Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич (книги онлайн TXT) 📗
При психоперегрузе жизнь – как "ступа" излишних набранностей, которую непрестанно "толчёшь". Текучка жизни такóго вида! И четвёртый пункт четверика подключается именно к "ступе" – в лице её среза на момент подключения.
В порядке четвёртого пункта четверика – ничего не надо делать! Именно в силу того, что он является реакцией на критический излишек психонабранности, которая – любая! – ведь есть делание. Вот так.
Однако что-то и дéлать надо! Для давания разрядки ещё таки не убранной психонабранности. И вот что именно – то перманентная тут неопределёнка, до определённой степени.
А кроме того, ещё и психоэнергетика требует выхода (или сказать – перманентной разрядки), и разряд такой – не только в производстве отдыхательности. Такова уж конструкция жизни, что тут и другие возможности! Так что надо реализовать баланс – с некоторой неизбежной тут неопределёнкой, но неизменно в установке превалирования отдыхательности – из-за выступаемости психоперегруза перетяжелёнкой деланиями.
И так сказать ядрó психоперегруза – истероген. Можно его понимать как неспецифическую негативную психонабранность, которая жаждет оспецифичиться – за счёт материала жизни. Так или иначе являет собой готовность прицепиться к жизненаполнению. Объявив его отдельный элемент требующим корректитрующей реакции. Или произведя что-либо другое над тем элементом. Что бы ни, лишь бы! Например, произведёт над ним предрасполагающее к чему-то умозаключение. К чему-то излишнему. К какой-нибудь заморочке. Есть готовность заморочиваться по жизни – неизбежно заморочки и наступают. Хоть в самой захудалой форме. Понимать что живёшь пока с этим.
В общем, психоперегруз. В лице, прежде всего, неспецифической психонабранности. Как предрасположившести себя к психонегативу. С вменённостью ему прорезываться в виду изменчивости жизни. И базовый методический момент – в полной мере принять, что придётся пожить таким, пока из себя того не выкорчуешь. А то норовишь затребовать таких условий жизни, в коих эта хрень в тебе "сама исчезнет", либо получить у жизни хоть компенсацию – за присутствие в тебе той хрени.
Подчеркнём ещё раз. Не просто неспецифическая психонабранность, а и негативная при том! Частью и самой по себе, а частью – из-за самопризванности порождать психонегатив, на материале жизни. По поводам всяческих жизненных происходящестей. И по ней, по этакой неспецифике в себе, необходимо достаточно самоприниматься! С пониманием, что она самозащищается, прежде прочего оспецифичиваясь в требованиях жизнеусловий, при коих, мол, она "сама исчезнет". И тут всё бы хорошо, да жизнеусловия требует фактически нереальные – на предмет их нами для себя добытия.
21. Авторитет неудобств, заставляя отказаться от цепляемости к ним, тем неспециально обнажает в тебе "цеплялку" – негативную неспецифическую набранность.
Так что неспецифически психонахватываемся, и дале оперируем тем, чем там жизнь у нас наполнена. Неизбежно оспецифичивая в операциях ту свою нахватанность.
Возможна удовлетворённая оспецифиченность неспецифической психонабранности, и неудовлетворённая. И при выскоченности из кармы из-за психосрыва – как раз бывает неудовлетворённая: неспецифический психонегатив возникает столь мощным, что оспецифичивается в требования, невозможные к удовлетворению располагаемыми по карме средствами.
Что тогда? А воплощённые в оспецифиченностях требования к жизни – в их невыаолненности ею – берут у ней компенсацию: каждое заменяет себя рядом других требований, которые мóгут быть выполнены. В силу своей лишь условной связанности с "обиженным" требованием. Или сказать – символической. И оказываешься "распявшим себя жизнью" – нескончаемо загружен выполнением всей этой "требовательной символики", да поддержанием выполненностей. Так что тебя мало на что по жизни остаётся. Просто истероген стеснения не знает, тем норовя предъявить к исполнению именно такóй объём символики. Ну, при коем тебя – по-сказанному – "мало на что останется".
В жизненной конкретике это может быть так. Неспецифический психонегатив оспецифичивается в требование не попадать боле в свою квартиру. Ну, не появляться там – в силу, мол, того-то и того-то. Такое выаолнить ты реально не можешь, и таки появляешься. Жить ведь где-то надо, а денег на другое жильё нет – карма такая. Так что появляешься! В отместку заставляя себя по возможности ни к чему там не прикасаться – из предметов интерьера, не контактировать с соседями, ну и прочее в том же духе – дабы символизировать себе, что тебя в той квартире как бы и нет.
А если – нечаянно! – к чему-то "излишне" притронешься, то в ответ – второй этап символики: мыть руки, дабы "забрать назад" ту лишнюю притронутость.
Это мы описали один из вероятных вариантов, а вообще число их, возможных, бесконечно. В сообразности месту, времени и обстоятельствам.
А недостаёт символики – для удовлетворения "обиженного" требования, так в ход добавочно идут истерики и гиндрикования. Вынужденным оказываешься ещё и к ним – как средствам медитации. Время от времени.
К нашему счастью, возможна ситуация авторитета неудобств. Когда последних – в увязанности с требованием отсутствия – по жизни так много, что подсознательно уже не чаешь – компенсировать символикой себе их всех неотсутствие. Даже с привлечением однонаправленных истерик! Не чаешь это, и тем представляется бессмысленным – требовать отсутствия неудобств. Не получáется слать такое требование – в фон их заведомой неистребимости! А дальше включается то, что подобные требования отсутствий – от неспецифической жизнемотивной набранности. В них она как раз оспецифичивалась. Закрывая ими себя от тебя, как завесой. И тут оказывается обнажённой, лишившись – через обессмысление – той завесы. И тебе ничего не остаётся, как работать именно с ней, по возможности её в себе присаживая. Вместо нескончаемой работы в русле психореакций, которые она тебе подсовывала – в них оспецифичиваясь и ими от тебя закрываясь.
