немедленно решил присоединиться к нему, и они вновь велели расспрашивать встречных…
Леонора Галигаи, вернувшись домой, все рассказала мужу. Тот чуть не задохнулся от ярости… Но Кончини был человеком дела: не в пример д'Эпернону, он не стал тратить время на пустые упреки, а тут же взял с собой всех, кто был под рукой, — человек десять.
Покуда люди второпях седлали коней, супруги держали совет. Леонора в дороге все обдумала. С восхитительным при таких обстоятельствах хладнокровием она вкратце объяснила мужу:
— Король выехал из Лувра; Жеан Храбрый поскакал за ним. Одно из двух: либо он его догонит, либо нет. Если нет — мы правим королевством и по всем законам обвиняем его в цереубийстве. Его арестуют, судят, отрубают голову — и мы от него избавлены.
— А если догонит? — нетерпеливо спросил Кончини.
— Тогда его все равно будут судить, — уверенно произнесла Леонара. — Только договорись с д'Эперноном, чтобы вы с ним не сбились в показаниях. Мы найдем свидетелей, которые заявят, будто Жеан тайком пробирался в конюшню. Поверят достойным дворянам, а не какому-то там браво, и его участь будет решена.
— Правильно, черт побери! — с восторгом воскликнул Кончини. — Только не теряться — и мы выпутаемся, да еще убьем сразу двух зайцев! Ты великолепна!
Леонора страстно обняла разгорячившегося супруга и нежно прошептала:
— Не отступай, Кончинетто! Только будь похитрей — и ты всех нас спасешь!
— Так и будет, santa madonna! — воскликнул Кончини — и помчался за Жеаном.
Дом флорентийца находился недалеко от Трауарского перекрестка. Он поспел туда как раз в то время, когда д'Эпернон с Неви пытались узнать, куда же направился Жеан. Разумеется, Кончини присоединился к ним.
Тут же он отъехал с д'Эперноном в сторонку и поделился с ним планом Леоноры. Столковались они быстро — д'Эпернон тоже нашел идею превосходной.
Как рассказали свидетели, Жеан вихрем промчался по улице Арбр-Сек к Новому мосту. Преследователям все стало ясно. Они встали во главе колонны и галопом поскакали в указанном направлении.
Но от Жеана они отставали на четверть часа…
Кавалькада оказалась не так уж и велика — менее ста человек, — и парижанам не с чего было тревожиться, однако же им решили кое-что сообщить…
Вместе с Кончини была и четверка телохранителей: Эйно, Лонваль, Сен-Жюльен и Роктай. Сен-Жюльен не снял еще перевязку, Эйно и Лонваль не оправились от ушибов, но ради того, чтобы поймать разбойника Жеана Храброго они все же сели на коней. Кончини меж тем, по совету жены, действовал хитро. Он бросил несколько слов своим клевретам; те подхватили их. Кончини подмигнул и д'Эпернону. Герцог все понял и тоже взялся за дело.
Как огонь по бикфордову шнуру, побежал слух: кавалькада скачет в погоню за опасным преступником. Злодей собрался убить короля — а тот катит в карете один, без свиты и без охраны. Надо догнать мерзавца!
Называли и имя разбойника — Жеан Храбрый. Историю боя у эшафота, с измышлениями и добавлениями, знали все. О нем рассказывали такие ужасы, что у самых отъявленных смельчаков мурашки бежали по коже… Со всех сторон звучали крики гнева. Все поносили проклятого бандита; все благословляли отважных людей, поднявшихся на защиту доброго короля.
Зловещий слух бежал по городу, летел на крыльях молвы. Он мчался уже впереди всадников — и, разумеется, чем дальше он бежал, тем больше разрастался. Говорили уже не об одном злодее, но о целой банде, настоящей армии под командой Жеана Храброго: армия эта сначала убьет короля, а потом пронесется по городу, сея смерть и насилие…
Там, где проскакали Кончини, д'Эпернон и Неви со своими людьми, Париж стал неузнаваем: словно вернулись страшные времена Лиги… Лавки поспешно закрывались. Люди в панике метались по улицам, не зная, что предпринять. Одни горожане торопливо запирались на все засовы и цепочки. Другие второпях вооружались и отважно бежали вслед за конниками…
А тот, кто послужил причиной этого дикого страха, как раз подскакал к воротам Бюси. Королевской кареты все еще не было видно. За спиной Жеан услышал конский топот.
«Д'Эпернон гонится за мной! — подумал юноша. — Кончини, вероятно, тоже.»
Он оглянулся, но ничего не увидел.
