Философские аспекты суфизма - Степанянц Мариэтта Тиграновна (мир бесплатных книг .txt) 📗
Истины 57. Тем самым он полностью солидаризируется с общепринятым в мистицизме принципом «молчание — знак высшей
мудрости»: «знающий не говорит, говорящий не знает» 58: Ты можешь скакать, сидя в седле, верхом на лошади
до морского берега,
Но затем ты должен пересесть на
деревянную лошадь (лодку.— М. С).
Деревянная лошадь бесполезна на суше,
Она — средство передвижения путешествующих морем.
Молчание — деревянная лошадь,
Молчание — руководство и поддержка людям в море.
Это молчание, вызывающее у тебя раздражение, Есть крики любви, внятные суфию.
Ты говоришь: «Как странно суфий молчит!»
Он отвечает: «Как странно, что у тебя нет ушей!»
Хотя я кричу, ты не слышишь меня,
Уши, какой бы хороший слух ни был,
глухи к моим крикам 59.
Единственно реальный способ передачи истинного знания
(хотя и он не совсем эффективен) — язык символов и знаков, стимулирующих воображение. Поэтому так богато представлены в суфийской литературе притчи, символы, иносказания, метафоры и т. н. Наиболее распространенными являются парные
метафоры мотылек — свеча, соловей — роза, символизирующие
соответственно Влюбленного и Возлюбленную, т. е. ищущего
Истину суфия и бога-Истину. Мотылек и соловей непременно
страдают и достигают единения с Возлюбленной, лишь «сгорая
в огне любви» или погибая от смертоносных уколов шипов розы. Соотношение человеческого «я» с космическим «я» передается образами капли и океана. Акт познания Истины сравнивается с опьянением, где суфий опьяненный, Истина — вино, пророк или духовный наставник — виночерпий. Чтобы постигнуть Истину, т. е. «не видеть в сущем ничего, кроме Аллаха> ад, необходимо прежде всего обладать способностью распознавать
божественные символы, знаки. Обыкновенный человек, которым, согласно Руми, руководит чувственный разум, должен
этому учиться, прибегая к помощи духовных наставников, «мудрецов».
Мудрый человек — тот, кто обладает собственным
факелом;
Он — руководитель и вожак каравана61.
Есть три типа «сотворенных сущностей», рассуждает поэт-
суфий: ангелы, свободные от каких-либо земных страстей, «служение Богу и постоянное упоминание Его имени составляет их
природу»62; животные, лишенные интеллекта 63, который мог бы
освобождать их от страстей; люди, которым одновременно присущи разум и земные страсти. Человек, таким образом, предстает полуангелом-полуживотным. Он непрерывно борется со
своими страстями и если одолевает их, то оказывается выше
39
ангелов, если же верх одерживают страсти,— хуже животного44.
Люди, «следующие своему интеллекту», становятся пророками и святыми, они сродни универсальному разуму, или Логосу.
Простым смертным надлежит подчиняться им, как подчиняется
солдат воле командираб5, как идет «слепой за поводырем».
Выбери наставника в дорогу (вступая на мистический
путь.— М. С),
ибо без него это путешествие
Полно опасностей, ужасов и страхов.
Без вожатого ты сбиваешься даже со знакомого пути, которым шел много раз, а потому не странствуй один.
По дороге, о которой у тебя вообще нет представления, Не ходи в одиночку, не пренебрегай наставником66.
Кто же этот «наставник»? Им выступает «знающий» (ариф), тот, «кто принимает Божественную точку зрения в своем знании
самого себя, чей объект знания тот же, что и объект Божественного знания»67. Б сущности, «знающий» сродни гностику, обладающему видением «в истине» (в отличие от видения «в
мире»), которое дается в переживании единства с постигаемым.
