Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим (книги читать бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

Обходя дом, Фельдборг заметил, что тот представляет собой что-то вроде театра. Один из друзей Нельсона, Гилберт Элиот, лорд Минто, как-то жаловался, что "не только комнаты, но и весь дом, включая лестничные площадки, заполнен ни чем иным, как портретами его и её всех размеров и видов, изображениями его боевых сражений, гербами, памятными табличками в его честь, флагштоком «Л’Ориента», и прочая, и прочая". Минто полагал это "избытком тщеславия, противоречащим цели, для которой все это было предназначено". Тщеславие здесь присутствовало без сомнения, однако эти украшения вполне соответствовали дому, который гораздо чаще посещался туристами, чем своим владельцем. В отсутствие Нельсона Мертон-Плейс стал национальной святыней, домом ведущего воина страны, её единственного надежного щита против ужасающего Бонапарта.

Нельсон был сыном непримечательного сельского священника из северного Норфолка. Он получил образование в школах Норвич-Скул и Норт-Уолшем, затем в возрасте 12 лет поступил на корабль, находившийся под командой его дяди, Мориса Саклинга. В 1777 году он сдал экзамен на чин лейтенанта, что при его 18-летнем возрасте было нарушением правил, однако к тому времени он уже побывал в Арктике, Индии, Америке и Вест-Индии. В 20 лет он получил чин пост-кэптена («полного» капитана) [3], что означало, что он мог стать контр-адмиралом до того, как достигнет сорокалетнего возраста, так как продвижение по службе после капитанского звания производилось по старшинству, а не по заслугам.

Как это и было принято, высокопоставленный дядя Нельсона продвигал своего племянника по службе в начале его карьеры, но Нельсон и сам стал быстро выделяться своими способностями. Во время войны с революционной Францией он произвел благоприятное впечатление сначала на лорда Худа, а затем на сэра Джона Джервиса — адмиралов, бывших командующими Средиземноморским флотом, и Джервис назначил его коммодором действующей отдельно эскадры, хотя тот по-прежнему имел звание кэптена. Репутация Нельсона как героического воина вела свое происхождение от колоритного отчета о битве при Сан-Висенте в 1797 году, написанного и опубликованного им совместно со своим другом Эдвардом Берри. Затем последовали два смелых, хотя и неудачных, нападения на Кадис и Тенерифе, которые поддержали его репутацию как агрессивного военачальника. Но только уничтожение французского флота в Нильском сражении 1798 года сделало ему имя. Граф Спенсер, тогдашний первый лорд Адмиралтейства, упал в обморок от облегчения при получении этой новости.

После этого триумфа, который на время запер Наполеона в Египте и помешал его планам продвижения на восток к Индии, Нельсон становится самой популярной личностью того времени. Появились ленты Нельсона, табакерки Нельсона, веера Нельсона, чашки и кувшины Нельсона. Люди носили кулоны и брелки с девизом «Нельсон навсегда». Неиссякаемый поток печатных изданий и цветистых заголовков в газетах и журналах еще больше укрепили его статус национального героя. Эмме Гамильтон не было нужды покупать фаянс и гравюры, украшавшие буфеты и стены Мертон-Плейса: благодарные производители и издатели дарили их для выставления на свет, а вздохнувшие с облегчением купцы Ост-Индской и Вест-Индской компаний подарили ей столовое серебро. Король Англии сделал Нельсона виконтом; король Неаполя сделал его герцогом Бронте. От турецкого султана он получил в дар огромного размера челенг [4], предназначавшийся для ношения на тюрбане, а Нельсон носил его на своей шляпе. Это являлось высшей турецкой наградой за доблесть.

До прочтения лондонских газет Нельсон полагал, что встретит острую критику за провал попыток поимки Вильнёва. Вместо этого он встретил описания его как спасителя вест-индских владений. Перед его приездом город ударился в панику при получении известий о соединении Вильнёва с адмиралом Гравина и последующем движении его через Атлантику на восток. Нельсон также узнал, что страна — или, во всяком случае, лондонская пресса — была взбешена тем, что сэр Роберт Кальдер не пожертвовал своими кораблями и не провел решительное сражение с Вильнёвом; также писали, что, будь Нельсон на его месте, все обстояло бы иначе.

Между тем, газеты провозглашали: "Движения на французском берегу дают повод к мысли о том, что вторжения в Англию следует ожидать незамедлительно". По информации, поступавшей из Парижа, "большое количество войск марширует со всех частей страны к портам пролива. Огромная резервная армия накапливается на небольшом расстоянии от побережья. Все высшие офицеры, назначенные на командные посты в предполагаемой экспедиции против Англии,  отправились к местам дислокации своих войск".

Лихорадка вторжения продолжалась уже в течение многих месяцев. Бонапарт с самого начала войны в 1803 году угрожал пересечь Английский Канал (Ла-Манш), и к лету 1805 года каждый британец знал, что вторжение неминуемо. Армии Франции, а также ее баварские и голландские союзники разбили лагеря вдоль всего побережья от Булони до Шельды, и каждый день приносил все новые и новые подтверждения неминуемой атаки. Воинство Наполеона до сих пор побивало любые силы, посланные против него. И если они достигнут Англии, кто может знать, на какую сторону склонятся местные демократы и инакомыслящие, не говоря уж об ирландцах? Правительство прилагало отчаянные пропагандистские усилия для удержания Джона Булля на стороне Высокой Церкви и государства против кровожадных французских революционеров. Карикатурист Джеймс Джилрей был приватно проинструктирован министрами, и в мае 1803 года создал незабываемый имидж свирепого, истеричного Наполеона в своей работе «Маниакальный бред». Другие печатные издания, показывавшие кошмарные видения гигантских укрепленных колесных пароходов, туннелей под проливом и эскадр громадных воздушных шаров, способствовали волнам паники. (В действительности, французы рассматривали, но отбросили такие диковинные заморские идеи; в сентябре 1803 года некий Роберт Фултон, американец, даже предложил Наполеону построить достаточное количество подводных лодок для блокады Темзы).

Военно-морские базы Чатама, Ширнеса, Плимута и Портсмута были связаны с Адмиралтейством семафорным телеграфом, и цепь сигнальных башен спешно строилась для передачи мгновенных сообщений о вторжении. Во всех стратегических пунктах южного побережья были размещены береговые батареи; старые крепости были укомплектованы личным составом. В августе 1805 года было утверждено строительство башен Мартелло для затруднения высадки десантов. Низменность Ромней-Марш была приготовлена к затоплению, и за ней проектировался канал для нужд армии.

В южной Англии тренировались  385 тысяч плохо вооруженных добровольцев. Лондонские полки имели приказы быть готовыми к немедленному выступлению. Побережье охраняли восемьсот рыбачьих судов и речных плавсредств «Морского ополчения», вооруженных пушками и насчитывавших в своем составе еще 25 тысяч человек. Газеты сообщали, что адмирал лорд Кейт, командующий морскими силами Канала, "отослал свою семью с побережья в связи с неминуемой угрозой вторжения".

Пресса, лишенная какой-либо достоверной информации о военной ситуации за проливом, изливала потоки брани на "Узурпатора-Цареубийцу". Британские журналисты не имели ни малейшего сомнения в его наступательных намерениях и ожидали, что он не пожалеет французских жизней для "предприятия, которое, окажись оно успешным, предоставит возможность Франции сокрушить любую державу в Европе":