- - Клюев Николай Алексеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗
В окно к тресковому помору
Стучится дед — пурговый сон.
Пусть кладенечные изломы
Врагов, как молния, разят, —
Есть на Руси живые дрёмы —
Невозмутимый, светлый сад.
Он в вербной слезке, в думе бабьей,
В Богоявленье наяву,
И в дудке ветра об арабе,
Прозревшем Звездную Москву.
<1918>
324. Медный кит
Объявится Арахлин-град,
Украшенный ясписом и сардисом,
Станет подорожник кипарисом,
И кукуший лен обернется в сад.
Братья, это наша крестьянская красная культура,
Где звукоангелы сопостники людских пабедок и
просонок!
Корноухий кот мудрей, чем Лемура,
И мозг Эдиссона унавозил в веках поросенок.
Бадожок каргопольского бегуна — коромысло весов
вселенной,
10 И бабкино веретено сучит бороду самого Бога.
Кто беременен соломой, — родит сено,
Чтоб не пустовали ясли Мира — Великого Единорога,
Чтобы мерна была жвачка гималайнозубых полушарий
(Она живет в очапе и в ткацком донце).
Много на Руси уездных Татарии
От тоски, что нельзя опохмелиться солнцем,
Что луну не запечь, как палтосу, в тесто,
И Тихий океан не влить в самовар.
Не величайте революцию невестой,
20 Она только сваха, принесшая дар —
В кумачном платочке яичко и свечка
(Газеты пищат, что грядет Пролеткульт).
Изба — Карфаген, арсеналы же — печка,
По зорким печуркам не счесть катапульт.
Спешите, враги — легионов чернильниц,
Горбатых вопросов, поджарых тире,
Развеяться прахом у пахотных крылец,
Где Радужный Всадник и конь в серебре!
Где тропка лапотная — план мирозданья,
30 Зарубки ступеней — укрепы земли,
Там в бухтах сосновых от бурь и скитанья
Укрылись родной красоты корабли.
Вон песни баркас — пламенеющий парус,
Ладья поговорок, расшива былин...
Увы! Оборвался Дивеевский гарус,
Увял Серафима Сарбвского крин.
На дух мироварниц не выйдет Топтыгин,
Не выловит чайка леща на уху...
Я верю вам, братья Есенин, Чапыгин,—
40 Трущобным рассказам и ветру-стиху:
«Инония-град», «Белый скит» — не Почаев,
Они — наши уды, Почаев же — трость.
Вписать в житие Аввакумов, Мамаев,
Чтоб Бог не забыл черносошную кость.
И вспомнил Вселюбящий, снял семь печатей
С громовых страниц, с ураганных Миней,
И Спас ярославский на солнечном плате
Развеял браду смертоноснее змей: —
Скуратовы очи, татарские скулы,
50 Путина к Царьграду — лукавый пробор...
О горе! В потире ныряют акулы,
Тела пожирая и жертвенный сор.
Всепетая Матерь сбежала с иконы,
Чтоб вьюгой на Марсовом поле рыдать,
И с псковскою Ольгой, за желтые боны,
Усатым мадьярам себя продавать.
О горе! Микола и светлый Егорий
С поличным попались: отмычка и нож...
Смердят облака, прокаженные зори,
60 На Божьей косице стоногая вошь.
И вошь — наша гибель. Завшивело солнце,
И яростно чешет затылок луна.
Рубите ж Судьбину на баню с оконцем,
За ним присносущных небес глубина!
Глядите в глубинность, там рощи-смарагды,
Из ясписа даль, избяные коньки, —
То новая Русь — совладелица ада,
Где скованы дьявол и Ангел Тоски.
Вперяйтесь в глубинность, там нищие в бармах,
70 И с девушкой пляшет Кумачневый Спас.
Не в книгах дозреет, а в Красных Казармах
Адамотворящий, космический час.
Погибла Россия — с опарой макитра,
Черница-Калуга, перинный Устюг!
И новый Рублёв, океаны — палитра,
Над Ликом возводит стоярусный круг —
То символы тверди плененной и сотой
(Девятое небо пошло на плакат).
По горним проселкам, крылатою ротой
80 Спешат серафимы в святой Петроград.
На Марсовом поле сегодня обедня
На тысяче красных живых просфорах,
Матросская песня канонов победней,
И брезжат лампадки в рабочих штыках.
Матросы, матросы, матросы, матросы —
Соленое слово, в нем глубь и коралл;
Мы родим моря, золотые утесы,
Где гаги — слова для ловцов-Калевал.
Прости, Кострома, в душегрейке шептухи!
90 За бурей «прости», словно саван, шуршит.
Нас вывезет к солнцу во Славе и Духе
Наядообразный, пылающий кит.
<1918>
325
Незабудки в лязгающей слесарной,
Где восемь мозолей, рабочих часов,
И графиня в прачечной угарной,
Чтоб выстирать совесть белей облаков.
Алмазный король на свалке зловонной,
