Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания - Кургинян Сергей Ервандович
Но вернемся к коллизиям вокруг Ирана.
11 апреля, вслед за опровержением Дж. Буша, с опровержением планов бомбардировок Ирана (теперь уже не только ядерных, а бомбардировок вообще) выступил Рамсфелд. Он объявил сообщения СМИ о подготовке Пентагоном авиаударов по Ирану «фантазиями». И, напомнив слова Буша о том, что силовое давление на Тегеран не исключено, подчеркнул, что пока Белый дом намерен использовать только «дипломатические методы».
В чем сегодняшний промежуточный результат указанной «засветки» якобы существующих американских планов «ядерной атаки» на Иран?
Во-первых, она углубила раскол в «команде Буша» и поставила как группу Чейни-Рамсфелда, так и самого Буша в позицию «оправдывающихся».
Во-вторых, Иран получил дополнительные основания для форсирования своей программы обогащения урана и движения к фактическому членству в «клубе ядерных держав».
В-третьих, Иран, на фоне «ядерных угроз» со стороны США заручился поддержкой наиболее значительного исламского государства – Саудовской Аравии. В частности, глава Совета национальной безопасности Саудовской Аравии принц Бандар бин Султан во время визита в Москву в первой декаде апреля 2006 года призвал Россию не допустить принятия резолюции СБ ООН, которую США могли бы использовать для оправдания нападения на Иран.
А это уже действительно крупное событие! Суннитская Саудовская Аравия, преследующая шиитское меньшинство на своей территории, призывает не допустить вооруженного нападения американцев на Тегеран. Эр-Рияд воспылал такой любовью к своим «шиитским братьям»? Вряд ли!
Тегеран остается для Эр-Рияда не только конкурентом, но и врагом. Заступаясь за Тегеран, Эр-Рияд руководствуется вовсе не общеисламской солидарностью. Хотя и эту солидарность надо изобразить. Иначе можно потерять важные нематериальные активы. Например, роль одного из лидеров общеисламского процесса.
И все же основным мотивом для Эр-Рияда является отнюдь не эта (в любом случае, очень декоративная) общеисламская солидарность. Саудовские правители не могут не понимать, что бомбардировки Ирана – это не ослабление, а усиление (причем многократное!) шиитского фактора на всем Ближнем Востоке. И что такое усиление шиитов – это прямой удар по саудитам.
В-четвертых, американский «ядерный скандал» привел к существенному изменению позиции главного американского союзника – Великобритании, где было принято решение в случае начала войны послать в Иран лишь один самолет RAF, оборудованный системой дальнего обнаружения целей.
Решатся ли США на бомбардировки Ирана в данных условиях – вопрос сложный и отдельный. Если решатся – конечно, базовые объекты ядерной программы Ирана будут, по крайней мере, частично, разрушены.
Но Тегеран, прежде всего, может в ответ создать для США совершенно критическую ситуацию в Ираке. И это все понимают. Далее, Иран уже пообещал ответить на военную акцию США активизацией террористических операций со стороны всех своих союзнических групп (в первую очередь, «Хезболлы»).
Наконец, Иран вполне способен спровоцировать нефтяной кризис мирового масштаба. Причем это может быть не только широко обсуждаемое сокращение иранских поставок нефти на мировой рынок. В руках у Ирана в случае войны и такие «неконвенциональные» инструменты, как блокирование выхода танкеров других стран из Персидского залива через Ормузский пролив, а также непосредственные атаки на эти танкеры. Причем сегодня уже все понимают, что реальные технические средства для подобных операций (описанные выше ракеты и торпеды «Хуут», которые считаются копиями или близкими аналогами российских «суперторпед» «Шквал») у Тегерана имеются.
Отдельный вопрос – в какой степени все перечисленные «ответы» Тегерана соответствуют интересам тех или иных транснациональных (в том числе американских) политико-экономических и спецслужбистских групп? И к какой трансформации мира приведет реализация этих «ответов»? Но, в любом случае, совершенно ясно, что логику действий во всех описанных выше ситуациях было бы и бесперспективно, и безответственно анализировать и оценивать с неких «общеморальных» позиций.
