Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Гуральник Питер (книги читать бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
На тот день были назначены два концерта в гарнизоне «Хомер Хестерли Армори», профинансированные клубом «Сератома Сивик», с билетами по полтора и два доллара. Сцена была сооружена из коробок. На ней были водружены два микрофона и две осветительные лампы. Перед двадцатиминутным появлением Элвиса шла полуторачасовая череда глупых разогревающих номеров, которые организовывал Ал Дворин, агент из Чикаго. «Убирайтесь ко всем чертям», — сквозь шум посоветовал репортерам Элвис, но никто не слышал ни слов, ни музыки, ни комментариев. «Было более чем очевидно, — писала Энн Роуи, репортер из «Сент–Питерсберг тайме», — что он наслаждался каждым воплем и визгом… и каждым мгновением концерта. Он висел на микрофоне, в результате оба сломал. А потом с вдохновленным лицом сорвал с себя пиджак и спел дополнительно две песни.
Он чувствовал себя другим человеком, когда был на сцене, рассказывал Элвис Джун: «Мне трудно объяснить. Все тело покрывается мурашками, но это не мурашки и не холод. Это как поток электричества, который проходит через тебя. Это как заниматься любовью, только еще сильнее». «Это происходило со всеми исполнителями?» — поинтересовалась Джун. «Я не знаю. Те немногие, с которыми я говорил, испытывают волнение или нервничают, но не думаю, что они чувствуют то же, что и я. Если бы они это чувствовали, неужели бы они не сказали об этом больше? Они говорят, что поначалу нервничают, а после первых строк успокаиваются. Ничего себе, я не могу успокоиться через два или три часа после того, как ухожу с концерта. Мне иногда кажется, что мое сердце вот–вот взорвется».
Элвис отыграл концерты в Лейкленде, Сент–Питерсберге и Орландо. В первые два города он выезжал из Тампы. Когда он выступал в Лейкленде в понедельник, за кулисами он ответил на вопросы Пола Уайлдера, репортера из «Тампа трибюн». Предполагалось, что интервью опубликуют в следующем месяце в «Телевизионном гиде». Уайлдер работал в газете целую вечность и делал репортажи о Томе Паркере в своей колонке «В нашем городе», в то время как Полковник был простым предприимчивым офицером из Тампы. Он с относительным безразличием отозвался о концерте Элвиса в Тампе (его дочь Пола с гораздо большим запалом представила подростковую точку зрения), но почему–то начал свое интервью с очень нетактичного чтения вслух длинных отрывков из одного из самых злобных очерков, когда–либо написанных об Элвисе.
«Самый большой бездарь в истории шоу–бизнеса, — монотонным голосом зачитывал он из статьи Герба Рау в «Майами ньюс», — Элвис не умеет петь, играть на гитаре и танцевать. Его концерты в среднем посещают две тысячи тупиц, для которых он исправно открывает рот, дергает гитарные струны и вращает бедрами, как звезда местного стриптиза…» Так что же, — продолжил Пол, — вы и правда вращаете бедрами, как звезда стриптиза?»
Впервые в своей карьере Элвис, видимо, рассердился, не столько за себя, сколько за своих поклонников. После предположения, что Уайлдер знал, как именно звезды стриптиза вращают бедрами, потому что сам посещал подобные заведения, он возмутился по поводу оскорбления его публики.
«Уважаемый, те подростки, которые приходят сюда, платят за то, чтобы хорошо провести время. Я не пытаюсь оскорбить господина Рау, но я не понимаю, почему он обзывает этих людей тупицами. Они, в конце концов, тоже чьи–то дети. Дети приличных родителей, воспитанные в приличных домах, так что у него нет никакого права называть их тупицами. Если они готовы платить за то, чтобы попрыгать, покричать и повизжать, это их дело. Когда–нибудь они подрастут и не будут так делать. А пока они молодые, дайте им повеселиться. Не позволяйте какому–то старикашке, который и не бывает–то нигде, называть их толпой тупиц. Потому что они такие же люди, как он сам».
«— Ну ладно, — продолжил читать Уайлдер, — Рау считает, что ваших поклонниц надо привести в чувство хорошей пощечиной. Что вы об этом думаете? Можете как–то прокомментировать?
— Могу, но не буду.
— Да ладно вам, это же не вживую, а для «Гида», — упорствовал Уайлдер, но Элвис продолжал молчать, не считая нужным давать какие–либо комментарии.
— Я певец, а не борец, — выпалил Элвис под злобные смешки за спиной.
— А как вы прокомментируете разговоры о ваших вихляниях? — поинтересовался Уайлдер. — Кстати, я недавно читал вырезку из газеты, где вам приписывалось высказывание о святом рок–н–роллере…
— Я никогда ничего такого не говорил, — сердито взорвался Элвис. — Я принадлежу к Обществу Церкви Христа, и кто–то обозвал нас святыми рок–н–роллерами…
— Вот оно в чем дело… — перебил Уайлдер.
