Солдат трех армий - Винцер Бруно (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Он пошел дальше, глубоко задумавшись. Ведь война всем опротивела, и он мог считать, что и наши генералы ее не желают. Не он один так думал, да и я сам довольно долго так усыплял свою совесть.
На следующий день я встретил капитана Хаслера. Несколько лет он занимал штатную должность майора и хорошо справлялся с поставленными перед ним задачами. Но прежде чем получить новое звание, он должен был, как и я, пройти курсы в Мюнхене, которые были тогда организованы для офицеров, вышедших из рядового состава. Он провалился. Мне была известна его история, так как я был ее свидетелем.
Хаслер во время обеденного перерыва проходил по двору и случайно встретил там фельдфебеля, с которым он вместе воевал. Они оба находились в транспортной машине, когда ее сбили. Велика была радость свидания. Чтобы успеть поскорей рассказать друг другу важнейшие события, они зашли вдвоем в находившуюся поблизости столовую для унтер-офицеров. Времени хватило ровно на одну кружку пива. На прощание они похлопали друг друга по плечу и разошлись каждый на свое место службы: фельдфебель — в свою роту, капитан Хаслер — в нашу учебную аудиторию. Он радовался как ребенок тому, что встретил товарища, которого считал погибшим.
После занятий его вызвали к командиру школы. Какой-то негодяй донес, что капитан побывал в столовой для унтер-офицеров. Командир разъяснил Хаслеру, что при таком поведении невозможно его аттестовать в качестве старшего офицера.
— Я этого так не оставлю. Я напишу в «Шпигель» или в редакцию «Бильд-цайтунг». Что ты думаешь об этом, Бруно?
— Не делай этого. Они позабавятся, а тебе достанется лишь отдача после выстрела.
— Но ведь это вопиющая несправедливость. Несколько лет я исполнял обязанности майора, все шло хорошо, и теперь эти людишки в школе отказываются признать, что я обладаю квалификацией майора. Это же какая-то бессмыслица.
— Руди, еще много бессмыслицы на свете. Я доложу это дело в отделе личного состава, и тебя направят на следующие курсы; тогда ты выдержишь испытание.
— Никто меня уже не направит на курсы. Не трудись, пожалуйста, с меня довольно.
Такова его история. Но вот я его опять встретил, и конечно, мне хотелось узнать, как дальше сложились его дела.
— Тебе трудно поверить, но я все еще занимаю прежнюю штатную должность.
— Напиши же уполномоченному по обороне!
— О нем я узнал только из газет, иначе я бы наверняка не знал, что его фамилия фон Грольман и что он бывший генерал. Здесь в нашем штабе ни один человек и словечка нам не сказал. Никому не известно, для чего существует эта должность. Еще одно безобразие.
— Тем не менее я бы на твоем месте ему написал.
— Не имеет смысла. Я закончу мои дни в бундесвере в звании капитана. Но не воображай, что я стану перерабатывать и наживу себе грыжу.
Я больше не пытался его переубеждать. Правда, создание института уполномоченных по обороне полностью соответствовало моим представлениям о демократической армии, однако в свете опыта последних месяцев и эта «новинка» казалась мне сомнительным мероприятием.
Во всяком случае, капитан Хаслер никуда жалоб не подавал, но он также не нуждался в лечении по случаю инфаркта или грыжи из-за переутомления.
Мозаика
Присвоение мне звание майора не было волнующим событием. Генерал Гут вручил мне подписанную министром Штраусом грамоту, пожелал мне успеха и, видимо, ожидал, что я зальюсь слезами радости. Он был заметно разочарован, услышав мой ответ:
— Когда в конце 1944 года в Восточной Пруссии мне сообщили в дивизии, что я представлен к повышению, я был очень рад. У меня был почти трехлетний командирский стаж, я закончил успешно курсы полковых командиров и полагал, что уже подходит моя очередь. Но с течением времени интерес ослаб, господин генерал.
— Но тем не менее вы же рады?
— Безусловно, господин генерал, но радость несколько испорчена. Можно было меня избавить от занятий на этих курсах в Мюнхене, на которых нас ничему, ну буквально ничему новому не научили. Кроме того, старые и испытанные командиры, как, например, капитан Хаслер, были дисквалифицированы. Честно говоря, мне это не нравится, господин генерал.
