Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Джонс Эрнест (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Эта работа завершалась сравнением и показом контраста механизмов паранойи и невроза навязчивых состояний. Это был первый экскурс Фрейда в область психозов. После замечания о том, что он исследовал несколько других случаев подобного рода, он дал детальный анализ случая хронической паранойи у замужней 32-летней женщины. Фрейд более всего настаивал на том моменте, что связь между симптомами и вытесненными мыслями была настолько очевидной, что оправдывалось проясняющее внесение таких случаев под рубрику «защитные невропсихозы». Он использовал слово «проекция» для описания наиболее характерного психологического механизма при паранойе и объяснил, почему при этом заболевании не проявляются никакие вторичные защиты, как это имеет место при неврозе навязчивых состояний. Причина этого заключается в том, что Я более не может себя защищать, а само вынуждено измениться, приобретая симптомы, вызванные «возвращением вытесненного», которые затем порождают бредовые идеи. Кроме того, он предположил, что явная слабость памяти в таких случаях является не деструктивным процессом, а функциональным, вызываемым вытеснением.
Фрейд также сделал попытку, не очень успешную, объяснить развитие меланхолии. Материал на эту тему никогда не был опубликован, и мы знаем об этой попытке лишь из письма, датированного январем 1895 года. Он разделил меланхолию на три группы: истинная меланхолия периодического или циркулярного типа, неврастеническая меланхолия (связанная с мастурбацией), меланхолия в сочетании с сильным страхом; последние два типа были бы названы в наши дни просто депрессией. Фрейда поразило родство меланхолии с печалью — эту мысль он плодотворно развивал в последующие годы, — и поэтому он определил меланхолию как печаль о некой потере, возможно, о потере либидо. Он настаивал на тесной связи между сексуальным отсутствием чувствительности и меланхолией. Его объяснение являлось, частично, физиологическим. Когда либидо теряет свою силу, энергия, соответственно, отводится от связанных с ним «нейронов», и боль при меланхолии обусловлена распадом таких связей. В то время Фрейд все еще не был удовлетворен теоретической основой вытеснения. Он, например, пытался выяснить, как это получается, что вытеснение может оказывать воздействие лишь на сексуальные представления (несколько сомнительное предположение, как оказалось позднее). Фрейд предложил пробное объяснение, что сексуальные переживания раннего детства не имеют такой аффективной значимости, как сексуальные переживания после полового созревания (также крайне сомнительно). Подвергается вытеснению последующее воспоминание о них, подкрепленное более сильными эмоциями, которые сопровождают половое созревание. Однако он был, вероятно, прав в своем утверждении, что «вытеснение воспоминания о болезненном сексуальном переживании в более зрелые годы возможно лишь у тех людей, у которых подобное переживание может реактивировать воспоминание об инфантильной травме».
Как упоминалось ранее, Фрейд, несомненно, вывел свою концепцию «вытеснения» в качестве простого вывода из наблюдений за усилиями, затрачиваемыми «сопротивлением» пациента против воскрешения похороненных воспоминаний; одно является дополнением другого. Однако возможно, что недовольство Фрейда теоретической основой этой концепции проистекало из его давнего желания объединить физиологическую и психологическую концепции. В конце концов, физиологическая концепция «внутреннего запрета», которую он полностью развил годы спустя в психологических терминах, не является столь уж отдаленной от концепции «вытеснения»; основная разница заключается в том, что в первом случае акцент делается на задержку функции, в то время как во втором — на ее диссоциацию при сохранении ее активности. Мейнерт, учитель Фрейда, сделал до некоторой степени странную попытку выразить физиологическое торможение с помощью психологических и даже моральных терминов.
