Анж Питу (др. перевод) - Дюма Александр (первая книга .txt) 📗
У ограды внезапно возникло человек пятьсот – шестьсот; подстрекая, воодушевляя, подталкивая друг друга, они штурмом взяли решетку – кто перемахнул через нее, а кто и проломил.
Тогда-то часовой и выстрелил: то был сигнал тревоги.
Один из нападавших упал замертво, и тело его простерлось на мостовой.
Выстрел рассек толпу грабителей, которые соблазнялись дворцовой утварью, а может быть – кто знает? – и королевской короной.
Толпа раскололась надвое, словно разрубленная огромным топором.
Одна половина ринулась громить покои королевы, другая – наверх, к капелле, туда, где были покои короля.
Последуем вначале за теми, что идут к королю.
Видели ли вы, как поднимается вода во время прилива? Вот так поднимается и людская волна с тою только разницей, что она все время катится вперед и никогда не отступает.
Вся охрана короля состояла в тот миг из часового у дверей и офицера, который поспешно выбежал из передней, вооружась алебардой, которую он только что вырвал из рук у перепуганного швейцарца.
– Кто идет? – окликнул часовой. – Кто идет?
Но ответа не последовало, а людская волна все прибывала; тогда он в третий раз крикнул: «Кто идет?» – и прицелился.
Офицер понял, что последует за выстрелом, прозвучавшим в дворцовых покоях; он отвел ружье, бросился навстречу нападающим и алебардой преградил им дорогу, повернув ее поперек лестницы.
– Господа! Господа! – вскричал он. – О чем вы просите? Что вам угодно?
– Ничего, ничего, – отвечало несколько глумливых голосов, – пропустите-ка нас поскорей, мы добрые друзья его величества.
– Вы добрые друзья его величества, но вы несете ему войну.
На эти слова ответа не последовало. Послышался зловещий смешок, и ничего более.
Один из нападавших вцепился в рукоять алебарды, но офицер не отпускал ее. Негодяй укусил его за руку, чтобы разжать ему пальцы.
Офицер вырвал алебарду из рук противника, ухватил дубовую рукоять обеими руками, расставив их на ширине двух футов, и изо всех сил обрушил алебарду на голову врага, проломив ему череп.
Удар был настолько силен, что рукоять алебарды раскололась надвое.
У офицера оказалось два оружия вместо одного: дубинка и кинжал. С силой вращая дубинкой, он в то же время делал выпады кинжалом. Тем временем часовой отворил дверь в переднюю и позвал на помощь.
Выбежало с полдюжины гвардейцев.
– Господа, господа, – воззвал часовой, – на помощь господину де Шарни, на помощь!
Сабли вылетели из ножен, на миг блеснули в свете люстры, горевшей над лестницей, и врезались в ряды нападавших слева и оправа от Шарни.
Раздались крики боли, брызнула кровь, людской поток, взвихрившись, отхлынул вниз, оставляя на милость противника красные, скользкие ступени.
Дверь в передней в третий раз захлопнулась, и часовой крикнул:
– Господа, войдите, это приказ короля.
Гвардейцы воспользовались смятением в рядах осаждавших. Они бросились к двери. Шарни вошел последний. Дверь за ним захлопнулась, и два массивных засова скользнули в предназначенные для них скобы.
На дверь разом обрушилась тысяча ударов, но защитники забаррикадировали ее банкетками, столами, табуретами. Дверь могла выдержать минут десять.
Десять минут! За это время подоспеет подкрепление.
Но что же происходило тем временем у королевы?
Вторая толпа устремилась к малым покоям, но к ним вели узкая лестница и коридор, по которому с трудом могли протиснуться два человека.
В коридоре нес караул Жорж де Шарни.
Трижды окликнув: «Кто идет?» и не получив ответа, он выстрелил.
На шум отворилась дверь, которая вела в покои.
Выглянула бледная, но спокойная Андреа.
– Что происходит? – спросила она.
– Сударыня, – вскричал Жорж, – спасайте ее величество, на ее жизнь готовится покушение. Я один против тысячи врагов. Не беда, я задержу их как можно дольше, но поспешите, поспешите!
