Невроз и личностный рост. Борьба за самоосуществление - Хорни Карен (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Нет сомнения, что забвение гордости ради любви (в качестве жесткого условия) патологично, особенно потому, что смиренный тип может любить (как мы сейчас увидим), только если считает себя униженным или унижен. Но явление перестает казаться исключительным и загадочным, если мы вспомним, что для здоровых людей любовь и истинное смирение идут рядом. «Странная» картина так же не настолько сильно (как можно было сперва подумать) отличается от той, которую мы наблюдали у захватнического типа. Его страх перед любовью в основном определен бессознательным знанием того, что ему во многом придется отказаться от своей невротической гордости ради любви. Короче: невротическая гордость – враг любви. Разница между захватническим и смиренным типом в том, что первый не нуждается в любви, как в чем-то жизненно важном, напротив, он бежит от нее, как от опасности; а последнему кажется, что предаться любви – решение всех проблем, и, следовательно, – жизненно необходимо. Захватнический тип, точно так же «сдается», только если гордость его сломлена, но тогда он может стать страстно покорным. Стендаль описал этот процесс в «Красном и черном» – страсть гордой Матильды к Жюльену. Роман показывает, что страх высокомерного человека перед любовью вполне обоснован – для него. Но в основном он слишком хорошо оберегает себя, чтобы позволить себе влюбиться.
Хотя мы можем изучать характеристики болезненной зависимости в любых взаимоотношениях, яснее всего они выступают в половых отношениях между смиренным и высокомерно-мстительным типом. Конфликты, создающиеся в этой ситуации, более интенсивны и имеют возможность развиться полнее, поскольку у обоих партнеров есть причины, по которым им необходимо продолжать отношения. Нарциссический или замкнутый партнер легче устает от неявных требований к нему и склонен уйти,* тогда как садистичный партнер склонен приковать себя к своей жертве. Для зависимого человека, в свою очередь, труднее выпутаться из отношений с высокомерно-мстительным типом. При своей особой слабости, он не приспособлен для таких трудных ситуаций, как прогулочная лодка для шторма в океане. В ней нет крепости, и любое слабое место кажется пробоиной, да и станет ею. Вот так и смиренный человек может неплохо существовать в спокойной жизни, но в водовороте конфликтов, возникающих в таких отношениях, в нем будет задействован каждый невротический фактор. Я опишу процесс с позиций зависимого человека. Для упрощения картины представим, что смиренный партнер – женщина, а агрессивный – мужчина. Видимо, такое сочетание на самом деле чаще встречается в нашей культуре, хотя, как показывает множество примеров, ни смирение не имеет ничего общего с женственностью, ни агрессивность с мужественностью. И то и другое – исключительно невротические феномены.
* См.Г.Флобер. «Мадам Бовари». Оба ее любовника устали от нее и порвали с ней. См. также К.Хорни. «Самоанализ», – самоанализ Клары.
Первое, что поражает нас, это полная включенность такой женщины в отношения с партнером. Он становится единственным центром ее существования. Все вращается вокруг него. Ее настроение зависит от того, лучше или хуже он к ней относится. Она не осмеливается строить никаких планов, чтобы не дай Бог, не пропустить его звонка или вечера с ним. Ее мысли сосредоточены на том, чтобы понять его или помочь ему. Ее усилия направлены на то, чтобы выполнить его ожидания, какими она их видит. У нее только один страх – противоречить ему и потерять его. Все другие интересы идут побоку. Ее работа, если она не связана с ним, становится сравнительно ненужной ей. Это может быть даже дело, в общем-то дорогое для нее, или продуктивная профессиональная работа, в которой она многого достигла. Естественно, при этом работа страдает, и больше всего.
Другие человеческие отношения тоже уходят далеко на задний план. Она может забросить или оставить своих детей, свой дом. Дружба все более и более служит тому, чтобы заполнить время без него. Договоренности рушатся в ту же секунду, стоит ему появиться на горизонте. К ухудшению ее отношений с другими часто прикладывает руку и партнер, потому что, в свою очередь, хочет сделать ее еще более зависимой от него. Глядеть на своих друзей и родных она начинает его глазами. Он насмехается над ее доверием к людям и вселяет в нее свою собственную подозрительность. Так она теряет корни и беднеет духовно. Вдобавок падает ее интерес к себе самой, и без того невысокий. Она может залезть в долги, рисковать своей репутацией, здоровьем, достоинством. Если она находится в анализе или занимается самоанализом, интерес к самопознанию уступает дорогу заинтересованности в том, чтобы понять его мотивацию и помочь ему.
