Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
— Алеха! А ведь ты действительно вот такой парень. — Николай разулыбался.
Они расплатились и ушли. Только на опустевший их стол тупо глядел бывший настройщик: только что были — и вдруг нет! Так и не решив этой сложной задачи, он снова ушел в угол.
Лена у себя в квартире собрала небольшой чемодан — уезжать ей, наверное, надо было рано — и погасила свет.
А двое друзей стояли около такси, и каждый уступал другому право ехать первому. Они попререкались, а потом сели вместе и уехали, и не важно, кто кого развез до дома. Важно, что расстались они еще лучше, чем встретились.
— Ты вот такой парень, Леха! — говорил Николай.
— И ты тоже, Коля, вот такой парень!..
На следующий день, утром, Лена ехала в поезде Москва — Рязань с приготовленным вчера чемоданчиком и читала «Могилу для благих намерений» по-английски. Утро было очень светлое, народа мало. Рядом с ней сидела пожилая женщина интеллигентного вида и тоже читала. В вагоне было еще человек двадцать — и почти все читали. Только у последнего окна расположилась компания молодых людей с гитарой. Они тихо пели, и не хулиганские песни.
Женщина рядом с Леной заглянула в ее «Могилу» и спросила:
— Простите, что вы читаете?
Лена показала обложку.
— «Могила для благих намерений», — перевела женщина.
— Вы знаете английский? — Лена почему-то обрадовалась.
— Да, я преподаю язык в старших классах, — ответила женщина. — Я никогда не встречала этой книги. О чем она?
— О, вы знаете, так сразу не расскажешь. Ну, вкратце. Двое любят одну женщину. А она выбирает. Выбирает долго, потому что один — напористый и энергичный и за ним можно спрятаться. Но он привык все брать сам и не любит копаться в психологии. А другой — немного наивный, за ним скорее за самим нужен глаз да глаз. Но он никогда ни о чем не спрашивает, и он талантлив и влюблен. Ну, и она не может решиться. Она думает: вот если бы их соединить в одного — вот тогда!..
— В таком случае, — улыбнулась женщина, — ей надо просто бросить монетку. Знаете — орел, решка… И все проблемы решены.
— Нет, она не кинула монетки. Она так никого и не выбрала и в конце концов осталась одна. — Лена повторила: — Осталась одна… Я, вероятно, буду переводить эту книгу. Она очень хорошо написана.
— Печальная история, — сказала женщина. — А они, что они сделали?
— Им обоим просто надоело, и они разъехались. Один наговорил ей кучу обидных слов, а другой помолчал, улыбнулся, но тоже ушел.
— Очень благородно, — рассмеялась женщина, но Лена даже не улыбнулась, а только сказала:
— Они просто не могли больше ждать, и все. — И она снова начала читать.
— Вы знаете, — произнесла задумчиво учительница, — это на что-то очень похоже. Только не могу вспомнить — на что.
— Да, — согласилась Лена, — очень похоже на что-то.
Ребята в конце вагона запели что-то грустное про геологов — как им трудно и как они любят своих девушек. Пели хорошо. За окном светило солнце, мелькали деревья, поля, дома. Было очень светло. А в вагоне поезда Москва — Рязань ехала красивая женщина и читала «Могилу для благих намерений». Скоро Рязань.
Когда они вышли на станции в Рязани, женщина вдруг сказала:
— Я вспомнила. Это похоже на «Идиота».
— Да что вы! Бог с вами, — Лена улыбнулась, — совсем нет. И вообще — это ни на что не похоже!
— Ну, может быть, — согласилась учительница. — Во всяком случае, я желаю вам успеха!
— Спасибо. — Лена прошла привокзальную площадь и уехала на такси.
Правда, в попутчики напросились двое из компании, которая пела в поезде. Один с гитарой. Они сразу начали петь что-то про такси и шоферов, а потом стали приставать к Лене: куда она, откуда? И она ответила:
— Из Москвы, приехала к дочке.
Парни сразу успокоились и запели «Доченьки» Вертинского, а вскоре попросили остановиться, расплатились, попрощались и крикнули вслед:
— Привет дочке!
