Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Гуральник Питер (книги читать бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
Вышло неудачно, но Элвис пообещал, что в следующем фильме их обязательно задействуют. Он наконец–то возобновил свое короткое знакомство с Деброй Паже, сообщил он Джун по телефону. Она оказалась еще красивее, чем тогда, когда он увидел ее впервые, и такой милой, и… А с кем еще он познакомился, спрашивала Джун. Элвис не ответил, и тогда Джун спросила, о чем он говорил с Деброй. После долгой паузы он наконец сказал, что не может вспомнить, но что познакомился с Ричардом Эганом. «О, мне так нравится Ричард Эган», — притворно умилилась Джун. «Правда? И как же сильно он тебе нравится?» — «Так же сильно, как Элвису — Дебра Паже, — предположила она. — С кем еще познакомился ты?»
Съемки начались в среду, но Элвис готовился к записи на следующий день. В день записи Элвис с удовольствием согласился спеть заглавную балладу из фильма для Арми Арчерда, который писал статью для «Фотоплей». Элвис пригласил Арчерда в музыкальную студию. Кен Дарби аккомпанировал ему на рояле, а Элвис встал, «вытянувшись, как будто в хоре», перед высоким расписным окном и запел «Полюби меня нежно». Арчерд был поражен спокойной и умиротворенной манерой исполнения и простотой обработки, сделанной для старой баллады «Aura Lee» времен Гражданской войны. «Когда он закончил, — писал Арчерд, — мы, естественно, выразили наше изумление. «Люди думают, что все, что я умею делать, — это петь рок–н–ролл, — искренно ответил Элвис. — А я ничего, кроме баллад, не пел до тех пор, пока не очутился на сцене. Я обожаю баллады». Элвис собирался включить больше баллад в свои концерты. Он впитал доброту этой музыки, слушая церковные песнопения.
Сама запись прошла очень гладко. Окружающая обстановка киностудии сначала казалась пугающей: знаменитый дирижер Лайонел Ньюмен, руководящий маленькой группой музыкантов, и вокальное трио Кена Дарби. Но Элвис самозабвенно исполнил «Люби меня нежно» (Love Me Tender) и после записи радостно удалился со своими новыми друзьями, Ником Адамсом и Деннисом Хоппером, соседом Ника по комнате.
Наконец начались настоящие съемки. Это было как обыкновенная работа — Элвис вставал в 5.30 утра, как он сообщил по телефону Дьюи, и иногда засыпал, разговаривая с Джун. «Это просто каторга какая–то, — заявил Элвис диджею из Мемфиса. — Я как–то целый день вспахивал поле на мулах. Вот была работка!»
Ричард Эган посоветовал Элвису оставаться самим собой, а Дэвид Вейсбарт настоял, что уроки мастерства скорее всего испортят Элвиса, ведь его главным достоинством была естественность. Режиссер, Роберт Уэбб, отводил Элвиса в сторону перед началом каждой сцены и терпеливо объяснял ему все действия и чувства. Уэбб также разбивал предложения на части, так что Элвис мог сделать ударение и вздохнуть в правильном месте. Он общался с Элвисом наедине и всегда с уважением. Народу на съемках Элвис нравился — сначала он представлялся всем дремучей деревенщиной, но он завоевал окружающих своим спокойствием и манерами, которые за предыдущий 21 год его еще ни разу не подводили. «Однажды я с ним приятно поболтала, — поделилась своими впечатлениями Милдред Даннок с писателем Джерри Хопкинсом, — и он мне немного рассказал о том, как начинал карьеру. Он из Мемфиса, там начал играть на гитаре и очень хотел записаться на студии. Элвис постоянно просил об этом человека, который был владельцем студии. И вот однажды тот, то ли сжалившись над Элвисом, то ли устав от его просьб, разрешил ему записаться… [В тот вечер, когда диск–жокей поставил запись Элвиса], парень так нервничал, что пошел в кино. Он сказал своей матери: «Я не могу это слушать, просто не могу». Так вот он пошел смотреть кино, а в 11.20 в кинотеатр прибежала его мама, нашла его место рядом с проходом и сказала: «Элвис, иди домой, телефон звонит как сумасшедший».
«До встречи с ним я думала, что он нахал и пижон», — призналась Дебра Паже, выражая, по ее словам, распространенное мнение на площадке. Но когда она познакомилась с Пресли поближе, она нашла его «очень милым и простым», но не тем типом мужчины, с которым она могла бы ходить на свидания.
