Том 6. Письма 1860-1873 - Тютчев Федор Иванович (серия книг TXT) 📗
Извините, прошу вас, многоуважаемый Михаил Николаевич, что еще до моего появления я уже начинаю докучать вам… Но мне было бы крайне прискорбно, если бы пользы людей, мне близких, могли пострадать от моего случайного отсутствия из Петерб<урга>.
Примите уверение в моем истинном уважении и преданности.
Ф. Тютчев
Майкову А. Н., 12 августа 1869
Село Овстуг. 12 августа
Сейчас, дорогой мой Аполлон Николаевич, писал к Похвисневу, чтобы напомнить ему о представлении по случаю тридцатого августа и навязать на его совесть более усердное ходатайство по этому делу.
Не знаю ли, друг мой, заинтересованы ли в этом представлении? Кажется, нет — но при случае сообщите тем, кому ведать надлежит, и в особенности нашему добрейшему Захару Михайловичу , о письме моем к Похвисневу, — и да будет оно, с Божиею помощию, действительнее моих изустных представлений.
Милое письмо ваше я получил еще в Киеве, и оно было вполне созвучно тем хорошим впечатлениям, которые я вывез из этой местности. Да, я Киевом остался совершенно доволен. Он оказался принадлежащим к той редкой категории впечатлений, оправдывающих чаемое… Да, замечательная местность, закрепленная великим прошедшим и очевидно предназначенная для еще более великого будущего. — Тут бьет ключом один из самых богатых родников истории.
Мне удалось видеть Киев в очень счастливую живописную минуту при встрече им государя вечером 30-го июля, при освещении всех этих достославных Киевских — с их золотоглавой святыней — и отражении в Днепре. Картина была поистине волшебная и которую, конечно, никто из присутствовавших долго не забудет. — Я в самую минуту этого ночного великолепия от души вспомнил об вас и о Полонском и от души пожалел, что вас тут не было. — Но и вся моя поездка меня весьма удовлетворила. Какой-то новый мир, какая-то новая, своеобразная Европа вдруг раскрылась и расходилась по этим широким русским пространствам — на всех трех линиях движение неимоверное, а это только слабое начало… Остальное доскажу.
Простите — пока, до близкого свидания…
Вам душою преданный
Ф. Тютчев
Аксаковым А.Ф. и И. С., 4 сентября 1869
Pétersbourg. 4 septbre
Je vous écris, ma fille chérie, pour avoir de vos nouvelles. Il me tarde d’apprendre, comment vous vous trouvez dans votre nouveau domicile, ce port de refuge, après toutes les traverses et tribulations que vous avez eu à subir dans le courant de cet été? Et où en est l’ensemble de la situation?..
Ici, calme complet… Et dans ce silence des affaires, de beaux soleils d’automne, se refroidissant par degrés, et de magnifiques clairs de lune… En ville presque pas de société dont les membres épars sont encore dispersés dans les environs. Ton frère, dont la santé s’est considérablement améliorée , se proposait de t’écrire et m’a demandé l’adresse de ton nouveau logement… que je te demande à mon tour, en te priant bien de ne pas oublier de me l’envoyer… Le Prince Wiasemsky, que je n’ai pas revu encore, se refuse à aller à Livadia — le pourquoi? je l’ignore. Il y a, probablement, là-dessous quelque bouderie d’amour-propre froissé… J’ai revu à ma rentrée en ville le Ministre G<énér>al Timascheff qui m’a fait l’accueil le plus gracieux. Il est vrai que nous avons soigneusement évité de parler affaires… ce qui est, je crois, la seule manière de s’entendre, etc. etc. etc. Maintenant je passe à ton mari.
Прочтите, Иван Сергеевич, книгу «La Religion progressive», p J. E. Alaux , спросите ее у Ведрова, который вам ее доставит. — Любопытная вещь, одно из знаменьев века. Книга эта писана католиком, убедившимся в окончательной несостоятельности современного католицизма ввиду предстоящего Собора. Она, так сказать, писана на паперти православной церкви, но человеком, сидящим спиною к ней… Сто́ит прочтения…
Куда бы хорошо было, если бы еще до открытия Собора вы издали хоть в виде сборника несколько отдельных статей по этому вопросу. Этому — все прочие вопросы вмещающему в себе вопросу. Подумайте, до какой степени это настоятельно нужно и что вы одни можете удачно этим заняться. — Главное, чтобы это как можно менее походило на книгу, а на живое слово.
Здесь получен немецкий перевод «Окраин», составленный известным Экартом , с его примечаниями — я перешлю вам это. — Какой-то добрый человек хотел было издать на немецком статьи Погодина в ответ Ширрену — не разрешили, чтобы-де не навлечь на правительство подозрения в тенденциозности. Что, каково?.. Это что-то вроде Гегелевой безразличности… Простите.
А что ваш процесс?..
Петербург. 4 сентября
Пишу тебе, моя милая дочь, затем, чтобы ты откликнулась. Мне не терпится знать, как вы чувствуете себя в вашей новой квартире, этой тихой гавани, после всех трудностей и треволнений, пережитых вами летом? И каково общее положение дел?..
Здесь совершенное затишье… И при этом отсутствии деятельности, яркое осеннее солнце, пригревающее день ото дня меньше и меньше, и восхитительные лунные ночи… Город почти пуст, разрозненные представители общества все еще рассеяны по окрестностям. Твой брат, чье здоровье значительно улучшилось , собирался тебе написать и спрашивал у меня твой новый адрес… который я, в свою очередь, спрашиваю у тебя, заклиная не забыть мне его прислать… Князь Вяземский, с коим я пока не виделся, отказывается ехать в Ливадию — почему? не знаю. Возможно, за этим капризом кроется ненароком задетое самолюбие… По возвращении в город я посетил генеральствующего министра Тимашева, оказавшего мне самый любезный прием. Правда, мы старательно избегали говорить о делах… что только и позволяет нам, по-моему, ладить друг с другом, и т. д. и т. д. и т. д. Теперь обращаюсь к твоему мужу.
Продолжение письма, написанное по-русски, см.: с. 375 —376>
