Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций - Ильин Алексей Николаевич (книги бесплатно без .txt) 📗
США сохраняли расовую сегрегацию на законодательном уровне с 1876 по 1965 г. Она получила название «кроуизм». Д. Кроу создал законы, установившие расовую сегрегацию в публичных местах, что привело к предусмотрению разных мест в школах, общественном транспорте, ресторанах и т. д. для белых и черных[184]. На темнокожих распространялась масса запретов. В итоге выбором в США черного президента американцы якобы искупили свою вину, стерли из исторической памяти прошлые расистские грехи и предпочли более о них не вспоминать, однако продолжают при каждом удобном случае тыкать Россию в грязь за деяния, которые несоизмеримы с тяжестью деяний «цивилизованного» мира. Если принимать в расчет извинения американцев за рабство, то с таким же успехом стоит принимать в расчет извинения Хрущева за незаконно репрессированных в сталинские годы. Но мы не квиты, так как, забывая про свои преступления, они «помнят» про наши, завышают масштабы содеянного, фальсифицируют события, навязывают неприемлемые интерпретации и тем самым под флагом абстрактного гуманизма нарушают объективность исторического знания. Не укладывающейся ни в какую теорию права и справедливости внешнеполитической деятельности Штатов, а также манипулирующей легитимации этой деятельности следует посвятить отдельную монографию, поэтому мы не можем позволить себе привести здесь все имеющиеся сведения. Следовательно, ограничиваемся только некоторыми из них.
Недопустимо оправдывать творимое в нашей стране историческое насилие, сравнивая его с подобными явлениями в других странах. Необходимо путем этого сравнения показывать, что не только Россия и СССР заслуживают подобных обвинений, и нет никаких оснований для переосмысления национальной истории и культуры и формирования чувства вины за исторические преступления, которые в истории других стран тоже имели место. Крайне неприятно, что цивилизация, в которой угасает культура, в которой на место культуры пришло потребление, которая находится под протекторатом мирового полицейского в лице США, учит нас жизни и диктует правила «хорошего тона». Вся эта пропаганда идеологически бьет по национальной культуре, и возникает необходимость отводить от себя удар. У англосаксов мы могли бы кое-чему поучиться. Например, их знаменитая фраза «права или не права, но это моя страна», должна стать и у нас императивом в идеологическо-информационном противостоянии. Заимствование такой формы мышления будет вполне обосновано, в отличие от других заимствований, поскольку оно даст возможность не только избавиться от ярлыков и штампов, но и создаст положительное отношение к российской истории в общественном сознании. Необходимо акцентировать внимание на достоинствах своей истории и культуры, воспевать эти достоинства, даже если «цивилизованный» мир не подхватит нашего гимна, а он в любом случае его не подхватит. Конечно, здесь нет указания на необходимость рассматривать свою историю исключительно в позитивном плане каковой бы она не была, поскольку научная объективность должна сохраняться. В контексте не научного осмысления, а информационного геополитического противостояния данная форма мысли будет оправданной ответной реакцией на дискурс изобличающих чужую историю и не видящих позорные пятна в своей, так как нельзя позволять спекулировать в геополитических целях на трагичных моментах русской истории. Целесообразно избавляться и от навеянных извне антирусских мифов и от укоренившихся мифов о западных режимах как демократических и гуманных.
Хотелось бы верить в то, что русские обладают уникальным менталитетом, позволяющим им как нации в целом и как отдельному лицу не деградировать, а способствовать самосохранению и развитию. Хотелось бы верить в то, что существует краеугольная национально созидательная русская идея и особый путь, который сохранился, несмотря на многовековое внешнее влияние на русское народонаселение, и который, как факел, ведет общество к самосохранению. Хочется верить, что ментальность русского народа невозможно разрушить враждебными информационными матрицами, с которыми каждый из нас сталкивается в процессе жизнедеятельности и которые стараются навязать нам какую-то систему мышления (или, наоборот, бессистемность мышления). Но — в том-то все и дело — верить в это можно, а вот быть уверенным намного труднее.
Всяческие идеологемы о пути и ментальности русских — скорее философичные мифы, обильно сдобренные бесконечными наукоемкими теоретизированными рассуждениями, нежели реальность. Если бездумная развлекательность — скорее опиум для не отягченных раздумьями масс, то теоретически нагруженные рассуждения о проблемах особых путей, ментальности и прочие домыслы — опиум для интеллектуалов. Особый национальный путь необходим, но пока он не прослеживается на уровне социально-культурной практики.
То, что хорошо работает в одной системе, вовсе необязательно будет так же эффективно работать в другой. Любое заимствование должно соответствовать традициям и ценностям общества, которые дают социуму обязательную возможность поддерживать связь с прошлым, ощущать его в качестве присутствующего сейчас. Проблема в том, что российский социальный код долгое время претерпевает путь если не разрушения, то трансформации, и сегодня трудно сказать суверенностью, что он собой представляет. «И бритые лица, после показного отрубания бород, и просвещенные салоны, и рекламные бренды, и заимствования архитектуры, и внедрения систем качеств, и бакалавриаты — все русская культура способна «переделать» на свой лад»[185], - оптимистично замечает В.А. Жилина, но оптимизм, как говорится, во многом отличен от реализма. Для того чтобы успешно «переделывать» на свой лад заморские нововведения, необходимо иметь определенные коллективные качества и особенности, позволяющие не просто заимствовать чужие новшества в ущерб себе, а интегрировать их с пользой для себя, то есть реализовывать национально созидающую грань между традициями и новациями. В современной России, быт которой перенасыщен самыми разными заимствованиями, не совсем дальновидно говорить о том, что «все экспансии чужой культуры заранее обречены на неудачу» (Жилина).
Глава 9.
Десоветизация — стратегия укоренения потребительской культуры
После противопоставления советской и потребительской культуры мы пришли к выводу, согласно которому советская культура, при всех ее несовершенствах, более гуманна и социально ориентирована, чем потребкульт. В последнее время советская культура терпит серьезную идеологическую атаку, призванную стереть из общественного сознания «рудименты» социализма. Эта атака началась еще в годы холодной войны и была инициирована нашими геополитическими конкурентами. Однако сегодня начался очередной виток антисоветской пропаганды, исходящий уже из лона российской агитационной машины.
Советский Союз западно-американская пропаганда называла тюрьмой народов, хотя ни один малый народ не сгинул во время Союза. В «демократических» США огромное количество индейцев было истреблено, да и в некоторых «демократических» западных странах представители малых народностей вообще людьми не считались и, соответственно, обладали минимумом прав. В Швеции с 1934 по 1976 г. функционировала принудительная стерилизация умственно отсталых, людей низкого социального статуса и представителей некоторых национальных меньшинств. Британский империализм истреблял всех, куда только приходил; индейцев и австралийских аборигенов массово убивали, негров обращали в рабство, а индийцев жестоко эксплуатировали. Россия (и СССР), напротив, расширяла свою империю, не отправляя политику истребления жителей присоединяемых территорий. Понятно, что присоединение далеко не всегда носило мирный характер, но цель уничтожения или геноцида завоеванного народа не преследовалась. В конечном счете, завоеванные народы пользовались равными правами с центральным народом. Некоторые из них, например таджики, до появления СССР идентифицировавшие себя абстрактно как мусульмане, только в период советской «колонизации» обрели письменность, национальный язык, национальное самосознание и культуру в целом. Как в России, так и в республиках уже с 1920-х гг. начали открываться школы и вузы, количество учащихся повышался, и уровень подготовки тоже рос; выпускались образованные люди, а не образованны, каких готовят сейчас во многих учебных заведениях РФ[186]. В царской России и СССР позволялась свобода развития этнокультур. Многие их представители наравне с русскими двигались по карьерной лестнице и даже занимали высокие посты в органах власти. Белоруссы, украинцы, латыши, азербайджанцы и другие не подвергались никакой специальной территориальной локализации, а расселялись по всей территории России, кровно смешивались и географически ассимилировали. Неоднократно малые народы вставали на защиту своих «захватчиков», а некоторые добровольно входили в состав империи, понимая, что без покровительства сильного им будет трудно выжить. Возможно, без российского империализма они вообще исчезли бы. В СССР дружба народов не только воспевалась и декларировалась, а реализовывалась. Так где же настоящая тюрьма народов? Западу выгодно очернять державу, которая не позволяла ему заниматься тем, за что он сам достоин порицания — эксплуатацией третьего мира. Ему также выгодно ослабить геополитического противника путем внедрения разобщающего мифа, который производит демонтаж народного общежития.