— И с этого–то все и началось. Я всегда ходил в церковь, где люди пели, стояли и пели хором и молились Богу. И это выражение никогда не использовал.
— А как насчет музыки в вашей церкви? Думаете, это она вам привила чувство ритма? — достаточно невинно поинтересовался Уайлдер.
На этот раз Элвис был в ярости:
— Нет, ничего подобного, — буквально заорал он, очевидно, шокированный намеком на нечто более серьезное, чем просто критика его музыки. — Была какая–то статья, где поднимался вопрос о моей вере. Так вот, религия не имеет ничего общего с тем, чем я занимаюсь сейчас. То, что я делаю, — не религиозная музыка, и моя вера никак не связана с моим пением».
Тут даже Уайлдер проснулся и перестал задавать намеченные вопросы. К концу интервью он казался абсолютно беспомощным. Потом он попытался задать вопросы своему старому другу, Полковнику, но было ясно, чем это закончится. Собирался ли Элвис чаще появляться на телевидении?
«— Я считаю, что в наше время некоторые артисты слишком часто мелькают на телевидении. Это и есть основная причина отсутствия Элвиса в передачах… Конечно, я могу ошибаться. В следующем году будет видно, и мы всегда успеем что–то придумать.
— А как же вихляния и критика, которой подверглись выступления Элвиса?
Здесь много вопросов. Во–первых, мы многие месяцы ездили по стране, и Элвис ни разу не выступал на телевидении. Единственный способ познакомиться с творчеством Элвиса лежал через записи. Прослушивая его песни, я не смог понять, где конкретно они могли спровоцировать мысли о вихлянии бедрами.
— Что вы можете сказать об актерском будущем Элвиса?
— Мистер Уайлдер, когда мы пробовались на роль в Голливуде, ему предложили спеть, а потом сыграть в какой–то истории или пьесе — как это там называется. Мистер Уоллис решил после просмотра теста, что мистер Пресли вполне может сыграть драматическую роль. Когда и как, я пока не знаю. У мистера Пресли нет навыков игры, хотя тест показал, что у него замечательные способности — я бы это сказал, даже если бы не был его менеджером… Думаю, Элвис Пресли может сыграть любую роль, какую захочет».
Пресли дал три концерта в Лейкленде, три — в Сент–Питерсберге (переименованном на день в Сент–Преслиберг), два в Орландо, два в Дейтона–Бич. По прибытии Пресли в Джексонвилл в пятницу, 10 августа, в городке присутствовали все признаки треволнения. Поклонники еще с рассвета ждали огромной толпой перед кассами; священники молились за Пресли в баптистской церкви Троицы, провозгласив, что певец «в очередной раз коснулся дна в своей духовной деградации». Репортеры из двух журналов, «Лайф» и «Колльерс», были готовы писать о каждом шаге Пресли; из Атланты с матерью приехала Андреа Джун Стивенс, победительница конкурса сочинений на тему «Почему я хочу познакомиться с Элвисом», организованного журналом «Хитпарад». Все болтали и сплетничали о Джун Джуанико, некоторые девушки называли ее потаскушкой после того, что читали о ней, или просто потому, что им не нравилась та уверенность, с которой она держалась за Элвиса. Судья Марион Гудинг, полный решимости не допустить повторения прошлогоднего концерта, когда возбужденные поклонники порвали почти всю одежду [Элвиса] на кусочки, заготовил список обвинений, которые собирался предъявить Элвису в случае, если он будет вести себя в пошлой и вульгарной манере перед нашими детьми.
Судья Гудинг присутствовал на первом концерте в 3.30 в пятницу, после чего пригласил певца встретиться. На встрече судья объявил о своем намерении предъявить обвинения в случае, если концерт будет продолжаться в таком же духе. Пресли выразил удивление реакцией судьи: «Не знаю уж, что я делаю неправильно. Моя мама поддерживает то, что я делаю». Все же был достигнут компромисс, и судья Гудинг был доволен поведением Элвиса, «судя по докладам с остальных концертов». В то же время в «Джексонвилл джорнэл» появилась статья, в которой представитель Американской гильдии экзотических исполнителей заявил, что, поскольку Элвис пользуется неоднозначными и экзотическими движениями в танце, ему необходимо заплатить вступительный взнос и стать членом гильдии, иначе на шоу будет наложен запрет. Полковник взялся за улаживание этого дела, и остаток дня, согласно газете, Элвис провел беззаботно: отвечал на вопросы журналистов, пригласил Джун съесть по чизбургеру (от которого она отказалась), а вместо телодвижений так сексапильно покачивал мизинцем, что аудитория забилась в экстазе. После выступления он поделился с Дяуш: «Тебе нужно было там быть. Каждый раз, когда Ди Джей бил в барабан, я двигал мизинцем, и девчонки с ума посходили. Я никогда таких воплей не слышал. Я показал этим гадам–дурналистам, как называть меня вульгарным. Ты ведь не думаешь, что я вульгарен?» С этими словами он водрузил на голову трусики Джун и закружился по комнате.
