Левая политика. 2010 № 13 -14. Варварство, социализм или... - Кагарлицкий Борис Юльевич
Ещё один фактор, который препятствует любым положительным результатам любой реформы образования — постепенная, но неуклонная потеря значимости образованности и знаний и как средства достижения жизненных целей, и как особой самостоятельной жизненной ценности. Да, без высшего образования трудно найти работу. Без диплома о высшем образовании, подчеркну, но отнюдь не без знаний. А потребность в образованности вместо формального образования формируется в обществе тогда, когда формируется потребность в подлинном развитии во всех сферах и во всех регионах. Само по себе провозглашение курса на модернизацию, создание одного или десяти Сколково не означает, что такая потребность в обществе сложилась, что она устойчива и может радикально изменить мотивацию субъектов в системе образования, переориентировать их с формы на содержание, с фразы на сущность, с заучивания на понимание. Заметим, всех субъектов, не только тех, кто учится, а и тех, кто учит. Тогда постепенно укореняется стиль преподавания, адекватный складывающейся аудитории и тем формальным требованиям, которые предъявляются к преподавателям и вузам в результате реформ.
В противном же случае (что мы сегодня и наблюдаем) формируется совсем иной, убогий стиль образования. Этот стиль воспроизводится и распространяется вместе с тем, как постепенно преподавать приходят те, кто называет себя поколением ЕГЭ (пока в областях «эксперимента», но скоро и везде). И если я иногда кажусь себе балетмейстером, который в сельском клубе учит сельчан (преимущественно хромых) классическому балету, то некоторые из этих сельчан скоро будут учить других. И если у хромых учителей ещё будут представления о том, что такое настоящий балет, то их ученики будут представлять его себе значительно хуже, а ученики учеников и вовсе подволакивание ноги будут считать особым стилем в балете. Мы запустили механизм воспроизводства невежества и так просто его не остановить. Бакалавры, федеральные и национальные вузы, интернет-зачёты и экзамены, рейтинги вузов и преподавателей — все эти меры в нынешней ситуации будут только убыстрять процесс деградации системы образования, процесс воспроизводства невежества. Поскольку из системы постепенно уходит сверхзадача — накопление и передача системы осознаваемых знаний, а субъекты в системе образования теряют главное для процесса познания свойство — любопытство, стремление (и умение) к самостоятельному и критическому поиску знаний.
ЕГЭ, по сути, стал своего рода «контрольным выстрелом» в голову советской системы образования, эффективность и качество которой страдали уже давно. Но продолжение сегодняшних реформ не будет способствовать созданию новой системы образования — ни хорошей, ни плохой. Скорее, будет создана система тотальной необразованности, которая постепенно начнёт сходить за систему образования. Будут, конечно, и школы, и вузы-исключения, только и там ситуация будет ухудшаться, им не будет хватать «элитных» учителей и абитуриентов, придётся обычных брать.
По поводу разрушения системы образования часто говорят, что, мол, это очень выгодно государству, так как необразованным народом легче управлять. Конечно, отсутствие адекватных представлений о мире мешает человеку в этом мире ориентироваться, делает его несвободным и, следовательно, покорным более или менее сильной и последовательной воле. Но! Искореняя знания, образованность и вольнодумство, государство избавляет граждан и от ответственности, компетентности, инициативы. Такое государство не может рассчитывать на самоуправление, в нём необходимы постоянная ручная наладка и ручная же починка. По существу власть отказывает образованию, культуре и науке в праве жить по собственной логике и самостоятельно вырабатывать свои оценочные критерии. Такой подход можно, конечно, оправдать тем, что наука или образование должны существовать всё же не для самих себя, а для общества. Это верно. Но только общество в качестве самостоятельного субъекта в данной дискуссии не присутствует. Больше того, когда оно — в лице тех или иных коалиций, групп, сообществ или устами отдельных авторитетных в той или иной среде экспертов — пытается влиять на дискуссию, его демонстративно игнорируют. Как было в случае с ЕГЭ, где осуждение реформы к концу дискуссии было практически единодушным (критика звучала со стороны преподавателей и школьников, родителей и специалистов, левых и центристов, короче — отовсюду). Однако никакого влияния на политику властей эта критика не имела.
Остаётся две системы «внешних» оценок, которые собственно к образованию и применяются. С одной стороны, «соответствие требованиям рынка», а с другой — выполнение формальных требований, предъявляемых бюрократией.
Логика, по которой развивается сферы культуры и образования как сфера общественного производства, противоречит логике рынка как форме организации этого самого производства. Эти сферы существуют, в том числе и как гарантии выживания рыночного общества, которое в чистом виде не самодостаточно. Формируемая рынком мотивация оказывается в определённых сферах разрушительной, он не может создать полноценного общества без внешних регулирующих механизмов, в том числе культурных. Сферы культуры и образования, общественный сектор — это «спасательный круг» для рыночной экономики. Конечно, лечить подобное подобным можно, но попробуйте выплыть на лодке, состоящей из воды.
Однако рынок давит на сферы образования и культуры, формирует массовый спрос на их продукцию, то есть заставляет адаптироваться к себе. Но создание подлинной культуры, настоящее образование всегда должны производить больше, чем требует от них уже осознанная общественная потребность, тем более — выраженная в платёжеспособном спросе. Без этой стратегической составляющей, без творческого поиска культура и образование обречены на суженное воспроизводство. Если всерьёз говорить о сохранении культурного наследия, обеспечения равного доступа к культурным благам и развитии культурного потенциала нации, то нужно признать, что формировать всё это можно только на основе единой концепции, в которую адаптация к рынку вряд ли впишется. Потому что всё это можно сохранить, создать и развить, только поддерживая каждый элемент в системе образования и культуры, независимо от его коммерческой отдачи: сельскую школу, музыкальную школу и библиотеку в маленьком городе, провинциальный театр, региональные университеты. Но поддерживать реально, исходя из потребностей общества (не рынка, а именно общества, то есть людей) и с учётом логики развития этих сфер.
Никакие финансовые вливания не помогут, если будет нарушена сеть учреждений, в том числе и не вписавшихся в рынок, прерваны традиции, если не поддерживаются и не выращиваются педагогические кадры. Но вливания будут продолжаться, потому что и образование, и культура стали не только значимыми предметами потребления, они стали структурным элементом социальных потребностей, воспринимаются людьми как социальные права, и так просто их отменить не получится. Нужно что-то делать, хотя бы во время избирательных кампаний. И поэтому мы будем продолжать платить своими налогами за те блага, которые всё меньше и меньше будут являться подлинными благами, всё больше будет псевдообразования и псевдокультуры.
Рыночные критерии, применяемые к принципиально нерыночным сферам, исказят мотивацию и производящих, и потребляющих культурные и образовательные блага, формализуют её. Школьники и студенты всё больше будут стремиться получить аттестаты и дипломы вместо знаний, а учителя и преподаватели всё меньше будут склонны их переубеждать. В большинстве провинциальных вузов и школ не поддерживается и не развивается научный, методический и кадровый потенциал, который позволил бы реально воспользоваться правительственными программами, а не просто «освоить деньги». Тем более что даже частных, но действительно эффективных мер в сферах культуры и образования, ни в каких программах даже не предлагается. Например, нет программы по привлечению молодёжи в вузы и школы, программы для молодых учёных для провинциальных вузов мало что дают, хотя формально действуют. Но система работает и осваивает деньги, и производит! Деградация в этих сферах отнюдь не означает их исчезновения, она означает замену подлинных благ культуры и образования мнимыми.
