- - Клюев Николай Алексеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗
Чиста скатерть, прибрана светелка!..
Есть в хлевушке, в сумраках проселка
Золотые Китежи и Римы.
Уврачуйте черные увечья,
О святые грады, в слезном храме!..
У коровы дума человечья,
Что прозябнет луковка громами.
<1918>
316
Миллионам ярых ртов,
Огневых, взалкавших глоток,
Антидор моих стихов,
Строки ярче косоплёток.
Красный гром в моих крылах,
Буруны в немолчном горле,
И в родимых деревнях
Знают лёт и клекот орлий.
В черносошной глубине
Есть блаженная дубрава,
Там кручинятся по мне
Две сестры: Любовь и Слава.
И вселенский день придет, —
Брак Любви с Орлиным Словом;
Вещий гусельный народ
Опочиет по дубровам.
Золотые дерева
Свесят гроздьями созвучья,
Алконостами слова
Порассядутся на сучья.
Будет птичница-душа
Корм блюсти, стожары пуха,
И виссонами шурша,
Стих войдет в Чертоги Духа.
Обезглавит карандаш
Сводню старую — бумагу,
И слетятся в мой шалаш
Серафимы слушать сагу.
Миллионы звездных ртов
Взалчут песни-антидора...
Я — полесник хвойных слов
Из олбнецкого бора.
<1918>
317. Республика
Керженец в городском обноске,
На панельных стоптанных каблуках...
О родина, ужели в папироске
Больше ласточек, чем в твоих полях?
Иль в бумажной кислой манишке,
Озаренье индийской парчи?
В звонкодонных ущельях книжки
Журчат смоляные ключи.
Это олбнецкие сосны,
Пудожский яхонт-листопад.
Молотьба и луг сенокосный,
Не одетый в малявинский плат.
Смертельны каменные обноски
На Беле-озере, где Синеус.
Облетают ладожские березки,
Как в былом, когда пела Русь,
Когда Дон испивался шеломом,
На базаре сурьмился медведь.
Дятлом — стальным ремингтоном —
Проклевана скифская медь.
И моя пестрядная рубаха —
Тюлень на нильских песках...
В эскимосском чуме, без страха,
Запевает лагунный Бах.
На морозном стекле Менделеев
Выводит удельный вес,—
Видно, нет святых и злодеев
Для индустриальных небес.
<1918>
31
8Солнце осьмнадцатого года,
Не забудь наши песни, бесстрашные кудри!
Славяно-персидская природа
Взрастила злаки и розы в тундре.
Солнце пламенеющего лета,
Не забудь наши раны и угли-кровинки,
Как старого мира скрипучая карета
Увязла по дышло в могильном суглинке!
Солнце ослепительного века,
Не забудь праздника великой Коммуны!..
В чертоге и в хижине дровосека
Поют огнеперые гамаюны.
О шапке Мономаха, о царьградских бармах
Их песня? О солнце, — скажи!..
В багряном заводе и в красных казармах
Роятся созвучья-стрижи.
Словить бы звенящих в построчные сети,
Бураны из крыльев запрячь в корабли!..
Мы — кормчие мира, мы — боги и дети,
В пурпурный Октябрь повернули рули!
Плывем в огнецвет, где багрец и рябина,
Чтоб ран глубину с океанами слить;
Суровая пряха — бессмертных судьбина —
Вручает лишь солнцу горящую нить!
<1918>
319. Труд
Свить сенный воз мудрее, чем создать
«Войну и мир» иль Шиллера балладу.
Бредете вы по золотому саду,
Не смея плод оброненный поднять.
В нем ключ от врат в Украшенный Чертог,
Где слово — жрец, а стих — раджа алмазный,
Туда взъезжают возы без дорог
С билетом: Пот и Труд многообразный.
Батрак, погонщик, плотник и кузнец
Давно бессмертны и богам причастны:
Вы оттого печальны и несчастны,
Что под ярмо не нудили крестец,
Что ваши груди, ягодицы, пятки
Не случены с киркой, с лопатой, с хомутом.
В воронку адскую стремяся без оглядки,
Вы Детство и Любовь пугаете Трудом.
Он с молотом в руках, в медвежей дикой шкуре,
Где заблудился вихрь, тысячелетний страх,
Обвалы горные в его словах о буре
И кедровая глубь в дремучих волосах.
<1918>
320. Коммуна
Боже, Свободу храни —
Красного Государя Коммуны,
Дай ему долгие дни
И в венце лучезарные луны!
Дай ему скипетр-зарю,
Молнию — меч правосудный!..
Мы Огневому Царю
