Гашиш. Рассказ туркестанца - Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич (читаемые книги читать .txt) 📗
Казалось, созерцал виденье;
Кто, мирно голову склонив
На грудь, в дремоту погружался,
Кто пеньем сладким упивался…
Я сел угрюм и молчалив,
Чубук схватил рукою жадной,
Вдохнул гашиша дым отрадный
И дожидаться стал. Порой,
Объят неведомой мечтой,
Кофейни гость в восторге диком
Вставал и хохотом, и криком
Вертеп убогий оглашал;
Тогда хозяин прибегал,
Чтобы унять безумца бранью;
Но, предан чудному мечтанью,
Окрест не видя ничего,
Счастливец презирал его
Ничтожный гнев и в пляс пускался.
Но вдруг почудилося мне,
Что сам, как будто в странном сне,
Я громким смехом заливался.
Да где же горе? — Горя нет!
О чем я плакал так недавно?
На что сердился своенравно?
Мне счастье нежный шлет привет!
Я все забыл… я в упоеньи…
То было райское мгновенье!
Я понял, что гашиша дым
Уж духом властвовал моим.
Быть может, житель стран холодных,
Суровых, темных и бесплодных,
Не ведал ты в снегах своих
О чудных таинствах Востока?
Я расскажу тебе о них
Во славу Бога и Пророка.
Внемли ж словам моим, пришлец,
И верь правдивому рассказу!
За слово лжи пускай Творец
Пошлет на плоть мою заразу,
Пусть иссушит источник вод
Мне на пути в степях горючих
И облаком песков летучих
Мой труп истлевший занесет!
Забыв житейские тревоги,
Унылых мыслей не тая,
На войлоке, поджавши ноги,
Сижу я, весел, как дитя!
Куда ни обращаю взоры,
Повсюду дивные узоры
И разноцветные ковры.
Роскошной Персии дары;
Шелками шитые халаты,
В сияньи золота чалмы,
За миг — и бледны, и темны,
Теперь — прекрасны и богаты, —
Пестреют ярко предо мной
Игривой, радужной красой!
А люди, люди! Не похожи
Они вдруг стали на людей:
Забавный вид! Какие рожи!
То сонм невиданных зверей!
Один ветвистыми рогами
Товарища бодает в бок;
Другой, с руками и ногами
В ковровый спрятавшись мешок,
Клубочком по полу катится;
Кто вырос вдруг до потолка,
А кто стал мельче паука…
Все пляшет, мечется, кружится —
Быстрей, быстрей — и, увлечен
В тумане дикого вращенья,
Из глаз теряю я виденья
И вдруг, как будто дальний стон,
Раздался звон.
Так чуден он,
Что, упоен,
Я в сладкий сон.
Им погружен
И все кругом,
Объято сном,
Внимает в сумраке немом,
Как, потрясая небосклон,
Несется он,
Тот дивный звон.
Звон — и широко раскрылись зеницы;
Звон — и на воле; подул ветерок;
Звон — пробудилися певчие птицы,
Алой зарей разгорелся восток.
С звоном сливаются новые звуки:
Каплет роса с оживленных дерев,
Ветви в одежде зеленых листов
Манят меня, как мохнатые руки,
В темные сени роскошных садов.
Ропщут там воды — прозрачные воды!
К ним, покидая узорные своды
Пышных гаремов, веселой гурьбой
Жены эмира с зарей прибегают,
Песни их громкие страсть распаляют,
Будят желанья в груди молодой…
Крепкие стены красу их скрывают…
Но, как тигрица на гриву коня,
Бешено на стену кинулся я.
Прыгнул — и вот за ревнивой оградой
Жадно дышу благовонной прохладой;
Спрятавшись в чаще кудрявых кустов,
Жду я видений; но тех голосов,
Что долетали ко мне за мгновенье,
Смолкло волшебно-лукавое пенье.
Все в неподвижно-нависших садах
Пусто… Но чу! Недалеко в кустах
Слышится шепот, призыв потаенный:
«Спеши, мой яхонт драгоценный,
Ко мне, ко мне! Я здесь одна;
