Проклятие виселицы (ЛП) - Мейтленд Карен (читать полную версию книги TXT) 📗
Тальбот взял половину пирога и первую попавшуюся бутыль с вином и протянул Люс.
— Вот, возьми.
Люс радостно улыбнулась, принимая неожиданное угощение.
— Но чтобы никто не знал, что мастер Рафаэль здесь, поняла?
— Конечно. Как всегда говорит Матушка — поступай как роза: благоухай сладко, открывай лепестки и оставайся немой. Ах да, и царапай до крови тех, кто хочет сорвать тебя, не заплатив.
— Ступай! — Тальбот кивнул на дверь, и Люс не стала дожидаться, когда он повторит приказ.
Как только за ней закрылась дверь, Раф обернулся к Тальботу.
— Шпион Иоанна... мы опоздали. Ту пару, у которой он остановился, арестовали и забрали в замок. Ублюдок привёл солдат прямо к ним, значит, скоро Иоанн всё узнает.
Тальбот резко обернулся, схватил со стола блюдо и швырнул об пол.
— Чёрт тебя подери, зачем ты явился сюда? Если за тобой хвост...
— За мной не следили, — сказал Раф с уверенностью, которой не чувствовал. — Я несколько раз оглядывался, проверял, не идут ли за мной. Кроме того, Мартин не знает, что я вернулся в Норвич. Если он уже выяснил, кто я, он будет караулить меня в поместье. Туда отправят людей арестовать меня, и надеюсь, к тому времени, как они обнаружат, что пошли по ложному следу, я буду уже далеко. Я уезжаю сегодня ночью и забираю с собой Элену. Если Осборн услышит, что Хью приходил сюда тем вечером, перед смертью, он лично обыщет это место сверху донизу. Элену он сразу узнает, даже с крашеными волосами. Хью не снисходил до того, чтобы замечать тех, кто ниже него, но Осборн ничего не упускает из вида. Я должен увести её до того, как он явится. Так где она? В комнате Матушки?
Тальбот поморщился.
— Девчонки здесь нет.
— Не ври мне, Тальбот. Знаю, Матушка хочет за неё денег, но даже она должна понимать, что сейчас Элена для неё не годится. Она не может рисковать, позволяя ей жить здесь. Если Осборн узнает, что вы прятали беглую, он арестует Матушку, и тебя тоже.
— Сомневаюсь, что он будет в состоянии это сделать, дорогой.
Обернувшись, Раф увидел Матушку, стоящую в дверном проёме за его спиной. Она сделала несколько шагов вперёд, в комнату.
— Осборн нас не арестует, потому что, пока мы с вами говорим, Элена об этом позаботится.
Раф переводил взгляд с Матушки на Тальбота и обратно.
— Я... я не понимаю. Как это — позаботится?
— Она отправилась убивать его, — спокойно ответила Матушка, как будто сообщала, что Элена пошла принести ведро воды.
Рафа как будто ударили в живот. Может быть, он ослышался?
— Знахарка из вашей деревни приходила сюда повидаться с Эленой, — сказала Матушка.
— Гита?
— Она самая. Видимо, несколько месяцев назад, в деревне, Гита дала Элене мандрагору, а теперь пришла получить плату. Похоже, между её семьёй и родом Осборна давнишняя вражда. Отец Осборна ложно обвинил бабку Гиты в отравлении своей жены, а потом казнил её. Ничего удивительного, что она прокляла и его, и его потомков. Теперь Гита хочет, чтобы Элена убила Осборна, чтобы отомстить за её бабку, — Матушка улыбнулась. — Тебе не из-за чего так ужасаться, дорогой. Элена справится. В конце концов, она уже убила двоих. Когда в ней кипит кровь, сил и решительности у неё хватит на десяток мужчин.
— Но она никого не убивала! — Раф уронил голову на руки и застонал — Я точно знаю, что не она убила Рауля и Хью. Она может справиться с мужчиной не лучше, чем воробей с ястребом. Ты послала девушку... ребёнка... против закалённого в боях рыцаря. Самое меньшее, что случится — он её узнает. Что ты наделала, злобная старая ведьма?
Он бросился на Матушку, но Тальбот встал между ними. Огромный кулак ударил Рафа в челюсть, тот отшатнулся, споткнулся о скамью и упал. Голова кружилась от удара, он лишь смутно различал звуки голосов. Матушка поспешно прошла через комнату.
— Тальбот, оттащи его наверх, ко мне, и заставь молчать. Можешь вырубить, если понадобится.