Гут глядел в окно и, как мне показалось, задумался. Майор Бергхоф, который, как и я, явился к генералу в связи с повышением в звании, толкнул меня в бок и кивнул в сторону двери. Я понял его.
Мы щелкнули каблуками и попытались убраться из кабинета. Но генерал обернулся и пригласил нас:
— Ну, господа, коньячку мы все же с вами выпьем. Кезер!
Капитан Кезер молниеносно примчался и, используя подходящую ситуацию, налил дополна четыре бокала. Это был превосходный французский коньяк. Так закончился и этот эпизод.
Всю свою солдатскую жизнь я мечтал стать штабным офицером. Но теперь, когда я достиг такого звания, меня это уже почти не радовало. Мое повышение в звании было омрачено моими сомнениями в нашем деле, да и в нашем политическом и военном руководстве.
Но в памяти остался другой, гораздо более радостный день — 13 мая 1959 года, день рождения моего сына Ульриха. Правда, через окошко в клинике мне показали какого-то сморщенного малыша, но это был как-никак мой сын. Моя жена тоже была совершено счастлива — мы хотели именно сына.
Вскоре явились тетки, чтобы посмотреть на новорожденного.
— Нет, какое сходство! Вылитый папа! Но кое-что есть и от вас, милая госпожа Винцер.
— Да, — подтвердили мы, — он получил кое-что от нас обоих.
— Да нет, какое поразительное сходство! Когда вы предполагаете крестить мальчика?
— Мальчик так похож на отца, что нет нужды в обряде крещения. Дело в том, что я не принадлежу ни к какой церкви, может быть, вам это еще не известно?
— Мы слыхали об этом. Но ведь ваша супруга состоит в церковной общине, так что вы, очевидно, разрешите крестить ребенка?
— По моему мнению, я не вправе зачислить моего сына в организацию, к которой он, быть может, не пожелает принадлежать. Когда он вырастет, то сам примет решение. А до того времени рука господня и некрещеного охранит от бед. Я, во всяком случае, этого ожидаю.
После этого дамы поспешили распрощаться. Но все же каждый раз, когда я уезжал в командировку, они надоедали моей жене, уговаривая ее крестить ребенка в мое отсутствие. Они даже были готовы позаботиться о том, чтобы привести пастора к нам в дом.
Однако Ульрих не был крещен, и тем не менее ребенок был кругленьким и упругим, как мяч. К сожалению, я не имел еще возможности взять его с собой на футбольный матч, когда немецкая сборная встретилась со швейцарской командой. Зато моя жена меня сопровождала; я достал для офицеров бундесвера хорошие места в ложе. Дело в том, что мы предоставили в распоряжение организаторов матча военный духовой оркестр и тем немало способствовали заполнению стадиона в Карлсруэ. По просьбе полковника Хеннинга я в результате немалых хлопот добился, чтобы он, как восторженный болельщик футбольной команды, вместе с генералом Гутом был приглашен на банкет, который футбольная лига устраивала для иностранных и немецких игроков в лучшем отеле города.
Игра шла своим чередом; теперь я уже не помню, каков был ее исход. Но кое-что другое мне нелегко забыть. По окончании игры я вместе с генералом и начальником штаба поехал в тот отель, в котором должен был состояться банкет. Внезапно Гут заупрямился. По зрелом размышлении он пришел к выводу, что лицу, занимающему такой пост, как он, не подобает сидеть за одним столом с футболистами; это было бы уж слишком.
Его нельзя было переубедить; он приказал отвезти его домой. Я вел долгие переговоры для того, чтобы получить приглашение, а теперь попал в неловкое положение, так как мне было поручено извиниться за генерала, который по причине «нездоровья» не пришел. К сожалению, я должен был отказать себе в удовольствии доложить ему, что по поводу отсутствия генерала спортсмены высказались просто:
— Ну и слава богу!
Через несколько дней произошел другой забавный эпизод. Фриц Книппенберг, ловкий репортер «Зюддойче рундфунк», попросил устроить беседу с генералом относительно строительства военных аэродромов в Баден-Вюртемберге. На радиостудию в Карлсруэ мы отправились втроем: генерал, я и капитан Шлейер, который знакомился с работой в качестве моего заместителя. События приняли драматический оборот.
