Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность - Тарик Али (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
«Пакистан, как и Израиль, государство идеологическое. Отнимите у Израиля иудаизм, и он развалится, как карточный домик. Отнимите у Пакистана ислам и сделайте его светским государством, и он развалится. В последние четыре года мы стараемся культивировать исламские ценности».
«Добро есть не что иное, как любовь, рожденная состраданием».
15
Дело Анвара Шейха
В 1989 году фетва [85] аятоллы Хомейни против Салмана Рушди заставила арабскую литературно-критическую мысль обороняться. Мир ислама охватила гнетущая тишина. Свобода слова, уже и без того ограниченная, в Каире и Алжире была окончательно задушена. Однако страх овладел также Нью-Йорком и Лондоном. Здесь можно усмотреть некоторую аналогию с атмосферой, создавшейся в Соединенных Штатах после 11 сентября 2001 года. Тогда, как и теперь, некоторые издатели сами установили для себя жесткую цензуру. Потрясенные авторы сообщали о неоконченных литературных проектах, напуганные интеллектуалы вынуждены были говорить шепотом, спешно изменились сатирические фельетоны и различные названия. На джазовой записи «Джихад» были переклеены этикетки; исламская американская рок-группа «Доктор Джихад и интеллектуальные партизаны-мусульмане» после удара террористов по Пентагону отказались от этого названия. Анвар Шейх — человек, отказавшийся поддаться общему страху.
В юности он верил искренно и страстно. Позднее схватка с верхушкой духовенства стала отличительной чертой его биографии. В течение почти двух десятилетий в столице Уэльса Кардиффе этот бывший кондуктор автобуса в одиночку ведет беспрестанную кампанию против «мулл и политиков, которые рядятся в одежды ислама, чтобы оправдать свои ужасные деяния». И он добился значительных результатов.
Я впервые услышал о Шейхе несколько лет назад. Один мой старый лахорский друг, профессор исламского права одного шведского университета, приехал в Британию с визитом, и мы встретились, чтобы обсудить положение в мире. Он спросил, слышал ли я об Анваре Шейхе. Я сознался в своем невежестве. Профессор был искренне удивлен. Как можно быть таким несведущим в эти мрачные времена? Этот человек из Кардиффа защищает ценности Просвещения с таким мужеством и энергией, которые заслуживают нашего уважения. «Разве ты не читал «Дейли Джанг?» — с некоторым раздражением спросил меня мой друг. Он имел в виду консервативную ежедневную газету на языке урду, которую публикуют в Лондоне и рассылают по всей Европе. Мой друг читал ее в Стокгольме, чтобы быть в курсе политики Юго-Восточной Азии. Я объяснил ему, что поддерживаю прямой контакт с Пакистаном. Ежедневные разговоры по телефону с матерью в Лахоре сильно способствовали превышению моего банковского кредита, однако давали мне гораздо больше, чем «Дейли Джанг». Однако и моя мать никогда не упоминала об Анваре Шейхе. Не знала она и о том, что памфлеты Шейха вызывают такое беспокойство среди исламских фундаменталистов в Западной Европе и Юго-Восточной Азии.
Через несколько недель после этого разговора я составил подборку вырезок из прессы, выходящей на урду в Британии. Стало очевидным, что волнуются не только жесткие фундаменталисты. Мусульмане в Стокгольме, Копенгагене, Берлине, Париже и Амстердаме, а также в Лондоне, Бирмингеме, Брэдфорде и Глазго передавали друг другу труды Шейха и обсуждали содержащиеся в них богохульства. Новости распространялись в основном устно. Гневные письма на урду в газеты только усугубляли ситуацию.
Свою первую книгу, «Вечность», Шейх опубликовал в марте 1994 года. Сам ее издал, сам рекламировал, сам распространял. Ее нельзя было купить в магазине, а можно только заказать по почте из Кардиффа. Основной тезис книги был прям и откровенен: подобно мутазилитам IX века Шейх подвергал сомнению достоверность Откровения. Он бросал вызов святости Корана. Отклик в лондонской «Дейли Оваз» был не менее откровенен и прям: «АНВАР ШЕЙХ ИЗ КАРДИФФА — РЕНЕГАТ И ЗАСЛУЖИВАЕТ СМЕРТИ».
