Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания - Кургинян Сергей Ервандович
8 февраля 1963 года Касем свергнут партией БААС. Поддержку баасистскому перевороту оказывают американцы. Это непреложный факт!
Как вспоминал бывший сотрудник Совета национальной безопасности США Роджер Моррис, «будучи членом Совета национальной безопасности, я часто слышал, как руководители ЦРУ, включая Арчибальда Рузвельта, внука Теодора Рузвельта, открыто обсуждают свои общие дела с баасистами».
Однако тогда баасисты пробыли у власти недолго. Через несколько месяцев – в том же 1963 году – генерал Абдель Салям Ареф, пользуясь расколом внутри БААС, отстраняет партийных функционеров от власти и устанавливает единоличную диктатуру.
В 1966 году Ареф погибает в авиакатастрофе. Ирак возглавляет его брат, который продолжает курс Арефа. Все это время СССР продолжает выполнять свои обязательства по контракту 1959 года на поставку реактора. И в 1968 году в пустыне Тхувайтха был запущен маломощный исследовательский ядерный реактор ИРТ-2000.
Но тот же 1968 год – это год прихода к власти партии БААС. В котором огромную роль сыграло ЦРУ. Президентом становится лидер БААС Ахмед Хасан аль-Бакр. Саддам Хусейн становится вице-президентом с расширенными полномочиями. Президент и вице-президент находятся в родстве. Более того, Саддам стал не просто вторым лицом в государстве, а фактическим соправителем аль-Бакра. Многие решения аль-Бакр мог принять лишь с согласия Саддама.
В том же 1968 году Ирак подписал Договор о нераспространении ядерного оружия. Однако уже в 1971 году был разработан тайный план, предполагавший нарушение этого Договора.
В тот период программа ядерной энергетики контролировалась небольшой Иракской комиссией по атомной энергии (IAEC), имевшей статус отдела в Министерстве высшего образования. В конце 1971 года двое руководителей IAEC, д-р Моессер аль-Маллах и недавно назначенный директор Центра ядерных исследований Хушам Шариф (оба – члены БААС), обратились к руководителю отдела физики Центра ядерных исследований в Тхувайтха Хидиру Хамзе с предложением возглавить тайную разработку ядерного военного потенциала на основе амбициозной гражданской программы. Они подчеркнули, что вице-президент и вице-председатель Совета революционного командования Саддам Хусейн обещал выделить на проект значительные средства (до этого ядерные исследования в Ираке финансировались очень скромно, в основном из средств агентств международной поддержки).
Хидир Хамза был заинтересован в проекте (и в том числе в его финансовой поддержке) как ученый-физик. И в то же время признавал, что был очень увлечен идеей создания ядерной бомбы. Его план, изложенный на 50 страницах, был передан для изучения в специальную группу чиновников и экспертов, сформированную под эгидой Совета Революционного командования. Окончательная поддержка в 1972 году была получена не от аль-Бакра, а именно от Хусейна.
Суть плана Хамзы состояла в приобретении иностранного реактора с целью его использования для производства оружейного плутония. Поскольку Иран подписался под ДНЯО, этот реактор подлежал проверкам МАГАТЭ раз в полгода – вплоть до тех пор, пока Ирак не заявил бы открыто о выходе из соглашения.
Исходя из этих условий, Саддам Хусейн позаботился о внедрении своих представителей в МАГАТЭ. В сентябре 1973 года в состав агентства был принят министр высшего образования Ирака Хишам аль-Шави. Для обеспечения дальнейшего доступа к деятельности МАГАТЭ была создана специальная разведгруппа на базе посольства Ирака в Вене. Роль «научного атташе» исполнял Сурур Махмуд Мирза – брат высокопоставленного сотрудника личной охраны Саддама. В итоге удалось добиться назначения иракского физика д-ра Абдула Вахида аль-Саджи на должность инспектора МАГАТЭ.
В дальнейшем Саддам укрепил контроль над программой, переподчинив ее непосредственно Совету революционного командования и лично возглавив IAEC (хотя об этом секретном самоназначении в МАГАТЭ не сообщалось). Его заместителем был назначен Халид Сайд.
