Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история - Ферро Марк (мир книг TXT) 📗

«Неплохо, что слухи приписывают нам план уничтожения евреев: террор — вещь полезная», — еще одна фраза, брошенная Гитлером 25 октября 1941 г. рейхсфюреру СС Гиммлеру и обергруппенфюреру СС Гейдриху, которая, как стали утверждать позднее, якобы свидетельствует об отсутствии «гитлеровского плана геноцида» и намерении использовать «чисто пропагандистские методы запугивания» ^{253}. Но проект, приведенный в конце концов в исполнение, в любом случае существовал. Да, Гитлер произнес вышеупомянутые слова, но говорил и другое, например, в речи от 30 января 1939 г. объявил о перспективе тотального истребления евреев: «Хоть еврейским финансистам и удалось столкнуть весь мир в пучину мировой войны, результатом этого станет не большевизация планеты и, следовательно, победа евреев, а уничтожение еврейской расы в Европе». Что это, пропагандистская угроза, как многим хотелось верить, якобы направленная только против Рузвельта? Однако Гитлер повторил ее ровно через два года, 30 января 1941 г., затем 30 сентября 1942 г. (на сей раз о проекте уничтожения евреев кричали плакаты, расклеенные по всей Германии) и еще раз 8 ноября 1942 г. ^{254} Пусть лично фюрер не отдавал недвусмысленного приказа и не разрабатывал конкретного плана: Геринг, Гейдрих, Гиммлер последовательно формулировали подразумеваемые им распоряжения и претворяли его намерения в жизнь. Они впитывали слова фюрера, которые указывали на его желания и цели, и просто предвосхищали их реализацию.

Накануне самоубийства Гитлер сказал своим близким, что «победы ему стоил недостаток твердости, а в заслугу себе он может поставить лишь то, что сражался с евреями с открытым забралом и очистил немецкое жизненное пространство от еврейской заразы» ^{255}.

Гитлер винил евреев во всех бедах этого горемычного мира, например в распространенности душевных заболеваний в Финляндии. Борман в одном разговоре с ним сослался на уединенность ферм в этой стране как на причину ее чрезвычайной религиозности. Гитлер подхватил тему: «Жаль, что религиозному уму нечем заняться кроме еврейского крючкотворства Ветхого Завета. Вечно копаясь в одних и тех же проблемах, единственно при свете Библии, среди нескончаемой зимы, поневоле зачахнешь. Бедняги стараются найти в этой еврейской алхимии смысл, которого там нет… Рассудительный немец за голову хватается в недоумении, пытаясь понять, как все это еврейское вранье, приукрашенное священниками и пасторами, может заморочить мозги… вплоть до сумасшествия» ^{256}.

Данный пример свидетельствует о навязчивых идеях Гитлера насчет роли евреев в истории, какой он ее себе представлял: так, в 155 неофициальных беседах, записанных с согласия Бормана между июнем 1941 г. и 1944 г., евреи подвергались нападкам фюрера более пятидесяти раз. Сразу заметим, что речь идет о частных высказываниях, произнесенных перед третьими лицами, и что публично чаще всего Геббельс предавал анафеме и осыпал угрозами до 1933 г. еврейскую прессу, а затем вообще всех евреев. Заметим также, что эта составляющая антисемитизма сочеталась у Гитлера с более широким и безапелляционным осуждением христианства, церкви, «попов». «Потом придет и их черед, и я буду прям. Я их ликвидирую. “Попы” — это гадина, поднимающая свою голову всякий раз, когда государство слабеет. А значит, нам надо ее раздавить», — сказал он 8 февраля 1942 г. Гиммлеру и Шпееру. А 11 августа 1942 г. воскликнул: «Какое нам дело до тех сказок, что выдумали евреи?!» ^{257}

Мысль о связи между злодеяниями «жидов», христианства и большевизма Гитлер более или менее позаимствовал у Дитриха Эккарта и вместе с ним раскрыл в «Большевизме от Моисея до Ленина» еще в 1920 г.