В гностических текстах из Наг-Хам.мади говорится: «Невозможно, чтобы некто в.идел что-либо из вечного, если он не станет
подобным этому. В истине не так, как с человеком, который в
мире: этот видит солнце, хотя он не солнце, и он видит небо, землю и другие предметы, не будучи всем этим. Но ты увидел
нечто в том месте — ты стал им. Ты увидел Дух — ты стал Духом. Ты увидел Христа — ты стал Христом. Ты увидел [Отца —ты] ста.нешь Отцом. Поэтому [в этом месте] ты видишь каждую
вещь и [ты не видишь] себя одного. Видишь же ты себя в том
[месте]. Ибо [ты станешь] тем, что ты видишь»68.
Достоверная Истина, следовательно, постигается как ари-
фом, так и гностиком, их способностью уничтожить границы
между субъектом и объектом, способностью не столько узнать з
себе непреходящее и абсолютное, сколько сопережить это абсолютное 69. Указанная способность — дар божий.
«Сущностные дары», т. е. знание Сущности, даются в откровении“70 или, как об этом говорят эманационалисты, при излиянии, иррадиации божественного света. Непосредственным знанием, полученным от бога, обладает Печать пророков (хатим
ар-русул) и Печать святости (хатим ал-авлия), каковым считается Мухаммад: «Все пророки, без исключения, начиная с
Адама… черпали Свет в нише71 Печати пророков»72.
Мухаммад, подобно христианскому Логосу, до своего земного рождения «пребывал с Богом», «находился в царстве Ближайшего». Однако если в христианстве Иисус является едино-
кратным воплощением Логоса 73, то в суфизме проявление божественного Логоса представлено длинным рядом пророков —посланников божьих («расул», мн. «русул»), завершающимся
Мухаммадом,— по земной хронологии, последним, а в вечности
40
первым из русул. Все посланники были «вдохновлены светом»
Мухаммеда. Знание Закона обреталось ими лишь в нише Печати святости74, т. е. источником его служил неисчерпаемый Логос. «Функция посланника божьего и пророка… сводящаяся к
провозглашению священного закона,— писал Ибн Араби,— конечна, тогда как святость его бесконечна; пророки получают
свое знание только потому, что они тоже святые, питающиеся
источником из ниши Печати святых» 75.
Вопреки официальной религиозной доктрине, превыше всего
ставящей Закон, суфии признают святых высшим авторитетом
.в знании божественной истины 76. Из двух ипостасей, которые
они признают за Мухаммедом,— Печати святости и Печати
пророков — первая рассматривается ими как более важная, ибо
Дух выше Закона. В качестве Печати пророков Мухаммад единожды рожден, но в качестве Печати святости он вечно животворящий Дух, проявляющийся в нескончаемой плеяде святых.
Уже говорилось ранее, что суфизм предписывает вступающему на путь совершенствования избрать наставника, чтобы следовать за ним, как слепой за поводырем. Естественно, такая
установка неизбежно вела к подрыву позиции традиционных
богословов (улемов), против которых, по сути, выступали мусульманские мистики, и усилению роли суфийских наставников.
Практика орденов показывает, что шейхи становились неоспоримыми авторитетами, беспрекословное подчинение которым
превращалось в норму поведения муридов. Однако надо заменить, что в суфизме послушание не было обязательным для
всех: его должны были соблюдать простые смертные. Человек
же, обладающий «собственным факелом», т. е. достигший совершенства, руководствовался не предписанными нормами и стандартами, а самостоятельно избранной линией поведения.
‘К данному заключению подводит, в частности, анализ суфийского представления о Хизре. В 18-й суре Корана (аяты
59—81) Хизр упоминается как наставляющий Моисея юноша, как лицо более высокого положения, чем Моисей, хотя миссия
последнего состояла Б передаче людям закона божьего. Хизр
открывает Моисею тайну — мистическую истину (хакика), которая превосходит границы Закона: «Я сообщу тебе толкование
того, чего ты не мог утерпеть» (18:77).
Согласно одному нз мусульманских преданий, Хизр считается потомком Моя в пятом поколении, впрочем, хронологический
подход здесь неуместен, в противном случае непонятно, как
могла вообще произойти его встреча с Моисеем. Определение
того, кто есть Хизр,— задача довольно сложная. Она оказалась
