Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность - Тарик Али (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Анвар Шейх стал завсегдатаем библиотек Кардиффа. Он читал Спинозу, Фрейда и Маркса. Он не соглашался со многим из того, что они писали, но само чтение трудов этих и других авторов расширило его интеллектуальные горизонты.
Потом он перечитал Коран, но не только Коран. Когда он пересказывал эту часть своей жизни, он схватил меня за руку и опять потащил в сад. Там притаилась крохотная комнатка, набитая книгами на арабском, английском и урду. Там были хадисы, или традиции, как их называют, — рассказы о словах и действиях пророка, которыми мусульмане обычно дополняют Коран и в которых находят руководство для поведения в той или иной ситуации.
«Я прочитал все эти книги. Я знаю о нашей религии и ее традициях больше, чем большинство этих бешеных фундаменталистов. Вот почему они не могут ответить мне. Я сейчас бросаю им вызов. Я буду спорить с ними, где бы и когда бы они этого ни захотели. Давайте сделаем это перед стопроцентно мусульманской аудиторией. Меня это устраивает. Давайте сделаем это по радио или телевидению. Однако они не хотят. Почему?»
Возможно, потому, предположил я, что они не хотят, чтобы он стал известен.
«Но муллы уже предали меня анафеме во время пятничной молитвы во всех мечетях Британии. Значит, правоверные уже знают о моем существовании. Нет, причина, по которой они не желают вступать со мной в дебаты, заключается в том, что в выстроенном ими для самих себя доме слабый фундамент».
Враждебность Шейха распространяется на тех мулл и политиков, которые эксплуатируют ислам в собственных целях. Он осознает некоторые из светских традиций исламской культуры, а также слишком хорошо понимает, что яростные христианские или индуистские фундаменталисты, не говоря уже о сербских и хорватских религиозных фанатиках, могли бы использовать его книги в своих грязных целях. Он понимает все это, но отказывается молчать.
«Слишком долго мы, мусульмане, скрываемся под покровом невежества. Это отбрасывает нас на несколько столетий назад. Кемаль Ататюрк понимал это, когда решил модернизировать Турцию, но он не подвел идеологический базис под секуляризацию культуры. Это все, что я хочу сделать. Я пишу не только для сегодняшнего дня, но и для завтрашнего. Я не хочу, чтобы наши дети когда-нибудь сделали то, что сделал я в 1947 году».
Он постоянно получает угрозы по телефону, главным образом на пенджабском языке. Его предупреждают, что исламские фундаменталисты не дремлют. Не боится ли он?
«Мне шестьдесят восемь лет. Я перенес операцию на сердце и семь шунтирований. Работа всей моей жизни сейчас почти закончена. Что бы ни случилось, я умру с честью. Моя последняя книга хранится в двух банковских сейфах. Как только она будет опубликована, я буду счастлив».
Новая книга?
Шейх улыбается: «Я назвал ее «Ислам и сексуальность». Я думаю, что ислам — самая сексуально озабоченная религия в мире».
Четвертая глава в этой рукописи озаглавлена: «Сексуальная ориентация Пророка». В ней утверждается, что политический и военный гений пророка Мухаммеда был столь выдающимся, что в личной жизни он находил истинное счастье только в исключительной сексуальной активности. Шейх пишет:
«Поскольку моей целью является конструктивное преобразование, я не буду прибегать к сплетням или грубостям; мое повествование будет основываться исключительно на авторитете хадисов, Корана и мусульманских ученых».
Далее следует подборка явно недвусмысленных и откровенных цитат из хадисов, иллюстрирующая уникальную половую потенцию пророка и его сексуальные привычки. В этом материале нет ничего принципиально нового, однако впервые сличение с оригиналом сделано таким образом и тем человеком, который вышел из самого ислама. Именно это делает Шейха опасным собеседником. Даже после 11 сентября я сомневаюсь, осмелится ли какой-либо издатель прикоснуться к книге «Ислам и сексуальность», но Шейха это не заботит. У него есть собственное издательство. Он непременно опубликует книгу, и пусть его проклинают. Когда он начинал этот труд, то был похож на пловца, который ныряет в бурную реку, не уверенный в том, доплывет ли до другого берега. Теперь он уверен в успехе и живет в мире с самим собой.