Он не прекращал доказывать эту связь в течение всей войны. 17 февраля 1942 г. он объяснял Гиммлеру, что евреи нарушили «естественный порядок»: «Сенсационным событием античного мира стала мобилизация всякого сброда против установленного порядка. Эта затея христианства имела не больше отношения к религии, чем марксизм-социализм к социальному вопросу. Понятия, представляемые еврейским христианством, были категорически неприемлемы для римских мозгов… Надо было появиться еврею, чтобы ввести в обиход эту бессмысленную концепцию жизни, которая продолжается в так называемом загробном мире… Еврей, который преступно принес христианство в античный мир — с целью погубить его, — сегодня заново пробил брешь, взяв на сей раз в качестве предлога социальный вопрос. Точно так же, как Савл превратился в Святого Павла, Мардохей стал Карлом Марксом» ^{258}.

Этот аспект гитлеровского антисемитизма связан с расистской составляющей его мировоззрения. Гитлер считал, что еврейский народ — однородная раса, сохраняющаяся благодаря религии, в то время как немецкая нация, наоборот, разнородна, а потому уязвима перед действиями еврейских паразитов, намеревающихся ее разрушить. Нужно ли уточнять, что такая мотивировка совершенно безосновательна, поскольку евреи имеют самое различное происхождение: от семитов, берберов, хазар… Кроме того, евреи отнюдь не держатся исключительно внутриплеменных браков. Когда Гитлер захотел принять меры по обеспечению чистоты немецкой расы, это противоречие столкнуло нацистов с проблемой смешанных браков и рожденного в них потомства. Подобные несообразности и противоречия, помимо множества других, привели значительное число аналитиков, историков и философов к выводу, что мировоззрение Гитлера было поверхностным, интеллектуально крайне бедным и что аргументы он постоянно у кого-нибудь заимствовал. Однако в своих речах фюрер прежде всего стремился произвести впечатление, особенно на простой народ, а его демагогия имела целью подорвать уважение к признанной элите: юристам, дипломатам, профессорам и пр.

Евреи, по словам Гитлера, представляли собой расу захватчиков (третья составляющая его антисемитизма). Она якобы наложила руку на русский большевизм, на мировой капитализм, на Францию, которая из-за оккупации Рура стала наемником еврейского интернационала, на «ожидовленную» британскую прессу… Этим третьим компонентом, в особенности развитым Геббельсом, Гитлер отчасти обязан чтению поддельных «Протоколов сионских мудрецов» [30].

В отличие от Владимира Янкелевича, считавшего, что «Гитлер судил евреев не за их дела (предположительно злые), а за то, что они есть», Доминик Кола, анализируя специфику гитлеровского антисемитизма, отмечает: нацисты «преследовали евреев именно за то, что те делали, полагая самих себя жертвами этих действий, поскольку евреи мешали Германии исполнить свое предназначение», т. е. завоевать восточную территорию, господство над Европой, а когда-нибудь надо всей Землей (см. «Майн кампф») ^{259}.

Все меры в отношении немцев еврейского происхождения, именуемых теперь евреями, на какую бы составляющую гитлеровского антисемитизма ни опирались, являлись ли они якобы спонтанными акциями, «единственным средством отвести народный гнев» ^{260} (до войны) или инструментом идеологической мобилизации (во время войны), имели один смысл — преследование.

Первая важная мера, проведенная Герингом в рейхстаге, — принятие закона о гражданстве в 1935 г. Он отделял «граждан рейха немецкой крови и той же расы» от просто граждан — евреев, отныне лишенных прав. Это решение, очевидно дискриминационное, лежало в русле давней немецкой традиции. Уже в Германской конфедерации по Вестфальскому миру (1648) стать апатридом мог не обязательно иностранец. Когда-то это, например, была доля «старых лютеран», сегодня — турок, которых называют «нашими иностранными согражданами» (unsere auslandische Mitburger) ^{261}.