Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания - Кургинян Сергей Ервандович
В моем случае – я возбудил не железорудное месторождение, а Гусинского с Киселевым. А также те ЗС, которые стояли за ними. Они ответили, а я получил бесценную информацию вкупе с определенными размышлениями о скверных свойствах моей личности и низменности моих мотивов.
Могу ли я отказать себе в удовольствии «интерпретировать интерпретаторов»? Я считаю, что не могу и не должен.
Во-первых, малые удовольствия – часть нашей жизни. Если я не могу экспроприировать экспроприаторов, то пусть будет хоть это.
Во-вторых, такая деятельность – часть методологической работы. Потому что «интерпретатор» не интерпретирует. Он запутывает. Петляет. Дезинформирует. Причем сознательно. Не оказывать ему в этом противодействие – значит, помогать ему. А почему я должен ему помогать, если весь смысл в том, чтобы бороться с ним и теми, кто стоит за его спиной?
Итак, существовала подлинная причина, по которой группа Гусинского жестко «наезжала» на меня. Причина состояла в том, что эта группа (и стоящие за ней ЗС) затеяла «Армянгейт», а я сорвал эту затею.
Сказать, что «наехали» за это – для них значило саморазоблачиться. Выдумали бумагу о «Газпроме». Но выдумка была шита белыми нитками. И кроме того, любой такой «наезд» имеет разных адресатов. Кто-то должен был верить, что это все – за «Газпром». А кто-то – читать между строк. Такие «междустрочные послания» – часть лжеинтерпретационной деятельности.
Между строк говорилось следующее: «Ну, мы-то с вами доки и понимаем, что газпромовские бумажки тут не при чем. Но давайте не увлекаться рассуждениями этого господина. Потому что за его пафосом, на который так легко поддаться, стоят очень очевидные низменные мотивы... Ну, там армянский... сами понимаете... и другие».
Интерпретатор, стремясь (вновь использую геофизический профессиональный сленг) «разрядить» и «дезактивировать» текст, должен был представить мою статью (а также все остальное) как некий заказ. Чей? Ну, конечно же, армянский (тут можно было поспекулировать на фамилии). Потом уже конкретно военный.
Интерпретация интерпретаторов сводится к следующему.
Во-первых, такое (голословное, основанное на похмыкиваний «знаем, знаем») толкование чужого поведения всегда в чем-то саморазоблачительно.
Во-вторых (и это уже методологически существенно), участнику любой истории легко приписать низменные мотивы. Это всегда нетрудно сделать. Но это легче всего сделать, когда история локальна. Как говорил Леви-Стросс, синхрон поливалентен вне диахрона. Локальная история, которую я только что описал, – это синхрон. А вот линия от этой истории к тому, что буду описывать, – диахрон. И тут вариативность описания все же снижается. Конечно, для того, кто хочет соблюдать минимум добросовестности при описании. Сомневаюсь, что такие найдутся. И все же исхожу из отсутствующего как имеющегося.
А что еще остается делать?
Во всем, что связано со мной и моей командой, диахрон слишком уж однозначен. Это можно игнорировать. Но не без последствий. Тот, кто игнорирует, все же рискует репутацией. Очень хочется рискнуть? Ну, что ж, я мешать не буду.
Наш Клуб «Содержательное единство» работает 12 лет. Есть слушатели, которые все это время участвуют в работе. И их немало. Они помнят, как любители измерять все своими мерками трактовали создание Клуба? Как желание неких коммунистических антагонистов Зюганова, сидевших в зале, «завалить» Зюганова. Что мы тогда могли сказать? Только – «по своим меркам судите».
Но эта наша реплика на тот момент была не столь уж и весома. Весомой она стала через 12 лет. При том, что 10 лет из этих 12-ти никаких коммунистических антагонистов Зюганова на Клубе нет и в помине. Сам Зюганов уже не интересует, наверное, даже его ближайших поклонников. А каждое слово, сказанное нами тогда в его адрес, сейчас является абсолютной очевидностью для всех. Вот только мы это говорили в тот момент, когда эта очевидность казалась дикостью. Мы дали диагноз тогда, когда болезнь только вызревала и ее еще можно было лечить.