Зная о том, как накалены страсти внутри мусульманского сообщества, я искренне удивился тому, что тон писем с осуждением Шейха в исламской прессе был довольно умеренным. Поощренный откликом, Шейх написал новый памфлет. В ответе на него обнаружилось, что мусульманское сообщество заволновалось. «Дейли Джанг» от 19 августа 1997 года опубликовала письмо от г-на Абдула Латифа из Олдхэма (Ланкашир). Заголовок «Грязная антиисламская кампания», придуманный для того, чтобы дать читателю понять, о чем идет речь, не вязался с истинным тоном письма, фактически мольбой о помощи, давшей редкую возможность проникнуть в образ мыслей британских мусульман, которые были верующими, но не стали фанатиками:
«В «Джанге» было опубликовано несколько откликов на книгу Анвара Шейха «ислам: арабское национальное движение». Простые мусульмане умоляют своих ученых дать сокрушительный отпор тому, что написано в этой книге, однако богословы хранят молчание, что удивительно. Разве в Британии нет ни одного мусульманина-богослова, который может опровергнуть критику, которой подверг ислам Анвар Шейх?
Наши ученые должны заметить, что время пугать «убийц ислама» фетвами миновало. В наше время общественное мнение можно удовлетворить только аргументами. Еще одной причиной для написания этого письма является то, что моему сыну-аспиранту, который в недавнем времени был благочестивым мусульманином, теперь больше нет дела до ислама. Я узнал, что какой-то христианский миссионер дал ему книгу Анвара Шейха. Именно изучение этой книги отвратило моего сына от ислама.
Правда состоит в том, что мы, мусульмане, поступили глупо, выступив с протестами против книги Рушди, потому что Рушди по сравнению с Анваром Шейхом ничто. Рушди, чтобы привлечь внимание к своему роману, сфабриковал неправду, и мы могли объяснить это нашим детям. Анвар Шейх, напротив, основывает свою работу на цитатах из Священного Корана и хадисах, которые являются краеугольными камнями нашей веры».
Через неделю та же газета опубликовала письмо в том же духе от М. Анвара, мусульманина из Амстердама. Это тоже была мольба к ученым богословам детально развенчать ереси Анвара Шейха, чтобы не допустить распространения заразы среди молодого поколения и не отвратить его от веры отцов. Нота отчаяния в этом письме была обычным тропом авторов писем в газеты на урду. Хотя корреспонденты из Западной Европы и осуждали Шейха, подавляющее большинство не призывало ни убить его, ни хотя бы сжечь его «убийственные» книги. Люди требовали авторитетного опровержения.
Хотя Шейха клеймили как отступника, то есть обвиняли в преступлении, которое по законам шариата наказывается смертью, мусульманские лидеры совсем не хотели, чтобы этому делу была придана широкая огласка. Верующим советовали сохранять спокойствие. Кари Сайяд Хусейн Ахмед из Лидса утверждал:
«Нас уже однажды обманули. Сатана Рушди был никому не известной личностью. Мы объявили фетву и назначили награду за его голову. Не сделай мы этого, Рушди исчерпал бы все свои жалкие возможности, но безумец его типа не мог бы даже и подумать об оскорблении пророка. Рушди и Шейх принадлежат к одному племени. Люди не должны организовывать протесты с тем, чтобы Анвар Шейх не получил международной славы».
Аналогия между Шейхом и Рушди неуместна. Шейх считает себя серьезным историком и не измышляет небылиц. Рушди был развенчан как коррумпированный модернист, созданный в Кембридже, человек, далекий от жизни простых мусульман. Шейх — крестьянин из Пенджаба, его юность прошла в самом сердце исламского субконтинента. Он хорошо знает свой предмет. Даже слишком хорошо.
Его прозе вообще присуща повторяемость, а временами в его аргументацию вкрадывается некоторая бессвязность. Но именно это может оказаться полезным, если написанное предназначается для аудитории, привыкшей к религиозным текстам и проповедям, как правило, отличающимся повторяемостью и бессвязностью. Книги и памфлеты Шейха циркулируют по всему мусульманскому сообществу в Западной Европе и Пакистане в виде самиздата в бывшем Советском Союзе и мультипликационных фильмов Аарона Макгрудера в Соединенных Штатах после 11 сентября. Их читают, копируют, передают друг другу и без конца обсуждают. Именно это и делает Шейха опасным оппонентом ортодоксального ислама. Шейх — его внутренний враг. Когда я, в конце концов, встретился с ним, меня поразила его самоуверенность: «Им никогда не удастся заткнуть мне рот, потому что я говорю для миллионов бессловесных мусульман».
