Любовь, которая убивает. Истории женщин, перешедших черту (СИ) - Моц Анна (книги бесплатно без регистрации полные .TXT, .FB2) 📗
После рождения Алиссы мать начала беспокоиться по поводу ее развития. Муж Грейс, Маркус, вспоминал, как она звонила ему на работу, иногда по несколько раз в день, и жаловалась, что дочка плохо ест, ее тошнит и у нее высокая температура. Минимум три раза за первые полгода жизни ребенка Грейс говорила, что у дочери случалось что-то похожее на припадок, и вслух задавалась вопросом, не страдает ли та эпилепсией. К моменту, когда Маркус возвращался домой, Алисса всегда чувствовала себя хорошо. Грейс утверждала, что смогла успокоить девочку и опасность миновала.
Звонками в течение дня дело не ограничивалось. Ночью женщина будила мужа и настаивала на том, чтобы они отвезли Алиссу в отделение неотложной помощи. Однажды малышка была очень сонной и ее оказалось трудно разбудить, но Грейс заявила, что слышала затрудненное дыхание и видела признаки судорог. Когда они приехали в больницу, Грейс перешла от состояния сильной тревоги к оживлению и уверенности. Она подробно рассказывала о симптомах у дочки, знала все, что врачи говорили о состоянии здоровья и лекарствах, и настаивала, что девочку надо госпитализировать для тщательного обследования. Так и поступили. Однако врачи не обнаружили ничего, что могло бы указывать на эпилептические припадки Алиссы, о которых говорила ее мать. Грейс не успокоилась и не перестала регулярно обращаться к педиатру в следующие месяцы, сообщая о приступах и требуя провести дополнительные обследования.
Подобные случаи подчеркивают сложность распознавания, не говоря уже о доказательстве, ситуаций, когда мать фабрикует или провоцирует заболевание у ребенка. Нет ничего необычного или нелогичного в стрессе и беспокойстве во время беременности, а также в переживании родителей о благополучии ребенка, особенно если это их первенец. Может казаться, что такое волнение граничит с паранойей. Помню, как сама крайне беспокоилась по поводу кормления дочки и ее медленного набора веса – она родилась на три недели раньше срока. Я даже на время взяла домой весы, чтобы взвешивать ребенка между походами к врачу и хоть так немного усмирить свою панику. Никто из врачей не удивится просьбе родителей провести еще одно обследование, чтобы окончательно во всем убедиться, или их сомнениям в поставленном диагнозе, потому что он не соответствует их предположениям или прочитанному в интернете. Именно естественная обеспокоенность матерей так усложняет выявление случаев ложных заболеваний. На ранних стадиях постановки диагноза любой врач в значительной степени полагается на показания пациента. Когда этот пациент – маленький ребенок, который пока сам за себя сказать не может, специалист опирается на то, что говорит от его имени родитель или лицо, осуществляющее уход. В тревожных обстоятельствах, когда ребенка доставляют в отделение неотложной помощи, манипулирующее, своекорыстное и жестокое поведение скрывается под маской естественного беспокойства и страхов любого родителя.
Сложность ситуации заключалась и в том, что не все симптомы Алиссы были ложными. Во время посещения больницы из-за проблем с дыханием у девочки взяли анализы, которые показали: у нее сильная аллергия на молоко. Сочетание настоящих и выдуманных проблем со здоровьем привели к тому, что Грейс казалась просто встревоженной и чрезмерно опекающей ребенка молодой мамой, которая слишком много времени провела в интернете в поиске ответов на свои вопросы. Реальная ситуация была гораздо опаснее. Грейс не заботилась о дочери, а использовала ее как реквизит в любимой пьесе, который позволил выйти на центр сцены в роли незаменимой спасительницы.