Затем, когда нападавшие уже бросились на него, он захлопнул дверь и крикнул:
– На засов, заприте дверь на засов! Я продержусь столько, сколько надо, чтобы королева успела спастись бегством.
И, повернувшись, проткнул штыком первых двоих, подбежавших к нему по коридору.
Королева все слышала; войдя в опочивальню, Андреа застала ее на ногах.
Две дамы ее величества, г-жа Оге и г-жа Тибо, торопливо ее одели.
Потом обе женщины увлекли ее, наспех одетую, в покои короля через потайной коридор; Андреа, по-прежнему спокойная и словно равнодушная к опасности, нависшей над нею самой, шла следом за Марией Антуанеттой, запирая на засов каждую дверь, которую они миновали.
XXV. Утро
На границе малых и больших покоев королеву ждал человек.
То был Шарни.
– Король! – вскричала Мария Антуанетта, видя окровавленную одежду молодого человека. – Король! Сударь, вы обещали мне спасти короля!
– Король спасен, ваше величество, – отвечал Шарни.
И, бросив взгляд в распахнутые двери, через которые вошла королева, следуя из своих покоев в Эй-де-Беф, где сейчас кроме нее собрались принцесса Аделаида, дофин и несколько телохранителей, он уже был готов спросить про Андреа, но тут встретился глазами с Марией Антуанеттой.
Слова замерли у него на губах.
Но взгляд королевы уже проник в сердце Шарни.
Ему не было надобности спрашивать: королева угадала его мысль.
– Не беспокойтесь, она идет, – сказала она.
И подбежав к дофину, взяла его на руки.
Андреа в самом деле затворила тем временем последнюю дверь и тоже вошла в залу Эй-де-Беф.
Андреа и Шарни не обменялись ни единым словом.
Они только улыбнулись друг другу – и все.
Как странно! Эти два сердца, так долго разлученные, теперь словно бились в едином ритме.
Королева между тем озиралась по сторонам; потом она обратилась к Шарни, словно спеша уличить его в промахе.
– Где король? – спросила она. – Где же король?
– Король ищет вас, ваше величество, – спокойно отвечал Шарни. – Он пошел к вам в покои по одному коридору, а вы проследовали другим.
В этот миг в соседней зале раздались оглушительные крики.
То были убийцы, вопившие: «Долой Австриячку! Долой Мессалину! Долой Вето! Удавить ее, повесить!»
Тут же грянули два пистолетных выстрела, и две пули пробили дверь на разной высоте. Одна из пуль прошла в нескольких линиях от головы дофина и вонзилась в обшивку стены.
– О боже! Боже! – воскликнула королева, падая на колени. – Мы все погибнем!
По знаку Шарни пять-шесть гвардейцев сплотились вокруг королевы и обоих королевских детей.
Тут появился король; лицо его было бледно, глаза полны слез. Он звал королеву, как перед тем она звала короля.
Заметив ее, он бросился ей в объятия.
– Спасен! Спасен! – воскликнула королева.
– Он спас меня, – отвечал король, указывая на Шарни, – и вы тоже спасены!
– Меня спас его брат, – отозвалась королева.
– Сударь, – обратился к графу Людовик XVI, – мы многим обязаны вашей семье, мы навсегда в долгу перед вами.
Королева встретилась глазами с Андреа и, краснея, отвернулась.
По дверям забарабанили удары убийц.
– Что ж, господа, – произнес Шарни, – нам надо продержаться здесь час. Нас семеро, и если мы будем защищаться как следует, им не сладить с нами быстрее, чем за час. А тем временем к их величествам наверняка подоспеет помощь.
С этими словами Шарни ухватил массивный шкаф, стоявший в углу королевской опочивальни.
Остальные последовали его примеру, и вскоре перед дверьми выросла целая гора мебели, в которой гвардейцы оставили просветы наподобие бойниц, чтобы стрелять.
Королева привлекла к себе обоих детей и, простирая руки над их головами, стала молиться.
Дети старались удержаться от жалоб и слез.
Король удалился в кабинет, примыкавший к Эй-де-Беф; ему нужно было сжечь несколько важнейших документов, чтобы они не попали в руки врагов.
Убийцы яростно штурмовали дверь. От нее так и летели щепки под ударами топоров и нажимом клещей.
