Секс в искусстве и в фантастике - Бейлькин Михаил Меерович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Однажды мальчик вошёл к Гуннару без стука, «…хотя и прокричал ломким дискантом, что он уже тут.
Тишина, но та, что возникла только что.
– Эй, это я. Ариэль. Николай.
Молчанье гуще.
Шёпот наверху.
– Вот чёрт, – сказал Николай. – Слушайте, я пошёл. Когда мне вернуться?
Ещё шёпот.
– Подымайся, – сказала Саманта. – Ты тут не чужой.
– Совсем не чужой, – добавил Гуннар. – Ты – член семьи.
– Я не собираюсь влезать в ваши дела, – ответил Николай с жалобной честностью, имитируя речь взрослых. – Могу вернуться и попозже.
– И подняться тоже можешь. Мы одеты как Адам и Ева перед тем, как они наткнулись на яблоню, но ведь и ты сам большую часть времени разгуливаешь здесь в таком костюме.
Николай сунулся было в приотворённую дверь спальни, и у него перехватило дыхание.
– Веселье кончилось, – сказала Саманта. – Целых два раза – это я Гуннаром хвастаюсь. Мы просто баловались напоследок и бормотали друг другу в уши.
Гуннар перекатился на спину, закинув руки за голову, глупейшая ухмылка, и для пущей выразительности зажмурился. <…>
– Американский социолог, – промолвила Саманта, – много чего бы в свой блокнотик записал, если б я сейчас сказала, что нам надо одеться для того, чтобы Николай мог раздеться и позировать. <…>
– Пописать надо, – сказал Гуннар.
– Раздевайся, быстро, – сказала Саманта. – Ныряй в постель.
Он развязывал шнурки так, будто их в жизни не видел, а пальцы на пуговицах, пряжке и молнии вдруг стали бессильны, как у младенца. Он едва успел нырнуть под одеяло, приподнятое Самантой, в трусах и носках, сердце колотится как у загнанного кролика, когда вернулся Гуннар. <…>
Николай поцеловал Саманту в щёку и получил поцелуй в ответ.
– Так не честно, – сказал Гуннар.
Тогда он и Гуннара поцеловал, и тоже получил поцелуй. <…>
– Обнимемся ещё разок, уткнёмся друг в дружку, – сказал Гуннар – и за дело».
Когда беременная Саманта уехала на остров Фюн, Николай остался ночевать у Гуннара.
«Солнечные лучики сквозь простыни. Двадцать пальцев на ногах. Телефон.
– Буду ли я разговаривать с Фюном? Конечно. Алло, алло! Да, я, кажется, проснулся. Тут со мной в постели Николай. <…> Постыдно, да, и психологи с полицией не одобряют, но очень здорово. Духовенство на этот счёт, кажется, ещё не определилось. Он уснул, когда мы обсуждали, насколько это по-дружески – спать в одной постели. Даю ему трубку.
Основательно прокашляться вначале.
– Алё, Саманта. Я ещё не так проснулся, как Гуннар. Поздравляю с беременностью. Гуннар мне сегодня ночью сказал. Ты должна мне показать, как менять пелёнки и присыпать ребёночка тальком. Сегодня ночью ничего не было, понимаешь?».
В новелле есть и детективный момент. Оказывается, Николай – самозванец. Он – Миккель, друг настоящего Николая, чья мать договорилась с Гуннаром о том, что пошлёт ему своего сына позировать для скульптуры Ариэля. Но Николай предпочёл потратить выделенное ему время для любовных встреч с подружкой (он постарше Миккеля).
« – А твои родители знают, где ты?
– А у меня их нет. Я живу с дядькой, у которого крыша поехала. Вся одежда, которую я сюда надевал, – Николая. Теперь и кое-какая своя появилась – на твои деньги за позирование».
Похоже, дело идёт к усыновлению «дружественного» мальчика Гуннаром и Самантой.
В других новеллах Давенпорта налицо точно такое же уважение взрослых к эротическим переживаниям детей и к их сексуальной ориентации.
Два плаката
Дружная шведская семья: папа, мама и двое сыновей.