В другой из трех вышеупомянутых важных работ Фрейд начал с указания на то, что начало истерического симптома может быть признано как таковое, лишь если выполняются два условия: оно должно обладать соответственной детерминирующей способностью и иметь необходимую травматическую силу. Он проиллюстрировал это требование примером истерической рвоты, обусловленной некоторым переживанием, вызывающим отвращение. Такая рвота вряд ли объяснима раскрытием истории какого-либо железнодорожного происшествия, при котором, возможно, выполнилось второе условие, но не первое, или рассказом о поедании гнилых фруктов, который может удовлетворять первому условию, но не второму. Большинство переживаний, от которых берут начало симптомы, выполняют либо первое, либо второе условие, редко оба вместе, и довольно часто не выполняют ни одного из них. Терапевтический результат в таких случаях также будет неудовлетворительным.
Вот еще одна из тех ситуаций, в которых другой человек вполне мог бы почувствовать себя обескураженным или даже отказаться от продолжения работы. Но некая интуиция, по-видимому, основанная на его вере в детерминизм психических ассоциаций, говорила Фрейду, что затруднение может возникать из-за неполноты исследования, что полученные им воспоминания являлись, как он назвал их позднее, «покрывающими воспоминаниями», за которыми все еще лежали скрытые важные воспоминания. Это предположение оказалось правильным, и при более глубоком исследовании выяснились три вещи: во-первых, что никакая истерия не возникает из единственного переживания, что она является вопросом сотрудничества воспоминаний (сверхдетерминация), это правило он считал абсолютным; во-вторых, что эти важные переживания неминуемо являются сексуальными по своей природе и происходят в раннем детстве, это та его работа, где он впервые говорит о сексуальной жизни детей; в-третьих, что цепь ассоциаций почти неузнаваемо усложнилась, он уподобил ее генеалогическому древу, в котором много родственных браков.
Так называемые преувеличенные истерические эмоции, таким образом, лишь на первый взгляд кажутся нам такими. Когда они прослеживаются к их истоку, они оказываются соответствующими и постижимыми.
Дифференциация различных психоневротических заболеваний и выделение обусловливающих их факторов являлись проблемами, которые весьма занимали Фрейда в эти годы и к которым он вернулся в важном эссе в 1912 году. 1 января 1896 года он послал Флиссу рукопись, которая в основном была посвящена этим вопросам. В ней он описал четыре типа патологических девиаций обычных аффектов: (1) конфликт (истерия); (2) самообвинения (невроз навязчивых состояний); (3) чувство обиды («паранойя») и (4) печаль (острая галлюцинаторная аменция — «аменция Мейнерта»). Невозможность разрешать эти аффекты удовлетворительным образом обусловливалась двумя условиями, которые должны наличествовать: сексуальными переживаниями в детстве.
Специфической этиологической причиной невроза навязчивых состояний является неприятное (пассивное) переживание в раннем детстве, за которым позднее последовало приятное (и обычно активное) переживание. Затем он перечислил различные проявления трех стадий данного расстройства: первичная защита; симптомы, возникающие в результате компромисса; и вторичные защиты.
При паранойе наличествуют самообвинения, но неприятный аффект первоначального сексуального переживания проецируется на другое лицо, давая начало, таким образом, первичному симптому недоверия. «Возвращение вытесненного» ведет к симптомам компромиссной природы (искажение), но они подавляют эго, и получающемуся результату Фрейд дал название «ассимиляция бредовых идей», где Я признало чуждый ему материал.
При истерии Я подавляется неприятностью первоначального переживания, тогда как при паранойе это происходит лишь в конце. Поэтому первая стадия здесь может быть названа «истерия страха», поразительная иллюстрация значения интенсивного страха в раннем детстве. Вытеснение и образование защитных симптомов скорее имеют отношение к воспоминанию о раннем переживании.
В письме от 2 мая 1897 года он пишет, что, как ему удалось выяснить, при истерии вытесняются не столько сами воспоминания как таковые, а, скорее, импульсы, проистекающие от первичных переживаний. Здесь он создал по-настоящему динамичную концепцию, которая является предвосхищением его более поздней концепции первобытного Оно. Теперь он различал психоневрозы по тому, что прорывается в сознание и образует симптомы; при истерии это воспоминания, при неврозе навязчивых состояний — перверсивные импульсы; а при паранойе — защитные фантазии.