Истинное положение вещей открывалось постепенно, когда отдельные факты начали накапливаться и складываться во все более тревожную картину. Часть доказательств носили медицинский характер: в анализе мочи обнаружили следы диазепама. Это рецептурный препарат, который можно давать детям, страдающим от мышечных спазмов и судорог, но Алиссе его не назначали. Грейс объяснила это тем, что так лечила эпилепсию – заболевание, которое после обследований у девочки не выявили. Другие улики были косвенными, но их оказалось трудно игнорировать. Педиатр заподозрил сфабрикованную или спровоцированную болезнь и провел беседу с отцом девочки. Маркуса спросили, случались ли при нем эпилептические припадки, о которых часто говорила Грейс, и видел ли он, что девочке дают слишком много лекарств. Мужчина вспомнил, что перед первым посещением отделения неотложной помощи он заметил в детской пустой флакон из-под «Калпола». При этом накануне он был наполовину полон. Девочку стошнило: рвота была густой и зловонной. Маркуса посетила «странная мысль», что супруга, возможно, дала дочке слишком много суспензии, но он от нее отмахнулся – особенно после того, как Грейс убедила врачей, что никаких лекарств не давала.
Смутные подозрения стали перерастать в более серьезные по мере взросления Алиссы: мать продолжала показывать ее врачам по самым разным поводам. Грейс последовательно добивалась того, чтобы дочь обследовали на наличие аутизма и СДВГ, что привело их в кабинет детского психиатра. Специалист не подтвердил ни один из диагнозов, однако, к большому удивлению и разочарованию Грейс, обратил внимание на некоторые аспекты взаимоотношений между матерью и ребенком. По мнению психиатра, Алисса проявляла повышенную бдительность к настроению и заявлениям матери, а также испытывала облегчение, когда та была довольна, и постоянно смотрела на нее, прежде чем отвечать на вопросы. Когда девочку спросили о частых проблемах со здоровьем, она лишь сказала, что нередко чувствует себя усталой. На это мать заметила, что это естественное состояние после припадков. Алисса также сказала, что терпеть не может, когда мама сажает ее в инвалидное кресло. Иногда Грейс делала так перед тем, как «пойти на прогулку», и запрещала другим детям приходить в гости, чтобы дочь не переутомилась и не заболела.
Параллельно с целым рядом заболеваний Алиссы, лишь немногие из которых, как оказалось, имели под собой реальную основу, росло расхождение между тем, как Грейс воспринимала свою дочь, и тем, как ее воспринимали специалисты. Мать считала, что у девочки есть нарушения умственного развития, она неуклюжая и плохо запоминает информацию – даже то, что произошло за несколько часов до этого. В школе же говорили, что Алисса способная, собранная и внимательная. Врачи отмечали, что у Алиссы иногда проявлялись симптомы предполагаемого заболевания в присутствии матери, но она выглядела лучше, когда ее разлучали с ней для обследования.
Стало ясно, что практически здоровому ребенку регулярно приписывали несуществующие болезни и в результате девочку подвергали шквалу ненужных медицинских обследований. Единственный вопрос заключался в следующем: Грейс – гиперактивная и чрезмерно бдительная мать, которой нужна помощь, чтобы спокойнее относиться к здоровью дочери? Или же под маской страха, заботы и беспокойства скрывалась насильница, которая использовала Алиссу и систему здравоохранения для собственного удовольствия?
Ответ пришел, когда Алиссе было шесть лет и она в очередной раз оказалась в больнице. На этот раз ее привезла не мать, а машина «Скорой помощи». Проблемы с дыханием, которые прежде были незначительными, на этот раз стали серьезными. Аллергическая реакция привела к анафилактическому шоку, и без экстренного введения эпинефрина (адреналина) девочка могла умереть. Когда медсестры попытались успокоить крайне встревоженную Грейс, она рассказала, что привело к такому состоянию, чем вызвала беспокойство собеседниц. Грейс посмотрела документальный фильм об экспериментальных подходах к лечению тяжелой аллергии у детей. В нем продвигали метод микродозирования: введение крошечных количеств аллергена якобы должно развить толерантность. Женщина была расстроена тем, что врачи, по ее словам, не желали воспринимать ее всерьез. Поэтому она решила самостоятельно провести «лечение» без контроля специалистов: мать намеренно кормила Алиссу молочными продуктами, хотя знала, что у нее аллергия. Она заявила, что это была радикальная попытка вылечить ребенка от аллергии, имеющая научную основу. Несмотря на то что ее дочери только что спасли жизнь, Грейс, казалось, не осознавала опасности своих действий. Кроме того, создавалось впечатление, что женщину скорее волнует то, как с ней общались врачи, а не состояние дочки.
