Сын шевалье - Зевако Мишель (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Глава 54
СКОЛЬКО ПЛАТИТ ЗА УСЛУГИ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЕВА
Леонора не посмела спорить, хотя явно не разделяла благодушия монаха. Будь ее воля, она бы арестовала Жеана прежде любых важных дел… Д'Эпернону было все равно — его судьба Жеана вовсе не касалась; он не без раздражения ожидал, к какому решению придут его гости. Жеан же пробормотал:
— Вот черт! До сих пор, оказывается, было только предисловие… Какие же важные дела собирается обсуждать эта тройка негодяев?
Спор был, разумеется, решен в пользу Аквавивы, и монах торжественно обратился к д'Эпернону:
— Герцог! Я говорю сейчас от имени Ее Величества королевы Франции и Наварры. Я спрашиваю вас: может ли она рассчитывать на вашу преданность… безграничную преданность?
— Ее Величеству известно, как я ей предан… и насколько.
Так холодно произнес д'Эпернон эти слова, так очевидна была за ними задняя мысль, что Жеан все понял.
— Преданность… — усмехнулся он про себя. — Черт побери! Кинете кость побольше, вот и будет вам преданность!
Аквавива, конечно же, был готов к торгу, но такого откровенного цинизма все же не ожидал. С еле приметной брезгливой гримасой, но по-прежнему ласковым голосом он начал перечислять:
— Герцогский титул вашему старшему сыну, полк среднему и кардинальскую шляпу младшему. Любые должности для всех троих по вашему усмотрению в управляемых вами провинциях на полный откуп. Это детям. Теперь вам самому: миллион в звонкой монете, сохранение всех ваших нынешних должностей и постов, а к ним — нормандское губернаторство, первое в королевстве. Наконец, решающий голос в тайном регентском совете, который вскоре будет создан. Вам это кажется достаточным?
«Более чем, как говорит Эскаргас! — подумал Жеан. — Кость очень даже приличная!»
Глаза д'Эпернона заблестели — сам он не посмел бы столько просить. С виду, однако, герцог сохранил хладнокровие и только сказал равнодушным голосом:
— По-моему, это приемлемо. Каких же услуг ожидает от меня Ее Величество?
— Прежде всего — потребовать от парламента утвердить регентство за королевой-матерью с отменой всех условий и ограничений, установленных нынешним королем.
— Но, насколько мне известно, это не в компетенции парламента…
— А мы создадим прецедент, — преспокойно возразил Аквавила.
— Тогда дело другое! Рота гвардейцев, рота швейцарцев, сотня моих дворян — и я берусь добиться от этих господ чего угодно. Я знаю, как с ними следует разговаривать, — засмеялся д'Эпернон, похлопывая по эфесу шпаги. — Когда придет время, королева сможет на меня положиться.
Ответ последовал не сразу. Леонора глядела на Аквавиву и радостно улыбалась. Наконец со зловещим спокойствием иезуит изрек:
— Время уже пришло, милостивый государь!
Д'Эпернон заметно побледнел, вздрогнул и еле сумел выговорить:
— Что с королем?..
— Король, — произнес Аквавива все с тем же ледяным спокойствием, — так же смертен, как и последний из его подданных.
Он еще немного помолчал и продолжал:
— Сейчас, сию минуту, король выезжает из Лувра в карете и едет в Сен-Жермен-де-Пре. Охраны с ним нет. Лошадей забыли напоить… а может быть, наоборот, чем-нибудь перепоили… не знаю точно.
Он вопросительно взглянул на Леонору Галигаи.
— Думаю, перепоили, — лукаво улыбнулась она.
— Да? Впрочем, сударыня, это… это происшествие подготовлено вами, причем, должен сказать, с редкостными умелостью и отвагой. Так расскажите же герцогу, что должно сейчас случиться.
— Все очень просто, — так же спокойно, как и монах, отвечала Леонора. — Лошади без приключений доедут до городских ворот. Там крепкое пойло ударит им в голову; они понесут. Карета непременно разобьется о стену или дерево, а может быть, свалится в реку — в этом месте как раз довольно крутой берег.
Жеан Храбрый выпрямился во весь рост, дрожа от гнева и возмущения.
— О злодеи! — шептали его губы.
