Содержательное единство 1994-2000 - Кургинян Сергей Ервандович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Еще одна аналогия – из медицины. Есть обычные заболевания. И есть специальные заболевания из разряда аутоиммунных. Обычные заболевания связаны с ослаблением иммунитета. Иммунитет – это защитные силы организма. Это нечто сродни системе безопасности. КГБ то есть. В обычных случаях иммунитет в системе ослабевает, и тогда антисистемные силы подрывают систему.
Но бывают и другие случаи. Когда иммунитет крепнет, но начинает работать против системы. Это и есть аутоиммунное заболевание. Зададимся вопросом – результатом каких заболеваний была смерть СССР? Обычных или аутоиммунных? Я убежден, что аутоиммунных.
В философии такой феномен носит название "превращенных форм". Блоки системы начинают обосабливаться и работать сами на себя, а не на систему. Форма не просто отрывается от своего содержания, а воюет против него. Главной опасностью для системы тогда становится ее функциональный блок, отвечающий за безопасность. Ничего заумного в этом нет. Любой современный предприниматель знает, что его служба безопасности, если она начинает работать против него, есть главная опасность. И тогда чем мощнее эта служба – тем больше опасность.
Вот почему, оценивая политическую стабильность в России, не следует ориентироваться на экономику, институциональную устойчивость, рейтинг политического лидера и т.п. Главный показатель – способны ли элиты выработать конвенцию взаимодействия. Если да, то страна будет существовать как целое и худо-бедно выбираться из своей, всегда непростой, действительности. Если нет – жди кризиса.
О чем в этом смысле мы сейчас должны говорить? Что мы имеем? Обострение противоречий или укрепление конвенции?
Чем на деле обернулось создание федеральных округов? Разве не тем, что готовые уже к конвенциональному поведению элиты, почуяв запах двоевластия, начали выстраиваться друг против друга на конфронтационной основе? Разве не тем, что привычный для коррупционной реальности (а нам для дестабилизации не хватало сейчас только войны с коррупцией по модели Гдляна и Иванова) лозунг "за любовь надо платить" находит сейчас в региональных элитах отклик в виде отчаянного вопля: "Понятно! Но кому именно?! И если всем, то откуда брать? Из производства? Но передел собственности привел к тому, что мы и так из него все досуха выжимаем!"
Так что же происходит? Укрепление власти или рост энтропии в системе?
Но если бы речь шла только о регионах! А как прикажете понимать беспрецедентную остроту междуусобицы в военной элите? Войны кланов, приведшей к далеко не безопасной для страны военной реформе? Как прикажете понимать борьбу между "пророссийскими силами" в Чечне? Что это, как не выражение крайней остроты элитного противостояния в Москве? И о каком укреплении власти можно говорить в условиях подобного обострения? Об укреплении власти в ее византийском формате? Об удержании баланса за счет "разводок" по принципу "сдержек и противовесов"?
Но это мы уже проходили, и это нельзя считать укреплением власти. Потому что для такой византийской схемы уже нет ресурса. И из этого надо куда-то выбираться. Сначала осознать – что к чему. И дальше незамедлительно переходить к решительным политическим действиям. Действиям – с опорой на что?
На что надо опираться в условиях такой многоголосицы, когда по отношению к тем же талибам только в военной элите есть даже не две, а три – четыре различных точки зрения, реализуемых на политической практике? Что здесь такое высшая власть? Заложник этих самых полярных корпоративных проектов? Но это мы уже проходили. Когда умело управляемая византийствующей властью борьба между Коржаковым и Грачевым обернулась трагедиями первой чеченской войны. Мы хотим повторить еще раз этот печальный опыт? Мы это хотим назвать укреплением власти?
И что такое вообще укрепление власти? У вас в телевизоре отошел контакт или провод порвался. Вы начинаете рассуждать: раз напряжение в 220 вольт не доходит до блоков, управляющих изображением, давайте дадим 2000 вольт. Рассуждающий подобным образом получит желанное ему функционирование достаточно простого радиоэлектронного устройства? Все понимают, что нет. А подобные же меры применительно к сложнейшим общественным системам дадут результат в виде устранения дисфункций? Как вы считаете?