На съемочной площадке к Элвису постоянно приходили посетители и репортеры. Он откровенно флиртовал с женщинами–репортерами, предоставляя им самим найти «настоящего» Элвиса за напускной бравадой. «Если бы я постарался, я бы вам понравился, — сказал он одной репортерше. — Я сейчас дурачусь, но могу быть очень милым и вам понравлюсь, потому что я милый, ведь правда?» С мужчинами он был прямолинеен и открыт, отвечая на вопросы о своих надеждах и страхах. «Я очень сильно нервничаю, — ответил Элвис одному газетчику на вопрос, почему он грыз ногти. — Я всегда очень нервничал, с самого детства». «Я знал, что со мной что–то произойдет, даже когда был подростком. Просто не знал, что именно», — сообщил он другому репортеру. В разговоре с Джулс Арчер, штатной писательницей из «True Story», Элвис признался в своей обиде на реакцию на его концерты в Джексонвилле, когда священник попросил свой приход молиться за спасение души Элвиса. «Я думаю, это обидело меня больше всего остального. В первую очередь этот человек был религиозным лидером, а даже не побеспокоился узнать, кто я такой и что я думаю. Я верю в Библию. Я верю, что все хорошее идет от Бога… Я не верю, что мог бы петь так, как пою, если бы Бог этого не хотел. Мой голос принадлежит Богу, а не мне».
Элвис охотно раздавал автографы и встречался с дочерьми высокопоставленных лиц на студии. Как–то в субботу они с Джином спустили 750 долларов, отдыхая в парке развлечений в Лонг–Бич. Тем временем Полковник без устали обсуждал с рекламным королем Хэнком Саперстайном условия сделки, по которой предполагалось поменять название фильма (на название тоже распространялись бы авторские права Элвиса) и поставить заглавную песню в качестве фоновой музыки на протяжении всего фильма. По плану Полковника, в результате всех стараний его должность (и зарплата) должна была возрасти до «технического консультанта» фильма. Он повсюду носил розовый значок с изображением Элвиса, а когда один из репортеров спросил его, где можно добыть такой же, он ответил: «Вас надо будет серьезно проверить. Это не так–то просто».
В гостиницу Элвис возвращался совершенно измотанный, часто около 9 вечера. Иногда они с Ником выходили в город, но в большинстве случаев Элвис и Джин заказывали еду в номер. Он держал Джун в курсе дела касательно съемок. Как–то изумленный Элвис рассказал ей, что Уильям Кэмпбелл, актер, игравший его брата Бретта, отказался подчиниться приказу режиссера надеть шляпу — так он гордился своей шевелюрой. «Он причесывается даже чаще чем я», — поведал Элвис Джун. Могла ли она в это поверить? Ему было одиноко, он скучал по ней и хотел, чтобы она приехала. Он организует пробу. Что ей было делать без него в Билокси?
Все шло по плану. Элвис выкладывался на съемках так же, как выкладывался в музыке. Он внимательно слушал, как остальные актеры играли свои роли, а затем пробовал сам. В его интерпретации персонаж выходил наивным, почти ребенком, полным обиды, гнева и возмущения. Единственным, что выдавало Пресли, были его руки. Они предавали его каждый раз, когда оказывались ничем не занятыми. Особенно это было видно в рабочем материале: пока Элвис ждал конца реплики другого актера, его пальцы слегка шевелились, совсем как во время выступлений на сцене, обнаруживая отсутствие опыта, что, как сказал господин Вейсбарт репортеру, было его достоинством: «Пресли так же влияет на подростков и такой же импульсивный, [как Джеймс Дин]. Своим стилем пения Элвис часто выражает одиночество и ожидания всех тинейджеров, когда они, покидая детство, превращаются во взрослых людей… Элвис — просто подросток, который эмоционально честен и честно эмоционален».
В пятницу перед Днем труда (1 мая) господин Шоулз посетил студию. Ради такого случая была сделана фотография с остальными представителями RCA, и Полковник достал для Шоулза широкополую соломенную шляпу, а сам предстал с наклеенными бородкой и усиками. Предполагалось, что Шоулз прилетел для записи, о которой он говорил с Полковником еще с начала весны. С собой он прихватил менеджера отделения синглов RCA, Билла Буллока. Было крайне необходимо, заявил он Полковнику, чтобы был собран материал для второго альбома, запланированного на ноябрь. Полковник неохотно согласился и наметил запись на субботу, воскресенье и понедельник. Также на запись прилетел Фредди Бинсток, трое музыкантов и Том Дискин, ассистент Полковника. Все прилетевшие каждое утро встречались в гостиничном ресторане. Шоулз всегда появлялся в строгом костюме и галстуке, а Полковник — соответственно калифорнийскому климату — в цветастой гавайской рубахе, которая с трудом прикрывала его широченные формы.