Она прошла чуть дальше, туда, где могла выглядывать из-за решётки в двери, Тальбот поднял Рафа на ноги. Ощущая, как качается под ногами пол, Раф позволил сторожу увести себя к лестнице в комнату Матушки.
Элена бросила верёвку колокольчика и постучала в дверь. Она, казалось, прождала целую жизнь, прежде чем заслонка наконец отворилась и показалось лицо Матушки.
— Матушка, прошу вас, впустите меня, — жалобно попросила Элена.
— Сейчас, — в твёрдом голосе Матушки звучало необычное участие.
Мучаясь ожиданием, Элена прижалась к двери и слушала, как Матушка отодвигает засов и спускается со ступенек. Когда дверь наконец открылась, Элена поспешно бросилась внутрь, чуть не сбив с ног карлицу. Зубы Элены стучали, ноги вдруг перестали слушаться, она чувствовала, что упадёт, если сделает хоть один шаг. Она стояла, крепко сжимая на груди руки и пошатываясь.
Матушка взяла её за руку. В сравнении с ледяной кожей Элены, пальцы были обжигающе горячими.
Задыхаясь, Элена судорожно глотала воздух.
— Почему я не сумела убить его, Матушка? Почему? Я же убила Рауля и Хью. А он не умер. Я думала... если я просто воткну в него клинок, всё сразу закончится. Было много крови, но... но он вытащил кинжал и пошёл вслед за мной... Почему же я его не убила, Матушка? Почему так просто вышло с другими? Они умерли, как и должны были, а он — нет... он всё шёл...
— Значит, он ранен? — Матушка прикусила губу. — Он узнал тебя?
Элена дёрнула головой в неком подобии кивка.
Матушка глубоко вздохнула.
— Раф прав, вас обоих нужно убрать отсюда этой же ночью.
— Мастер Рафаэль? Он...
— Он здесь, дорогая, явился чтобы увезти тебя. Ну, теперь ступай, посиди немного с ним, отдышись, тебе нужно. А нам с Тальботом надо кое-что сделать.
Элена сидела в комнате Матушки, сжимая в дрожащих пальцах стакан с вином. Она даже не помнила, как туда добралась. На скамейке рядом с ней Рафаэль осторожно смывал в миску с водой кровь с её рук. Она непонимающе смотрела, как вода становится розовой, потом алой. Плясало пламя свечей, и ей казалось, что она снова в хижине, в Гастмире, смотрит, как капля за каплей падает кровь Гиты. Элена дрожала, она никак но могла согреться.
Рафаэль осторожно, по-отцовски, тронул синяк — след от удара Хью. Глаза смотрели на Элену с такой добротой и нежностью, как будто он мог видеть её мысли и не осуждал её.
Она и не заметила, что говорит вслух — каким-то образом из неё, как из треснувшего горшка, выливалось всё, что случилось этим вечером, и она ничего не могла с этим поделать. Почему я не убила его? Почему он не умер? Она тонула в тысяче кошмаров — что Осборн явится за ней, что она не выполнила условие Гиты, что ей больше никогда не найти сына, а Атен никогда не упокоится в могиле. И всё же сознание цеплялось за единственный вопрос — почему я его не убила? Почему? Почему?
Рафаэль взял её замёрзшие руки, потёр их, чтобы согреть.
— Ты не смогла бы убить его, Элена, ты ведь не знаешь как. Ты никогда никого не убивала.
— Но Хью и Рауль... я убила их. Они оба мертвы.
Рафаэль открыто взглянул ей в лицо.
— Только ты их не убивала. Я теперь знаю, кто это, и поверь мне, это не ты. Ты только видела смерть во сне, как всем и говорила.
— Но мандрагора... Я использовала мандрагору, чтобы прояснить сны. И ясно видела. Я была в церкви. Там, на полу, лежал человек с раной на лице и вырезанными глазами. А ещё там был монах... он умолял меня не осквернять то святое место.
Рафаэль нахмурился.
— Но Хью убили не в церкви.
— Тогда кто это был? — спросила Элена. — Кто-то был там. Я видела.
Ужас медленно наполнил глаза Рафа, он отдёрнул руки, закрыл лицо и застонал. На мгновение Элене показалось, что он плачет. Она легонько коснулась его склонённой головы.
— Рафаэль, этот человек, которого я видела во сне. Я и его убила? Ты ведь знаешь, правда? Ты знаешь, кто он.
Несколько минут он не отвечал, потом заговорил, глядя на её руки, а не в лицо.