«Что бы ни случилось, я могу умереть с верой в гуманизм и рационализм, и если мои труды отвратят хотя бы несколько десятков человек от религиозной розни и фанатизма, я хотя бы отчасти искуплю свою вину, несмотря на то что ничто на свете не сможет вернуть к жизни мои жертвы. Я не беспокоюсь за себя. Я беспокоюсь за других. Смотрите, что мы сделали друг с Другом голыми руками. С ядерным оружием можно разрушить во имя религии все. Они могли бы это сделать, вы знаете. Они могли бы…»
16
Простые рассказы из Пакистана
Зачатый в спешке и рожденный незрелым путем кесарева сечения, сделанного в последнюю минуту докторами, пользующими Британскую империю, Пакистан появился на свет в августе 1947 года, и его рождение сопровождалось массовым кровопролитием. В первый год жизни у нового государства была ампутирована конечность (Кашмир), затем оно потеряло отца — Мохаммеда Али Джинну. Затем, так же как и его более агрессивный и жестокий близнец, Израиль, Пакистан согласился находиться под надзором постоянной няньки. Он признал, что единственный путь выжить значит, в соответствии с логикой «холодной войны», поступить под постоянный контроль западного империализма. Когда Британская империя утратила свои позиции, ответственность за Пакистан взяли на себя Соединенные Штаты.
Вскоре после этого, в январе 1955 года, умер от цирроза печени Саадат Хасан Манто, самый талантливый писатель страны, писавший короткие рассказы на урду. Ему было сорок три года. В последний год своей жизни он отметил переход от «Джона Булла к дяде Сэму», написав сборник из девяти сатирических «открытых писем дяде Сэму». Их английский перевод, сделанный журналистом Халидом Хасаном, был впервые опубликован за несколько недель до 11 сентября 2001 года в Исламабаде. «Четвертое письмо», написанное 21 февраля 1954 года, поражает своей злободневностью:
«Дорогой Дядя!
Я писал тебе всего несколько дней назад, а теперь пишу снова. Мое восхищение тобой и уважение к тебе так же велико, как тот прогресс, которого ты достиг в решении даровать Пакистану военную помощь. Говорю тебе, что я чувствую себя так, как если бы писал тебе каждый день.
Несмотря на Индию и на суматоху, которую она устраивает, ты должен подписать военный пакт с Пакистаном, потому что ты серьезно обеспокоен стабильностью самого большого в мире исламского государства, а наш мулла является лучшим противоядием от русского коммунизма. Как только начнет поступать военная помощь, ты должен вооружить наших мулл. Им, несомненно, понадобятся сделанные в Америке четки и коврики для молитвы, не забудь также о вещах, которые они используют, чтобы промокать испражнения после природного позыва… Я думаю, что единственная цель военной помощи заключается в том, чтобы вооружить этих мулл. Я твой пакистанский племянник, и я знаю твои движения. Любой осел может стать сообразительным благодаря твоему стилю политической игры.
Если эти муллы вооружатся в американском стиле, Советский Союз, который насаждает коммунизм и социализм в нашей стране, Должен будет прикрыть свою лавочку. Я могу мысленно представить себе этих мулл, их волосы, подстриженные американскими ножницами, и их одежды, сшитые американскими портными в строгом соответствии с шариатом. Туалетные принадлежности, которые они используют для своих испражнений, будут также американскими, и их коврики для молитвы тоже будут американские. А потом они все станут твоими подпевалами, которые должны быть преданы только тебе, и никому другому…»
С 1951 года до конца «холодной войны» в 1989–1990 годах пакистанской элите не дозволялось самостоятельно принимать слишком много важных решений. Самым важным исключением стало решение, принятое первым избранным премьер-министром страны Зульфикаром Али Бхутто во время его пребывания в должности в 1971–1977 годах о потенциальном создании в Пакистане собственного ядерного арсенала. Во время визита в Лахор в августе 1976 года Государственный секретарь США Генри Киссинджер предложил Бхутто материальную и политическую поддержку в случае, если тот оставит свои ядерные планы. Бхутто, говоря о себе в третьем лице, позднее опишет это следующим образом: «Пряник бесстыдно сменили на кнут, когда, в ответ на отказ премьер-министра принять диктат в вопросах внутренней политики, считавшихся жизненно важными для Пакистана, Киссинджер заявил: “Мы можем дестабилизировать Ваше правительство и сделать из Вас ужасный пример”».