К концу 1974 года состав IAEC достиг 200 человек, а финансирование увеличилось в десятки раз. В апреле 1975 года Джафар Дия Джафар, талантливый специалист по экспериментальной физике, вернулся в Багдад после нескольких лет обучения в британском центре ядерных исследований Харвелл и в Европейской лаборатории по ядерной физике (CERN) в Женеве. Джафар, отец которого работал министром в правительстве времен монархии, был очень состоятельным человеком и располагал широкими международными связями.
К 1979 году Джафар был назначен вице-председателем IAEC. Основными специалистами-разработчиками были сам Джафар, Хамза и известный радиохимик Хусейн аль-Шахристани.
При этом баасистский режим в области внешней политики был вынужден маневрировать. Постараемся взвешенно оценить параметры этой маневренности.
Во-первых, иракские баасисты оказались очень прочно связаны с американцами. Мы описали генезис связи и ее начальный объем. Специалисты понимают, что при таком генезисе и таком начальном объеме любые последующие метаморфозы в чем-то носят игровой характер. В ходе этих метаморфоз могут возникать конфликты, меняться коммуникативные терминалы. Но вообще исчезнуть такая «закладка» не может и не должна. Тем более, что режимы, подобные хусейновскому, всегда хотят ориентироваться сразу на несколько «центров силы». Если даже Насер вел себя подобным образом, то что говорить о Хусейне?
Во-вторых, баасисты не могли игнорировать «макрорегиональный контекст». Если почти все светские арабские режимы (сирийский, египетский и т.д.) играли с Москвой, то баасисты также не могли не играть. Они и играли. Причем вполне успешно.
В-третьих, качества маневренности БААС задавались еще и личными внешнеполитическими предпочтениями лидеров партии (об этих предпочтениях и их взаимосвязи с иракским ядерным проектом – чуть позже).
В апреле 1975 года вице-президент Ирака Саддам Хусейн прилетел с визитом в Москву. Официальная цель – подписание контрактов на поставки иракской армии вооружения и военной техники. Но у Саддама есть к Москве еще одна просьба – расширить советско-иракское сотрудничество в ядерной сфере. В частности, построить для Ирака более мощный реактор и поставить новые технологии в атомной сфере.
СССР дает принципиальное добро на иракское предложение, однако ставит Багдаду свои условия. Главное из условий состоит в том, что поставляемое Москвой ядерное оборудование должно находиться под постоянным контролем МАГАТЭ.
Однако именно это как раз и не устраивает Хусейна. Несколько месяцев спустя – в сентябре 1975 года – Саддам Хусейн наносит визит во Францию. Главный собеседник Хусейна в Париже – тогдашний премьер Франции Жак Ширак. И в ходе этого визита Саддаму устраивают «экскурсию» на секретный ядерный объект Кадараче на Лазурном берегу Франции.
В результате Ирак и Франция (фактически – лично Хусейн и Ширак) заключают беспрецедентное соглашение в ядерной сфере. Согласно ему, Франция обязалась:
- поставить Ираку промышленный атомный реактор типа «Осирис» мощностью 40 мегаватт;
- передать Багдаду маломощный (800 киловатт) исследовательский реактор (ядерную лабораторию) «Изис»;
- передать Ираку годичный запас ядерного топлива для промышленного реактора в размере 72 кг урана с обогащением до 93% (запомним эту цифру и эту деталь!);
- осуществлять проект без всякого надзора МАГАТЭ.
Общая сумма контракта составила 3 млрд. долларов.
Особо отметим, что передаваемое Францией Ираку по этому контракту количество ядерного топлива (72 кг) и его качество (обогащенный до 93% уран) позволяет сделать несколько атомных бомб, сопоставимых со взорванной в Хиросиме.
Отсутствие контроля МАГАТЭ и возможность поставки топлива еще до завершения строительства реактора наводят на мысль о том, что под видом продажи реактора заодно могла осуществляться сделка по продаже компонентов для производства атомной бомбы. Конечно, это только гипотеза. Но, в свете всего вышеописанного, гипотеза, имеющая право на существование.
Интересно также и то, что, по сообщениям ряда источников в секретном франко-иракском соглашении был пункт о недопустимости привлечения к исполнению контракта евреев. А значит, не исключено, что целью поставки реактора и ядерного топлива было создание атомной бомбы для применения против Израиля. В связи с этим отметим, что чуть позже американский президент Джимми Картер после встречи с президентом Франции Валери Жискар Д'Эстеном написал:
