Портреты гомеопатических препаратов, ( часть 2) - Култер Кэтрин Р. (полная версия книги TXT) 📗
ВЕЛИКОДУШИЕ
При всей своей подавленности Natrum muriaticum всё-таки представляет собой привлекательную личность. У него определенный характер, твердые убеждения и несомненное великодушие. Он готов упорно придерживаться своих идеалов, но осторожен, стараясь не причинить этим неприятностей другим, и обычно действует из добрых побуждений. Борланд говорит, что с этим человеком приятно познакомиться, но трудно поддерживать знакомство, и в какой-то мере он прав: при первом знакомстве он вам уступает с готовностью, но позже выказывает своё несогласие.
У Natrum muriaticum могут быть особенности его личного поведения, которые он утверждает с упорством, даже настойчивостью, требуя, чтобы его принимали таким, каков он есть, и игнорируя тот факт, что в обществе человек не может себе позволить быть полностью верен самому себе. Погружённый в свои мысли, он «способен раздражаться и быть резким» (Ганеман), может проявить неприветливость к несчастливому человеку. Или, находясь в одном из своих эгоистических настроений, он «хочет говорить, но не хочет, чтобы ему что-либо говорили; когда ему нечего сказать, тогда он впадает в депрессию и меланхолию» (Аллен). Он может быть на удивление мстительным по отношению к тому, кто причинил ему боль («ненавидящая и мстительная личность», Геринг), хотя обычно эти стремления ограничиваются пылкими пожеланиями, чтобы «рука Судьбы» сурово наказала обидчика. В общем, человек этого типа все жизненные коллизии воспринимает стойко, стараясь ни при каких обстоятельствах не падать духом. Он борется на каждом фронте и до последнего дыхания, даже если при этом он мало или совсем ничего не выигрывает, и по необходимости может быть бескомпромиссным, отказываясь соглашаться даже в самом малом. Он мог бы достичь гораздо большего и гораздо больше получить от жизни, если бы не считал компромисс и гибкость в отношениях угрозой самой своей личности.
Кроме того, он страдает от сверхчувствительной гордости: признание своей ошибки для него унижение, а извиниться ему необычайно трудно (Sepia). Так, ребенок, увиливающий от своих домашних обязанностей и получивший замечание по поводу того, что не накрыл на стол к завтраку, сердится, возмущается и оправдывается, настаивая, что это была не его очередь. Но в течение следующих нескольких дней сознание вины заставляет его не только накрывать на стол, но и убирать со стола и мыть посуду — он признает свою вину, как свидетельствуют его действия, хотя и не может сказать это словами. «Я, кажется, лучше умру, чем извинюсь», — это типичный рефрен Natrum muriaticum как молодых, так и старых.
И наконец, он может быть ярым спорщиком. И другие конституциональные типы тоже спорят, не сомневайтесь, но их это так глубоко не выбивает из колеи. Подобно Phosphorus и Staphysagria, Natrum muriaticum может начать дрожать и после неприятной конфронтации вынужден лечь и отойти от впечатлений: у него могут появиться боль и учащённое сердцебиение («отрицательное влияние злости», Геринг), но тем не менее, он всё равно не может отучиться встревать в споры. Он должен доказать, что он прав, всегда был и всегда будет прав по данному вопросу, и, в отличие от Lycopodium, Pulsatilla или Phosphorus, редко чувствует, когда нужно остановиться или «уйти с поля боя». Даже одержав победу, он продолжает нагромождать один довод на другой для дальнейшего доказательства своей правоты.
Таким образом, хотя Natrum muriaticum и является иногда небезопасным для окружающих своим социальным поведением, как это видно по его преувеличенному вниманию к мнению других о нём самом (важный фактор во всех его поступках), то его мысли не представляют никакой опасности. Он знает или думает, что знает, что правильно, а что нет. Это отличает его от Lycopodium, который выглядит спокойным и уверенным в себе, но, тем не менее, внутри он полон сомнений, и если избегает спора, то потому, что не уверен в правильности своей позиции.
