Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд (бесплатные серии книг txt) 📗
Амундсен знал, что не слишком хорошо управляется с собачьей упряжкой. Надо сказать, что он владел ею несоизмеримо лучше своих английских соперников, но среди людей своего круга и в собственных глазах он был не более чем умелым возницей, а в экспедиции простого умения было мало. Он хотел большего. Его старый товарищ по экспедиции к Северо-Западному проходу Хелмер Ханссен после некоторых колебаний согласился пойти с ним. Ханссен был обладателем сертификата помощника капитана, а потому мог управлять кораблём. Бьяаланд и Ханссен стали настоящим ядром будущей команды.
Амундсен платил Хелмеру Ханссену, нанятому в качестве простого матроса, в два раза больше, чем второму помощнику Гьёртсену. Никто не считал, что это несправедливо. Людей, хорошо умевших управлять собачьей упряжкой, было меньше, чем вторых помощников, а в полярных регионах такой возница был королём. Это было профессиональное решение, как и всё предприятие в целом, в то время как Скотт любым своим действием напоминал неуравновешенного дилетанта. Амундсену требовался настоящий полярный кок — и он договорился с Адольфом Линдстромом, который раньше плавал с ним на «Йоа», а теперь рыбачил у западных берегов Аляски.
Ни на минуту не останавливались работы и на «Фраме». Летом 1909 года флотский канонир Оскар Вистинг занимался переоборудованием «Фрама» на верфи Хортена. Он вспоминал, как в одно из своих посещений верфи Амундсен подошёл «и сказал, дружески похлопав меня по плечу: „Можешь отправиться со мной на север“. Мягко говоря, я был удивлён».
Вистинг не собирался участвовать в экспедиции, но был рекомендован лейтенантом Кристианом Преструдом, одним из его командиров, уже вошедшим в состав команды. Амундсен после соответствующей проверки предложил Вистингу присоединиться к экспедиции. В своё время тот начинал китобоем, плавал вокруг Исландии, потом стал канониром, имел сертификат помощника капитана, хорошо управлял малыми судами. По норвежским стандартам он был весьма посредственным лыжником и не водил собачью упряжку, но знал своё дело, привык работать под открытым небом в холодную погоду, легко приспосабливался, быстро учился и был мастером на все руки.
Амундсену нужны были люди, которые сознательно и безусловно вверяли себя его личной власти. «Клянусь честью, что буду во всём и всегда подчиняться руководителю экспедиции, — гласило одно из положений контракта, который должны были подписать все его спутники, — и обещаю неутомимо работать для достижения успешного результата».
Несмотря на весь свой опыт, Амундсен настоял на приглашении штурмана, хорошо умеющего преодолевать льды. Такой специалист сумел бы сэкономить экспедиции несколько недель при прохождении через зону пакового льда, а в гонке к полюсу счёт мог идти на часы. Амундсен попросил своего друга Запффа отыскать такого человека в Тромсё. В итоге тот порекомендовал арктического шкипера-зверобоя по имени Андреас Бек, «огромного немногословного медведя с хорошим чувством юмора».
При этом, невзирая на смерть Густава Вика в ходе плавания на «Йоа», Амундсен по-прежнему отказывался брать доктора. Вместо этого он снова попросил Запффа отправиться с ним.
Я уверен [писал Амундсен], что с твоим знанием медицины — ведь, в конце концов, любой фармацевт много узнает о ней с течением времени — ты мог бы занять на корабле место доктора и т. д., и т. д., и т. д. У докторов часто встречается один недостаток: они мало интересуются чем-то, помимо своей профессии. Но для такого человека у меня нет места. Мне нужен кто-то, не связанный с медициной и лишённый такого недостатка.
За этим скрывался страх перед людьми, которые получили научную подготовку, а потому могли представлять угрозу его авторитету.