Первый плакат в детской:
«Сорок сантиметров в ширину, шестьдесят в длину, <…> из Амстердама, прикнопленный по четырём углам к стене между этажеркой и комодом, через весь верх <…> – надпись: BAAS IN EIGEN BROEKJE (с голландского: „Хозяин того, что у него в штанах“), и изображены двое обнажённых светловолосых симпатичных хорошо сложённых пареньков с открытыми взглядами, рука одного – на плече другого, оба ещё неполовозрелые, но уже с надеждой пробивается микропушок».
Отец сказал ребятам, «…что кто-то где-то понимает, как обстоят дела».
Второй плакат:
«На внутренней стороне двери в чулан, сорок два на шестьдесят сантиметров, также четырёхцветный, с надписью JONG GELEERD („Юный учёный“) и текстом, о котором у них было самое смутное представление, поскольку в голландском ни бум-бум, изображён встрёпанный голубоглазый мальчишка, спустивший джинсы и трусики до середины бёдер, а тремя пальцами оттянувший крайнюю плоть своего напряжённого и загибающегося вверх пениса».
<…> «Мама стучала, если дверь была закрыта, спрашивала разрешения войти, не зная толком, чего именно она может не увидеть, папа – временами, если не забывал, Адам – никогда. Поэтому Питер на кровати забавлялся сам с собой, довольный, как мило и без сучка без задоринки это происходит, когда Адам с Кристианом ввалились, наигравшись до одури в футбол, растрёпанные, в одних носках, неся заляпанные грязью башмаки в руках. Здорово, Питер! – пропели оба, и Кристиан, нагнувшись поближе посмотреть, заметил, какая представительная у Питера дудка, с розовым набалдашником. А что, добавил он, если бы мы были не мы? Нам можно, сказал Адам, раздеваясь перед душем. <…> Под душ вместе пойдём, да? Так дружелюбнее».
Адам с отцом в бассейне. Адам: «…люди, в конце концов, лучше выглядят в одежде. А папа говорил, что он имел ввиду, что в чём мама родила поджарые загорелые скауты и ровесники лучше смотрятся, а не банкиры и торговцы недвижимостью. А Адам сказал, что папа в чём мама родила хорошо выглядит, сколько же ему лет? Двадцать девять. Я зачал тебя, когда мне было семнадцать, и зачинать тебя было восхитительно прекрасно, да и Питера тоже».
<…> «Свен и Расмус в нашем скаутском отряде много всего про греков знают. И сами на греков похожи. У Расмуса большой, как у папы. Они со Свеном лучшие друзья, влюблены друг в друга. Ничего себе не позволяют, говорят, что контролировать себя – завидное свойство характера. Поэтому ведут себя прилично, по крайней мере – говорят, что ведут себя прилично. Им бы с Питером познакомиться – краснеть будут неделю.
Папа сказал, что знает отца и тётю Расмуса».
Расмус со своими скаутами Адамом и Кристианом загорали нагишом на берегу реки. К ним подошёл незнакомый подросток, и, посмотрев на ребят, снял свои мокрые трусы, чтобы выжать их и высушить.
« – Зачем, интересно, вы с себя одежду сняли?
– Нам нравится ходить голыми, – сказал Кристиан.
– Ты такой же голый, как и мы, а показать тебе есть что, – сказал Адам.
– Я не собирался ходить по воде в джинсах, а они сказали, что надо».
Подросток Джеремия сбежал из своего отряда, куда против собственной воли попал по настоянию «тётки из инспекции для несовершеннолетних».
Комментарий сексолога: если в Швеции нудизм запрещается «тётками из инспекции по делам несовершеннолетних» , то у нас его противниками почему-то выступают андрологи, промышляющие на ниве сексологии. Их практика незаконна, потому что в перечне врачебных специальностей и должностей отсутствует термин «врач-андролог». Обычно – это урологи, которые, пройдя краткий курс по «андрологии», полагают, что познали все тайны мужского организма и могут без труда исцелять нарушения потенции и бесплодие. Но это противоречит здравому смыслу и принципам сексологии – науки о взаимоотношениях партнёров, мужчин и женщин: сексуальные расстройства надо лечить в паре. Кроме того, чтобы обеспечить полноценную консультацию по вопросам половых взаимоотношений и размножения и успешно лечить половые расстройства и бесплодие, надо хорошо знать эндокринологию, психиатрию и собственно сексологию. Андрологи всех этих тонкостей не ведают и потому до смешного самонадеянны.