Вновь подчеркну: меня здесь интересует теория интерпретации. И я просто разбираю эту проблему на конкретном примере. Пример говорит о том, в чем разница между эпизодом и историей. Эпизод можно трактовать более произвольно, нежели историю, слагаемую многими эпизодами. Целое – это не просто сумма его частей. И история – это больше, чем система эпизодов.
Хотите подлинной интерпретации мотивов? Спросите историю. Возможно, частную. В данном случае, нашу. В другом случае – чью-то еще. В кругу нынешней ироничной элиты мне даже стыдно признаться, что подлинным мотивом моего тогдашнего поведения являлось действительное желание сохранить какие-то каркасы внутри системы, называемой «Армия». Поскольку всем, наверное, понятно, что если все каркасы (определяемые хотя бы остаточным пониманием таких вещей, как долг и служение) рухнут, превратившись в клановые погремушки, то рухнет Армия, а вместе с ней государство, а также все остальное.
Наверное, гораздо «престижнее» было бы «признаться», что армяне, например, выделили на пиар столько же, сколько азербайджанцы. (Тогда, если мне не изменяет память, речь шла о 30 миллионах долларов, получением которых так гордился Гусинский). И из этой «армянской тридцатки» я получил «десятку», например. А также «признаться», что мне якобы «подсыпали» кланы, заинтересованные в кадровых рокировках. Я понимаю, что всем этим можно было бы гордиться, но я стыжусь – и говорю правду.
«Армянгейт» и Антон Суриков
История с «Армянгейтом» важна для меня сама по себе. Но в качестве части этого исследования она важна для меня потому, что именно в этой истории я впервые столкнулся с индикативным обстоятельством под названием: «Затакт с использованием демонизации Сурикова».
Как вы только что увидели, «Армянгейт» начался с демонизации Сурикова как военного бандита (или бандитизированного военного), организующего преступную торговлю оружием (а по намекам – и не только оружием).
На следующих фазах «Армянгейта» о Сурикове забывали так же, как о «саперных лопатках» на поздних фазах «Тбилисигейта». Но начиналось с этого.
С тех пор демонизация Сурикова стала для меня индикатором начала большого «гейта» (если совсем уж упрощенно – это стало своего рода аналитической приметой: «"демон Сурикова" низко летает в основном к дождю»).
То, что я намерен дальше обсуждать в качестве нового «гейта», имеющего в своем генезисе большую игру ЗС, – тоже начинается, представьте себе, с Сурикова. Нельзя распутывать эту большую игру, не имея в качестве отправной точки очередной «низкий полет демона Сурикова». Как при том полете, так и при этом меня, конечно, интересует сам «дождь». Но добраться-то до «дождя» можно, только начав с «полета». И нельзя это делать вне анализа того, кто атакует Сурикова, как его атакуют...
А это сопряжено с определенными «композиционными трудностями». Потому что атакует Сурикова на этот раз даже не Будберг, а достаточно специфический (не слишком крупный и слишком маргинальный) сайт «Лефт.Ру». Начни я сейчас разбираться с тем, что такое сайт «Лефт.Ру», – вы справедливо обвините меня в том', что я размениваюсь на мелочи. А я вам начну детально доказывать, почему это вовсе даже не мелочи. В итоге мы с вами станем большими специалистами по траекториям «низких полетов демона Сурикова», устройству крыльев этого демона и прочим обстоятельствам. Но мы забудем про «дождь». И одной из целей (искусственно созданных, я убежден) маргинальных сайтов типа «Лефт.Ру» как раз и является то, чтобы о таких скучных вещах, как «дождь», перестали думать. А занялись увлекательными вопросами: «полетами демонов», так сказать, «во сне и наяву».
Я эту цель не только не разделяю. Я как раз-то на нее и посягаю. Даже больше, чем на «дождь». В конце концов, «дождь» этот – явление в чем-то почти природное и по сути неотменяемое. По крайней мере, в «обществе двух машин».