Между тем ситуация вокруг Ирана и далее обостряется.
14 апреля Райс призывает СБ ООН принять новую резолюцию в отношении Ирана, предусматривающую возможность военного вмешательства.
15 апреля Ахмадинежад на международной конференции по палестинской проблеме делает очередное провокационное заявление: «Израиль представляет собой угрозу для всего исламского мира и подлежит уничтожению».
Но после сообщений о том, что Иран уже обладает серьезным ядерным потенциалом, эти слова имеют новую – гораздо более высокую, чем ранее, – цену. Это прямая провокация удара по Ирану со стороны Израиля. И есть определенные основания считать, что Ахмадинежад не только не боится, но и хочет этого первого израильского удара.
Во-первых, превентивный израильский удар выгоден ему по международно-правовым основаниям. Ведь тогда Израиль – агрессор, а против агрессора допустимо использовать любые «меры защиты».
Во-вторых, именно война с Израилем может сделать Иран и его президента реальным харизматическим лидером всего исламского мира.
В-третьих, иранское лидерство в исламском мире не может не привести к повышению роли шиитских общин, как минимум, на Ближнем Востоке. Что не может не быть выгодно Ирану, постоянно испытывающему «синдром подозрительного отчуждения» со стороны суннитского исламского мира.
Но повышение роли «шиитского фактора» почти наверняка означает политическую дестабилизацию в Бахрейне, Кувейте, Саудовской Аравии. А значит, в перспективе и во всем регионе Залива.
Есть ли силы, заинтересованные в такой дестабилизации? Эксперты считают, что есть, и прежде всего в США. К ним относят как группу Чейни-Рамсфелда, так и более широкий круг правореспубликанской элиты.
Их резоны можно свести в основном к следующему:
1. Хаос в Заливе взвинтит и без того высокие мировые цены на нефть, что очень по душе американским нефтяным корпорациям.
2. Взлетевшие цены на нефть затормозят экономический рост основных глобальных конкурентов США. Особенно Китая, Индии, Европы, Японии.
3. Хаос в Заливе позволит правым республиканцам продавить через конгресс амбициозную «программу энергетической независимости США». Включая проекты развития ядерной и альтернативной энергетики, добычи углеводородов из нетрадиционных источников (битуминозные пески, газогидраты и т.д.), программы альтернативного моторного топлива на основе этанола, водородной энергетики и т.д.
4. Эти крупные капиталоемкие, материалоемкие и высокотехнологические программы дадут возможность хотя бы отчасти реанимировать и привести в «рабочее состояние» так называемый «реальный сектор» американской экономики, пришедший в глубокий упадок в последние десятилетия. Кроме того, они создадут новые рабочие места, а также позволят США совершить очередной масштабный технологический рывок. То есть позволят продолжить получать «высокотехнологическую ренту» с других стран мира.
5. Хаос в Заливе (а реально, скорее всего, на всем Среднем и Ближнем Востоке) даст в руки США новые, гораздо более широкие возможности т.н. «кризисного управления» при помощи имеющегося в руках Америки набора мощных военно-политических и спецслужбистских инструментов.
При этом неизбежным является перераспределение самих этих инструментов. Хаос в Персидском заливе (а также усиливающийся общемировой хаос) закономерно снизит роль общеполитических спецслужб и дипломатии. Но этот же хаос многократно усилит роль армейской компоненты. И не просто армейской компоненты, а военной «элиты элит» – военно-разведывательных структур, близких к ним частей спецназначения, авиации, ракетчиков.
Одним из самых важных для США факторов этого хаоса может стать как минимум, напряженность, а как максимум, – региональная война между шиитами, возглавляемыми Ираном, и суннитами во главе с Саудовской Аравией. И если американцам удастся такую войну спровоцировать, США сумеют выскользнуть из «иракской ловушки», в которую они сами себя загнали, в позицию «арбитра над схваткой».