И всё же, если человека типа Natrum muriaticum принимать на его условиях, то он вам «нравится всё больше»: он истинный и заботливый друг, на которого можно полностью положиться, доктор Уотсон для своего Шерлока Холмса, всегда готовый оказать помощь и остаться в тени; он стоек и может утешить в период стресса; с ним легко разговаривать, так как он всегда готов принять участие в долгом и серьезном или оживленном разговоре. «Погорев» на эмоциональных доводах (и, возможно, не раз), он может проявлять тенденцию (как Sulphur) вести разговор скорее на интеллектуальном уровне, но тем не менее (в отличие от Sulphur) его эмоции лежат на поверхности и могут достигать даже самого большого накала. И там, где Sulphur будет анализировать теории и абстракции, Natrum muriaticum любит анализировать человеческую натуру, стремясь распознать, что люди действительно представляют собой изнутри и как на самом деле «работают» их дух и сознание. Он умный и внимательный слушатель, хорошая находка для тех, кто любит поболтать. Иногда его бывает нелегко втянуть в разговор, но если он чувствует себя свободно в своём окружении, то может быть таким же разговорчивым и общительным, как и всякий другой. Фактически он может получать «удовольствие от собственной речи» (Кент), когда говорит о знакомом ему предмете. Иногда (подобно Arsenicum album и Nux vomica) его симптомы «ухудшаются при разговоре с другими» (Кент), особенно когда этими другими оказываются Sulphur, не дающие собеседнику произнести ни слова.
Внимание к другим людям составляет основу многих поступков Natrum muriaticum. Это его интеллектуальное кредо, его «святая обязанность»: не причиняй другим вреда, но поддерживай их, где возможно, сочувствуй их нуждам.
Обычно Natrum muriaticum — это тот член семьи, который постоянно жертвует своими интересами ради интересов других и в ответ на предложение утвердить свои права отвечает: «Я получаю свою долю внимания и не хочу забирать её у других». Или это может быть резкий или неразговорчивый человек, который, попав в невыносимую обстановку со стороны родных супруга (супруги), ведет себя благородно, не ищет похвалы и не требует признания. Таким образом, он может оказаться непризнанным страдальцем, роль которого, хоть и выбрал по собственной воле («Я не нуждаюсь в благодарности… Я не ищу благодарности… Я не жду похвал»), но может позднее возненавидеть. Внешне он с пренебрежением и презрением относится к признанию, но, как становится ясно через несколько месяцев или лет, он всегда его сильно желал.
Часто поступки Natrum muriaticum мотивируются стремлением к истине. Он, например, не принимает незаслуженной похвалы там, где другой был бы счастлив произвести хорошее впечатление, он отвергает её или даёт свою оценку. Даже его реакция на законную похвалу такова, что он либо смущается, либо притворяется, что не слышит, либо пытается приписать все заслуги кому-то другому, либо ссылается на удачу. Он может даже клеветать на себя, без всякой на то нужды (Sepia). Мать, которой врач высказал комплимент по поводу её привлекательных и хорошо ведущих себя детей, отвечает: «Это не только моя заслуга. В этом заслуга и бабушки, которая живет рядом с нами», — и затем, возвращая комплимент, добавляет: «И, конечно, благодаря вашему хорошему гомеопатическому лекарству».
Этот человек редко хвастает. Он скорее недооценит свои достижения, чем преувеличит их, и будет активно продвигать скорее чье-то дело, чем самого себя. Если он честолюбив, то честолюбив без шума. Будучи суеверным, он старается не искушать судьбу преждевременным хвастовством: он сначала делает дело, а говорит о нём уже после этого.
Однако в своей честности он может дойти до «бестактности» (Уитмонт). Если хозяйка спросит его, как ему понравился её домашний пирог, он, поколебавшись где-то на грани пустой вежливости, выпалит: «Фактически мне никогда не нравились кокосовые орехи, так что я, по сути, ничего не могу сказать». Даже его добрая ложь выглядит неубедительно. Если бы он сказал, что ему нравится пирог, то было бы ясно по его выражению лица, что это не так. Phosphorus, который ненавидит кокосовые орехи, сказал бы с полным убеждением: «Это самый вкусный пирог из тех, что мне довелось есть за последние несколько месяцев. Как же вам удалось так вкусно его испечь?