В первый миг он хотел было ворваться в комнату со шпагой в руке и убить герцога и монаха. Но такой безумный поступок погубил бы Жеана, а короля все равно бы не спас. Цель же у юноши в ту минуту была одна — сорвать покушение! По счастью, его осенило:
— Король только-только выезжает из Лувра… До городских стен лошади не понесут… Есть еще время помешать этому подлому убийству! Вперед!
И, ни секунды более не размышляя, юноша вихрем помчался по лестнице. Память у Жеана была отличная; дорогу он на всякий случай запомнил — и очень кстати, а то бы наверняка заблудился в огромном дворце д'Эпернона. В таких положениях потерянное мгновение может стать роковым!
Что делать, он точно еще не знал. «Вперед!» — подумал он и кинулся вперед. Впрочем, Жеан не бежал, а шел пружинистым, твердым и скорым шагом — как всегда в критических обстоятельствах. Минуту спустя он был уже во дворе.
О телохранителях Кончини Жеан и не вспомнил; о том, что герцог в этот самый миг, быть может, отдает приказ арестовать его, тоже начисто позабыл. Все его мысли были о короле… о ее отце.
Роктай, Лонваль и Эйно, спешившись, держа лошадей в поводу, стояли немного в стороне от ворот рядом с хозяйской каретой и весело балагурили.
Жеан направлялся прямо к воротам; в непрестанной толчее никто не обращал на него внимания. Внезапно он заметил троих подручных Кончини. Мы сказали уже — четкого плана действий у него не было. Вид врагов с лошадьми подсказал ему мысль:
— Черт возьми! Кончини хочет убить короля? А лошади Кончини его спасут — вот и будет все по справедливости!
Жеан тотчас же повернул и направился туда, где стояли дворяне флорентийца. Те спокойно болтали, не замечая ничего вокруг. Жеан же на ходу опытным глазом оценивал их коней. Более других ему приглянулась лошадь Роктая — к ней-то он и подошел.
И вот — с пылающим взором, бледный — он явился людям Кончини. В первый миг те от ужаса онемели. Жеан улыбался, но вид его был ужасен. Он протянул руку к коню и ледяным голосом произнес:
— Я заберу его, он мне нужен.
Затем вырвал из рук остолбеневшего Роктая узду и сильнейшим толчком отбросил наемника на несколько шагов.
— Собака! Вор! Разбойник! — завопил Роктай, не в силах подняться с земли.
— Чертов бандит! Так он жив, чума его забери! — взревели в один голос Лонваль с Эйно и дружно бросились за Жеаном.
Тот как раз собирался вскочить в седло, но врагов из виду не потерял. Не успели те извлечь шпаги, как Жеан звонко и насмешливо прокричал:
— Некогда мне с вами рассчитываться! Нате, примите в задаток!
Не оборачиваясь, он в прыжке в седло лягнул одного из врагов ногой и тут же изо всех сил двинул другого наугад кулаком.
От удара сапогом в грудь Эйно осел на землю, выплевывая сгустки крови. Лонваль же упал навзничь; страшный удар кулака выбил ему половину зубов.
Роктай тем временем встал на ноги и разразился неудержимым потоком ругательств. Все произошло с неимоверной быстротой. Жеан уже сидел на коне и, не обращая внимания на Роктая (тот вопил во весь голос, но вслед побежать не решался), направлялся к воротам.
На парадном крыльце появились герцог д'Эпернон, Аквавива, Леонора Галигаи и юный граф де Кандаль. Жеан увидел их — он видел все вокруг себя — и язвительно усмехнулся.
— Остановить его! Запереть ворота! — громовым голосом прокричал герцог.
— Остановить его! Запереть! Держи бандита! — вторил ему Роктай.
И все вокруг заголосили, сами не зная, о чем речь:
— Держи! Остановить! Запереть ворота!
— Вот вам запереть! — по-мальчишески показал им кукиш Жеан. — Опоздали!
Он железной рукой поднял скакуна на дыбы, вонзил ему в бока шпоры и ураганом пронесся на улицу.
На крыльце Кандаль, не зная, куда скрыться от грозного взора отца, рвал волосы и твердил:
— Опоздали! Опоздали!
— Сообразили же вы, сударь мой, привести этого разбойника в наш дом! — накинулся на него бледный от ярости д'Эпернон.
— Но вы мне сказали, отец…
— Перестаньте, болван! — гневно прервал его герцог. — Ступайте к себе и без моего позволения никуда не выходите!
