«Сталкер» — путь священника. Опыт богословского прочтения кинофильма Андрея Тарковского - Барицкий Димитрий

Димитрий Барицкий, иерей

«СТАЛКЕР» — ПУТЬ СВЯЩЕННИКА

Опыт богословского прочтения кинофильма

Один мой друг рассказал о таком случае. Однажды знакомый священник пригласил его на ужин. Среди прочих гостей была пожилая пара — оба в прошлом преподаватели университета. В Церковь пришли еще до Перестройки. Разговорившись за столом о вере, культуре, искусстве, завели речь о творчестве Андрея Тарковского, а именно о его фильме «Сталкер». Вдруг выяснилось, что мой товарищ, несмотря на то, что сам имеет непосредственное отношение к сфере культуры, образования, а отчасти и искусства, этот фильм не смотрел. «Как, вы не смотрели, „Сталкера“?!» — пораженно воскликнула пожилая дама — и вдруг заплакала.

Если не обращать внимания на некоторый пафос реакции собеседницы, в том, что произошло, ничего странного нет. В присутствии диссидента «доперестроечной» формации признаться в том, что, будучи образованным человеком, ты не смотрел «Сталкера» Тарковского — все равно, что, будучи студентом последнего курса семинарии, на выпускном экзамене по аскетике признаться в том, что ты ни разу в жизни не брал в руки творения аввы Дорофея.

Для многих представителей старшего поколения работы Андрея Тарковского являлись не просто образцами современной классики, они были откровением. «Сталкер» занимал среди них особое место. Он говорил о том, о чем нельзя было сказать прямо, но к чему так страстно желал прикоснуться сердцем и умом человек, ищущий ответы на «проклятые вопросы».

Смотреть «Сталкера» не просто. Причина этого не только в том, что произведение имеет глубокую смысловую нагрузку, но и в том, что эти смыслы выражены при помощи сложного символического ряда. Для того чтобы дешифровать авторский замысел или хотя бы интуитивно уловить идейное ядро фильма, необходимо подобрать нужный ключ, разгадать особый код.

Можно искать этот код в философии, этике, социологии, эстетике и других отраслях человеческого знания. Однако при более пристальном рассмотрении становится очевидным, что на первый план здесь выходит именно религиозная и даже мистическая проблематика. Все остальное — лишь производные. Адекватно и полно прочитать «Сталкера» Тарковского можно лишь в контексте религиозно-богословской парадигмы.

«Чудо из чудес»

Зона — место, где происходят основные события фильма. Три человека — Сталкер (проводник), Писатель и Профессор — идут в самый ее центр, туда, где находится таинственная Комната, которая исполняет желания. Зона — это не просто случайная локация. Подобно трем героям фильма, она обладает собственным характером и также принимает активное участие в действии, которое разворачивается на экране. Ее образ сложен, многогранен и, конечно, глубоко символичен.

Первое впечатление, которое дарит зрителю Зона, — угроза. Здесь на каждом шагу героев подстерегает неведомая опасность. «Зона — это… очень сложная система… ловушек, что ли, и все они смертельны», — объясняет своим спутникам Сталкер. «…Тут не место для прогулок, — продолжает он — Зона требует к себе уважения. Иначе она карает». Именно поэтому Сталкер ведет своих подопечных предельно осторожно, перепроверяя каждый свой шаг. У Зоны есть черта, которая особенно пугает и страшит, — ее изменчивость и непостоянство. Эта идея проходит лейтмотивом через весь фильм. «Здесь каждую минуту все меняется, — говорит Сталкер, — …стоит тут появиться людям, как все здесь приходит в движение. Бывшие ловушки исчезают, появляются новые. Безопасные места становятся непроходимыми, и путь делается то простым и легким, то запутывается до невозможности». Частный случай такой нестабильности Зоны — искажения пространства:

Профессор: «А далеко до этой Комнаты?»

Сталкер: «По прямой — метров двести, да только здесь не бывает прямых, вот в чем беда».