Единственное, к чему я стремлюсь всей душой, – это реальное укрепление власти в стране. И на этой основе – к решению общественных задач. Ведь нормальная власть строится для этого, а не для истребления общества (еще одна модификация превращенных форм и аутоиммунных заболеваний)!
Я хочу укрепления этой власти, власти данного президента, поскольку его избрал народ.
Но я не вижу этого укрепления. Подобно Кахе Бендукидзе, я, видимо, нахожусь на совсем другом совещании. На другом рандеву с другой, весьма опасной, реальностью. И я могу продолжить перечисление свойств этой реальности, вовсе не свидетельствующих в пользу реального укрепления власти. И не о борьбе с Путиным здесь речь. Зачем президенту России ложь? Зачем ему победные реляции на пустом месте? Они нужны кому-то другому. Для него же они смертельно опасны.
Часть 4.
Лирическое заключение
(оно же методологический постскриптум) -
или "коллизия "Бункер и провода"
Представьте себе такую метафору: огромная властная комната с гигантским количеством политических пультов и атрибутов политической власти. Датчики мигают, стрелки колеблются. 1992 год, в комнату входит Ельцин. Он учится переключать регистры, менять режимы на пультах, учится читать показания датчиков. Увлекательнейшее занятие! А потом Ельцин видит маленькую дверь, ведущую из комнаты куда-то наружу. Он выходит в эту дверь, смотрит на стены бункера и видит: все провода обгорели, оборваны, перерезаны. Он возвращается в бункер. И спрашивает наполняющие бункер персоны: "Ну-ка, кому этот вот атрибутик? Тебе? Тебе? А кто хочет этот пультик? А как хорошо отдыхать на этом диване!"
После своего открытия Ельцин еще лет шесть хорошо проводит время в бункере, полностью осознав коллизию с перегоревшими проводами. Один раз Ельцин было "дернулся", надеясь починить провода, – это было тогда, когда он, очень ненадолго, по-настоящему поверил Коржакову в 1994 году. Потом уже началась знаменитая "разводка" Коржакова с Грачевым и удобное пребывание в бункере при полном осознании коллизии с проводами.
2000 год. В бункер заходит Владимир Путин. Он тоже учится управлять приборами, очень быстро осваивает эту науку. Проходит год. Путин уже увидел маленькую дверь? Он уже вышел наружу? Ему уже дано увидеть оборванные, обгорелые провода? Если так – а это наверняка уже так, – то наступает время решений.
Можно рискнуть начать чинить провода и налаживать связь бункера с реальностью. Но это тяжелое и страшное занятие, требующее совершенно других технологий.
А можно махнуть на это рукой и хорошо расположиться в весьма и весьма значимом и удобном бункере.
Что именно решил Путин? И решил ли он что-то в этом, единственно значимом, плане? Лично мне кажется, что он пока еще в этом плане главных решений не принял.
02.11.2000 : Полосатый рейд
Сергей Кургинян
Доклад на клубе опубликован в журнале "Россия XXI". 2000. #6
Часть 1.
Коллизия с языком
"Почему при всем, что происходит сейчас в России, у Путина сохраняется очень высокий рейтинг?" Этот вопрос все чаще обсуждается на политологических семинарах. Он все чаще вдруг возникает в тех или иных научных дискуссиях. Им задаются сейчас уже не только политологи, но и политики. Фактически это и есть вопрос о власти. Или, по крайней мере, важнейшая составляющая такого вопроса.
Вопросы подобного рода в каком-то смысле уже содержат в себе ответы. Такие вопросы – это еще и запросы. Запросы, посылаемые в компьютер, где заведомо находится определенная понятийная система. Посылая в компьютер запрос, мы тем самым именно эту систему. как бы точнее сказать. Востребуем?.. Оживляем?.. Задействуем?.. Или – противопоставляем реальности?