Несчастье может начаться прямо сразу, «с порога». Но иногда некоторое время ничего не вызывает особых подозрений. Определенным невротическим способом эти двое кажутся созданными друг для друга. Ему нужно быть властелином; ей нужно покоряться. Он открыто требователен, она – уступчива. Она может покориться, только если сломлена ее гордость, а он, по многим причинам, не упустит этого сделать. Но рано или поздно начнутся столкновения двух характеров, или, точнее, двух невротических структур, по всем параметрам диаметрально противоположных. Главные столкновения происходят из-за чувств – из-за «любви». Она настаивает на любви, внимании, близости. Он безнадежно боится позитивных чувств. Их проявление кажется ему недостойным. Ее заверения в любви кажутся ему просто притворством – и, действительно, как мы знаем, ее, скорее, толкает потребность утратить себя и слиться с ним, чем личная любовь к нему. Он не может удержаться от борьбы против ее чувств и, следовательно, против нее. Это заставляет ее чувствовать, что ею пренебрегают или оскорбляют ее, возбуждает в ней тревогу и усиливает ее установку «вцепляться». И здесь происходит новое столкновение их интересов. Хотя он делает все, чтобы она зависела от него, ее цепляние пугает и отталкивает его. Он боится и осуждает любую слабость в себе, а в ней – презирает. Это означает еще одно отвержение для нее, вызывает еще большую тревогу и еще большее цепляние. Ее невысказанные требования он ощущает как принуждение и должен отбиваться от них, чтобы удержать свое чувство власти. Ее компульсивная услужливость оскорбляет его гордость своей самодостаточностью. Она настаивает на своем «понимании» его, и это еще одно подобное оскорбление. И действительно, при всей искренности ее попыток, она не понимает его по-настоящему и вряд ли может понять. Кроме того, в ее «понимании» слишком много потребности найти извинение и простить, поскольку она считает все свои установки хорошими и естественными. Он, в свою очередь, ощущает ее чувство нравственного превосходства, и оно вызывает в нем желание свернуть шею связанным с ним претензиям. Для разговора обо всем этом по-хорошему остаются самые скудные возможности, поскольку в глубине души оба чувствуют свою правоту. Она начинает видеть в нем скотину, а он в ней – довольную своей правильностью дуру. Покончить с ее претензиями было бы на редкость полезно, если бы это делалось конструктивно. Но поскольку это в основном происходит в саркастической, унизительной манере, это только обижает ее, делает еще более незащищенной и зависимой.
Бесполезно задаваться вопросом, могли бы они, при всех этих противоречиях, быть полезны друг другу. Конечно, он может чуть смягчиться, а она чуть укрепиться. Но в основном они оба слишком глубоко окопались в траншеях своих невротических потребностей и антипатий. Порочные круги, в которые вовлечено худшее из того, что есть в них обоих, продолжают закручиваться и могут закончиться только взаимным мучением.
Фрустрации и ограничения, которым она подвергается, различаются не столько по виду, сколько по их цивилизованности и интенсивности. Всегда присутствует игра в кошки-мышки: ее то притягивают, то отталкивают, то привязывают, то уходят от нее. За половым удовлетворением могут последовать грубые оскорбления, вслед за чудесным вечером он «забывает» о годовщине важного события, вытянув из нее доверительные признания, он использует их против нее. Она может попытаться играть в ту же игру, но у нее слишком много запретов, чтобы это хорошо получалось. Но она всегда хороший «инструмент для игры», поскольку его нападки приводят ее в уныние, а его расположение духа, кажущееся ей хорошим, вызывает массу ложных надежд на то, как теперь все будет хорошо. Множество вещей он считает себя вправе делать, вовсе ее не спрашивая. Его требования могут касаться финансовой поддержки, подарков себе, своим друзьям и родственникам; работы на него, например, по дому или машинописи; помощи в его карьере; особого внимания к его потребностям. Последнее, например, может относиться к временному распорядку, к безраздельному и некритичному интересу к его занятиям, к тому, чтобы была компания или ее не было, к невозмутимости и спокойствию, когда он угрюм или раздражителен и т.д. и т.п.