Окружающий пейзаж только усиливает тревожное настроение. Тарковский изображает Зону большой свалкой: полуразрушенные или просто заброшенные дома, уничтоженная военная техника, бытовой мусор, оборванные линии электропередач и даже останки людей, военных и, возможно, неудачных сталкеров, — вот такая картина.

Однако чем дальше по ходу развития сюжета, тем становится очевидней, что Зона Тарковского — это не зона «Пикника на обочине» Стругацких. В оригинальном произведении, по мотивам которого и был снят фильм, она не более чем пространство аномалий инопланетного происхождения, однозначно враждебных человеку.

В киноленте же первое, что сразу обращает на себя внимание, — цветовая символика. Мир вне Зоны сер и уныл. Как только герои попадают в Зону, цветовая гамма становится насыщенной и разнообразной (обилие зеленого и голубого). Несмотря на опасность, жизнь здесь играет всеми красками. В отличие от Рэдрика, сталкера Стругацких, Сталкер Тарковского воспринимает мир Зоны как родной дом. Это единственное место, где ему уютно, комфортно, спокойно и безопасно (он даже хочет переехать сюда с семьей).

В чем же загадка Зоны? Откуда эта двойственность? Вот ответ, который предлагает Сталкер: «В каждый момент она такова, какой мы ее сами сделали… своим состоянием… все, что здесь происходит, зависит не от Зоны, а от нас!» Зона чутко реагирует на состояние человеческой души. Именно от этого состояния зависит то, как она примет путника и какие сюрпризы ему преподнесет.

«Стать беспомощными, как дети»

Какие же требования предъявляет Зона к тем, кто хочет через нее пройти? Важными условиями для преодоления Зоны и достижения цели, чудесной Комнаты, являются вера и детская чистота души. Со всей отчетливостью эта идея выражена в «молитве» Сталкера о своих подопечных:

«Пусть исполнится то, что задумано. Пусть они поверят. И пусть посмеются над своими страстями… А главное, пусть поверят в себя и станут беспомощными, как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна… Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила — спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит».

Но, пожалуй, самое важное условие — это настоящая, выстраданная потребность в чуде и жажда подлинного счастья. Поэтому Сталкер и говорит: «Пропускает она тех, у кого… надежд больше никаких не осталось. Не плохих или хороших, а… несчастных?» Зона пропустит лишь того, кто сокрушен жизненными обстоятельствами, страстно желает найти выход, но не находит; того, кто понял, что в этом, обычном мире, ему больше не на что надеяться. Человека, который осознал всю мимолетность и призрачность земных суррогатных благ; того, кто томится и изнывает от пошлости сиюминутных удовольствий, славы, богатства. Не зря все три героя выглядят несколько «пришибленными» на фоне весьма респектабельной дамы, знакомой Писателя, в первой сцене фильма.

Итак, внимание к внутреннему состоянию человека, акцент на роли веры, чистоты, сердечного сокрушения как важных условиях достижения цели — все это делает очевидным, что Зона Тарковского живет по законам духовного мира, аллегорией которого она и является. Как и пространство духовной реальности, она особым образом реагирует на каждого «посетителя» в зависимости оттого, в каком духовном расположении он находится. Иными словами, каждый раз Зона принимает форму конкретной человеческой души. Чем больше соответствия ее требованиям, тем меньше угрозы, тем быстрее можно достигнуть цели. Отсюда эта постоянная изменчивость и нестабильность Зоны. Ведь, как и в духовном мире, здесь не может быть шаблонных решений и путей. Несмотря на то, что ориентиры существуют, каждый случай уникален, и каждый путник проходит этот маршрут по-своему. В этом же контексте становится очевидным, что захламленность Зоны не банальный беспорядок, а скорее прием, который показывает, что она живет иначе, не подчиняясь законам земной логики. То же можно сказать о пространственных искажениях. Реальность Зоны — реальность иконы, нарушение всех мыслимых законов земного бытия, а также символ невыразимости законов мира духовного.