Содержательное единство 1994-2000 - Кургинян Сергей Ервандович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Из вышеуказанного логически с весьма высокой вероятностью вытекает то, что мягко атакуемый двумя силами (евразийство и уменьшительный национализм) В.Путин одновременно должен налаживать отношения с внутренне враждебной к нему как к либералу третьей силой – квази-советско- и квази-досоветско-имперским усеченным генеральским реваншизмом). И это притом, что две атакующие Путина силы вполне способны найти общий язык с третьей силой, составляющей важнейший элемент базы В.Путина во второй чеченской войне (схема 5).
Для В.Путина и того направления, которое он вольно или невольно олицетворяет, главным вопросом было соотношение между выигрышем войны военной и войны политической. Если в результате военного выигрыша удавка из трех сил стянется на горле у пытающегося выйти за свои капитулянтские рамки российского либерализма – о какой победе можно будет говорить?
Схема 4.
Путин и конфигурация военно-спецслужбистских геополитических ориентаций
Схема 5.
Сотворение неопределенности – сговоры, подрывы, конфронтации и т.д.
Армия в Чечне должна была изначально стать явлением политическим. Некоей добровольческой, сильно идеологизированной армией, готовой по окончанию войны решать определенные политические задачи в рамках государственнического, централистского либерализма. Выйдя из Чечни (как Вандеи), эта армия должна была двинуться в регионы со своей, образно говоря, либерально-государственнической гильотиной. Тогда В.Путин оседлывает движение.
Не произойдет этого – произойдет другое. Эта армия все равно станет в лучшем случае инструментом решения чужих политических задач. Она двинется из Чечни не на регионы, а на Москву. Но не Путин возглавит тогда это движение. И не либеральный централизм станет главной целью оного.
Мы обозначили, что в лучшем случае движение победившей, но неоседланной армии станет чем-то наподобие ОАСовского путча. Что же произойдет в худшем случае? В худшем случае (имеется в виду – худшем и для страны, и для Путина) неовизантийские игры усложнятся еще на несколько порядков.
Часть 5.
Чечня как генератор общероссийской неопределенности
Даже реваншистско-квазиоасовский путч еще надо суметь состряпать! Это умение более чем проблематично, если определенные военные фигуры даже не умеют держать язык за зубами и исповедуются о своих тайных намерениях перед многомиллионной аудиторией электронных СМИ.
В этом случае вполне возможно превращение реваншистского квазипутча в ГКЧП с очередным номером. Модели подобного превращения разнообразны. Приведем две главные.
Модель # 1 – линейная эскалация.
1. Перед стиранием с лица земли Грозного (этого нового Карфагена конца ХХ века) происходят очередные взрывы в Москве или в провинции.
2. В ответ на эти взрывы как раз и начинаются массированные бомбардировки со стиранием с лица земли.
Схема 6.
Линейная эскалация
Схема 7.
Неопределенность – и достижение "точки би"
3. В ответ на бомбардировки происходят еще более сильные демарши противоположной стороны.
4. Российская сторона отвечает, например, "зачистками" чеченцев в Москве.
Ряд данных взаимно усиливающихся импульсов можно продолжить.
Важно, что при этом раскачка приобретает характер растущей по амплитуде синусоиды (схема 6).
Какую роль выполняет подобная модель в конечном итоге? С математической точки зрения эта модель призвана нарастить амплитуду до уровня, когда система начнет переходить из некоего устойчивого состояния в "состояние открытых возможностей". Точка, за которой такие возможности начинают появляться, называется точкой бифуркации ("точка би"). Задача поднятия амплитуды А равносильна задаче выведения за "точку би" (схема 7).
Такие возможности следует тем не менее называть линейными. Свойство их делателей в том, что разные группы достигают консенсуса дестабилизации, стремясь к этой вожделенной "точке би" каждый со своей целью. В итоге побеждает тот, кто обладает, помимо ресурса развертывания неопределенности, еще и ресурсом свертывания оной. В нынешнем российском раскладе может оказаться, что этим-то как раз ресурсом обладают только ВНЕШНИЕ ПЕРЕСТРУКТУРАТОРЫ, которые и провоцируют внутренние силы на подобного рода игру. В пределе может оказаться, что внешних переструктураторов несколько, внутреннего нет вообще. Это и означает наступление полного хаоса. В нынешней ситуации мы подходим к тому барьеру, при котором подобные построения уже категорически нельзя считать умозрительными.
Что же касается нелинейных возможностей, то они связаны не с элементарным наращиванием Неопределенности, а с разного рода "снятие-наращиваниями" и "наращивание-снятиями". Здесь мы от нелинейной теории систем переходим к нелинейной же теории игр. Можно, конечно, описывать прецеденты чего-то подобного, апеллируя к иностранной литературе (Гессе с его "Игрой в бисер" и "Степным волком", Борхесу с его лабиринтами и садами ветвящихся тропинок), но у нас есть свой отечественный адаптированный на миллионы и миллионы читателей вариант. Причем такой вариант, который описан писателями, коим поклоняются в том числе и демиурги нынешнего политического процесса. Мы имеем в виду братьев Стругацких вообще и их роман "Град обреченный" в частности (видимо, самое актуальное на сегодня произведение отечественной фантастики – на порядок более близкое к реальности, чем всякие там "генерации Пи"). Мы не можем удержаться от того, чтобы привести цитату из этого произведения.
"Танкист (сравни – нынешнюю чеченскую ситуацию!), часто мигая, смотрел на гениального стратега и ничего не понимал. Он привык мыслить в категориях передвижений в пространстве огромных машинных и человеческих масс, он, в своей наивности и простодушии, привык считать, что все и навсегда решат его бронированные армады, уверенно прущие через чужие земли, и многомоторные, набитые бомбами и парашютами, летающие крепости, плывущие в облаках над чужими землями, он сделал все возможное, чтобы эта ясная мечта могла быть реализована в любой необходимый момент.
…Он ни в какую не понимал, как можно было приносить в жертву именно его, такого талантливого, такого неутомимого и неповторимого, как можно было принести в жертву все то, что было создано такими трудами и усилиями… (вновь – сравни нынешнюю чеченскую ситуацию и нынешнее непонимание!)
…Гениальный стратег… был доволен. Он отдал слона за пешку и был очень доволен. …В его, стратега, глазах все это выглядит совсем иначе: он ловко и неожиданно убрал МЕШАЮЩЕГО ЕМУ СЛОНА (подчеркиваем – убрал мешающую, именно мешающую как бы свою фигуру!) да еще получил пешку в придачу – вот как это выглядело на самом деле…
Великий стратег был более чем стратегом. Стратег всегда крутится в рамках своей стратегии. ВЕЛИКИЙ СТРАТЕГ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ВСЯКИХ РАМОК. Стратегия была лишь ничтожным элементом его игры… Великий стратег стал великим именно потому, что понял (а может быть, знал от рождения): выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам; выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится – отказаться и от них.
Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор, свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей, которых нельзя было бы при необходимости заменить каким-нибудь конем или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает гораздо полезнее оставить ее пешкой – пусть постоит на краю пропасти в назидание другим пешкам…" (К вопросу о "преемственности"!)