Машина остановилась на другом конце города, около одноэтажного аккуратного дома. С крыльца сбежала женщина, еще довольно молодая, — бабушка Кати и мать Лены.
Она обняла дочь и крикнула в дом:
— Котенок! Посмотри — кто приехал!
С крыльца скатилось что-то очень белобрысое и прыгнуло Лене на шею.
— Ты же ее задушишь! — Бабушка пыталась оторвать внучку от дочки, но глаза ее светились радостью, а девочка зацеловывала мать и смеялась.
— Ну хватит, пошли в дом!
В доме было чисто и бело, как в хороших русских избах.
Лена принялась распаковывать чемодан. На свет появилась кукла и коробка конфет.
— Это от меня, а это от папы. Он сказал, что очень тебя любит и скоро приедет.
Катя солидно приняла подарки и уволокла их куда-то в свой угол.
— Мама, остальное тебе! — сказала Лена.
— Это куда же столько всего! — всплеснула руками мать. — У нас есть все. Еще с прошлого раза осталось.
— Ничего, не пропадет, — успокоила Лена.
Из угла появилась Катя. Кукла была аккуратно спеленута и неслась с осторожностью, как ребенок.
— Мама, ты долго будешь? — спросила девочка.
— Нет, завтра уеду, но скоро приеду опять.
Катя шумно вздохнула. Но… только и всего. Она привыкла к таким коротким визитам матери и давно не устраивала из этого никаких историй.
— Ты мне почитаешь сегодня? — спросила она.
— Конечно! А днем мы пойдем в лес и, может быть, купаться, — пообещала Лена.
Другой бы ребенок запрыгал и закричал, а Катя просто сказала:
— Хорошо.
События этого и следующего дня размотались как кинолента.
Ходили по лесу — мать и дочь — и искали грибы и землянику.
— Мама! — кричала Катя. — Я нашла поганку.
— Что же ты радуешься, глупая! Это же — поганка, от слова «поганый», значит — плохой, вредный.
— Но она очень красивая, — девочка никак не хотела выбрасывать гриб, — ее неприятно есть, а смотреть приятно…
Потом они купались, уже к вечеру, и в лучах заходящего солнца мелькали два белобрысых пятна, очень похожих. На ночь Лена читала дочери сказки, и та не хотела засыпать, а все просила: «Дальше!» — но когда Иван-царевич победил Кощея и увез наконец свою невесту, она уже спала и счастливо улыбалась во сне.
Потом Лена разговаривала с матерью.
— Ты что-то очень неспокойна сегодня? — спросила мать. — Что-нибудь случилось?
— Так, мелкие неприятности с работой. Не утверждают перевод. — Она расчесывала волосы, готовясь ко сну.
— И все? — снова спросила мать.
Лена взглянула на нее и усмехнулась:
— От тебя, мама, ничего не утаишь. Конечно, не все. Завтра у Николая очень трудный день. Он не говорит, но, по-моему, это опасно. Ну и я, конечно, волнуюсь!
— Как у тебя с ним?
— Не знаю, мама, не знаю. Завтра я должна встретить его после работы. Я пока ничего не знаю. Он стал очень раздражительным, и с ним трудно разговаривать. Может быть, это из-за завтрашнего дня?
— И это все? — опять спросила мать.
Лена долгим взглядом посмотрела на нее и сказала:
— Нет. Но об этом как-нибудь потом. Давай спать! — Она легла, а мать выключила свет и вышла.
И следующий день прошел в играх и весело, и в четыре часа бабушка и внучка посадили Лену на поезд и махали ей руками с перрона, а она им — из окна…
В большом зале, в институте, где по стенам было много лесенок и мостков и весь зал опоясывал металлический барьер, как в заводском цеху, — царило деловое оживление.
В небольшой комнате, рядом, над Алексеем суетились люди в белых халатах. Он сидел в кресле, полураздетый, и ему ко всем местам прикрепляли различные датчики. Около двери в эту комнату стоял Николай, бледный от бессонницы, и прикуривал от своей сигареты. Его стали гнать, чтоб не дымил, и он загасил окурок и вошел в комнату.
— Леха, ты как? — спросил он наполовину раздетого и на три четверти заклеенного друга.