Поскольку Запфф снова не смог уехать из дома, Амундсен отправил Гьёртсена и Вистинга в больницы для прохождения, как он сказал, «мгновенного курса» практической стоматологии и хирургии. Амундсен был убеждён, что обычный любитель может успешно справиться с большинством лекарств, необходимых в экспедиции (кстати, с этой точкой зрения вполне могли бы согласиться некоторые врачи).
Был только один неприятный момент, когда Амундсену пришлось поступиться принципами и согласиться с чужим выбором.
Осенью 1908 года он получил письмо с заявлением об участии в экспедиции от Хьялмара Йохансена, побывавшего в своё время с Нансеном на севере. Тот оказался умелым возницей собачьей упряжки с редким опытом полярных путешествий. Невысокий, крепкий, подвижный, гибкий и очень выносливый, он был ловким гимнастом и отличным лыжником — то, что нужно для экспедиции. Но существовало одно серьёзное препятствие.
В 1896 году, вернувшись с Нансеном в Норвегию после эпического путешествия через арктические льды, Йохансен стал одним из национальных героев. Однако после того, как стихли приветствия, наступили обычные размеренные будни. Это всегда становится болезненным открытием и вызывает психологический шок, преодолеть который можно с помощью определённых личных качеств. Для Йохансена, как и для многих других, это оказалось непосильным делом.
Он вернулся на родину, думая, что обеспечил себе будущее, но вскоре понял свою ошибку. Полярное приключение не обязательно становится сертификатом на получение успеха. Он был награждён очередным воинским званием капитана армии, но в целом окончание экспедиции означало возврат к монотонной жизни, которая когда-то и толкнула его в снежную пустыню.
С самого начала экспедиции Йохансен обнаружил, что Нансен не стремится к общению. К тому же ему пришлось жить в тени лидера экспедиции и всё время оставаться номером два. Для тихого, непритязательного, застенчивого, но всё же питавшего большие надежды Йохансена это стало горьким разочарованием. Ему трудно было выносить подобное положение вещей, а ситуация всё ухудшалась. Через несколько месяцев после возвращения ему пришлось просить Нансена занять 500 крон «до лучших времён», и с этого момента он почти постоянно был в нужде, снова и снова обращаясь к своему бывшему капитану за помощью. Кульминацией этих десяти неудачных лет стали банкротство, уход из семьи и увольнение из армии. Положение Йохансена усугублялось пьянством: он фактически стал алкоголиком.
К 1907 году Йохансен превратился в морально подавленного сорокалетнего нуждающегося, неспособного платить за еду и крышу над головой человека, жившего в одном из отелей Тромсё. Он писал Нансену:
Если Вы считаете, что я был полезен Вам во время экспедиции [на «Фраме»], и по этой причине, возможно, захотите помочь мне выбраться из моей отчаянной ситуации — тогда помощь Ваша окажется в величайшей степени своевременной.
Но шеф полиции Тромсё, к которому Нансен обратился с просьбой выяснить, что происходит с его старым товарищем, был уверен, что «любая финансовая помощь будет тут же спущена на выпивку. Ему нужно уехать из этого места». Йохансен и сам хотел
присоединиться к той или иной экспедиции. И почти неважно к какой, лишь бы вырваться из этого существования, которое в последние несколько лет можно назвать беспросветным, — я так признателен жизни за путешествие на борту «Фрама»!
Он был не единственным человеком, видевшим в полярной пустыне способ убежать от рутины ежедневного существования. Но экспедиция, как писал хорошо знавший это чувство Нансен, «не решение — когда Йохансен вернётся, всё будет по-прежнему плохо». Тем не менее он всегда откликался на призывы Йохансена о помощи, и теперь снова нашёл ему работу, связанную с полярными исследованиями.
Несколько следующих сезонов Йохансен провёл с иностранными экспедициями на Шпицбергене. Как отметил один из его работодателей, трудился он хорошо, «без каких бы то ни было неприятностей, которые возникают во время жизни в северных широтах». Но, как и предвидел Нансен, вернувшись домой, снова обратился к своим прежним привычкам.
