Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Гуральник Питер (книги читать бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
Даже возвращение домой было не совсем похоже на возвращение домой. Ну, во–первых, он возвращался в фактически новый для себя дом, в котором первые обособившиеся представители семьи Пресли жили со времен своего переезда в Мемфис. И хотя он спал там и раньше, всегда это было не больше одной–двух ночей, ведь он все время проводил в дороге, начиная с того момента, как их семья переехала в этот дом тремя месяцами раньше. Это был скромный кирпичный домишко с двумя спальнями на ул. Ламар, 2414, на полпути от аптеки Каца, где Элвис, Скотти и Билл месяцев за 10 до этого произвели такую сенсацию, и катка «Рейнбоу», где впервые встретились Элвис и Дикси. Если продолжать двигаться по улице Ламар на восток, то проходишь мимо «Орлиного гнезда», а потом после пересечения с Хайвэй, 78, дальше прямо в Тьюпело. Это была дорога, по которой семья Пресли впервые приехала в Мемфис, и он уже не помнил, сколько раз он ездил по ней, въезжая и выезжая из города сначала маленьким мальчиком, а потом молодым человеком. Но почему–то сейчас все казалось другим, он чувствовал себя чужестранцем. Первые пару дней после возвращения домой он почти все время спал. Его соседям, семье Бэйкеров с тремя подростками, двумя мальчишками и девочкой, не терпелось взглянуть на молодого владельца дома. Какое–то время у семьи Пресли не было собственного телефона — в те дни установить телефон было непросто, — таким образом, мистер и миссис Пресли были частыми гостями в доме Бэйкеров. А у миссис Бэйкер вообще была незабываемая встреча с миссис Пресли в самый первый вечер, когда они только переехали в новый дом. Мистер Пресли, кажется, все еще перевозил вещи, когда один из кузенов миссис Пресли ворвался в дом Бэйкеров и объявил, что она лишилась чувств. Кузен не знал, есть ли у семьи Пресли свой домашний доктор, поэтому миссис Бэйкер вызвала своего, который пришел и сказал, что миссис Пресли серьезно больна — насколько поняла миссис Бэйкер, у нее был диабет и слабое сердце.
С тех пор, хотя по–настоящему друзьями они не стали, миссис Бэйкер очень сочувствовала миссис Пресли, которую считала человеком с изысканными манерами, но при этом несколько «нервным созданием», которому, казалось, приходится тащить на себе такой груз печали, что даже оставаться дома одной было для нее достаточно сложно.
По воспоминаниям Бэйкеров, в тот вечер, когда сгорел «Кадиллак» Элвиса, он позвонил домой, чтобы сообщить об этом, но, похоже, миссис Пресли почувствовала все еще до того, как взяла трубку. После этого случая она не решалась и подумать, какой опасности подвергался ее сын тогда на дороге. Чем большего успеха она желала Элвису, тем меньше радости и удовлетворения ей этот успех доставлял. Однажды Глэдис пригласила миссис Бэйкер и ее дочь Сару к себе. Она показала им шкаф Элвиса, в котором было полно одежды в черных и розовых тонах. Глэдис также с гордостью продемонстрировала все его туфли и висевшие рядом костюмы и говорила о своем сыне так, как не говорила ни о чем и ни о ком другом. Она убеждала миссис Бэйкер, что Элвис не заслуживал всей той критики, которая обрушивалась на него, что в его движениях нет ничего вульгарного или пошлого, что он просто до конца отдавался тому, что делал.
Мистер Пресли — это отдельная история. Он относился к типу людей, которых принято называть «сухими», никогда ничем не жертвовал ради своего удовольствия или же проявлял чувство благодарности. Миссис Бэйкер даже стала запирать внешнюю дверь на щеколду, потому что мистер Пресли мог спокойно войти без стука, чтобы позвонить или одолжить что–нибудь, и это случалось и днем и поздно вечером. Бэйкеры полагали, что делал он это не специально, а просто потому, что не умел по–другому, но, поскольку это было неприятно мистеру Бэйкеру, они все–таки запирали дверь. Они наблюдали, как Вернон работает во дворе со своим братом или иногда шурином, устанавливая кондиционеры в новые машины, когда он считал, что необходимо подзаработать, и чувствовали еще большую жалость к бедненькой миссис Пресли. Но при этом, и Бэйкеры это знали, в этой семье все были очень привязаны друг к другу: они даже хотели когда–нибудь купить маленький домик и устроить там комнату для матери мистера Пресли, которая проводила с ними большую часть времени.
Когда наконец Элвис привык к тому, что он снова дома, он стал иногда появляться у Бэйкеров, чтобы позвонить или одолжить что–нибудь, при этом демонстрируя самые хорошие манеры и природную непринужденность, чего Бэйкеры не могли не ценить. Когда самые младшие из Бэйкеров, Джек и Сара, впервые увидели Элвиса, он разговаривал по телефону. Увидев их, он тут же обернулся и представился, будто они и не знали, кто он. По мнению четырнадцатилетней Сары, выглядело это так, что «он хотел, чтобы ты, кем бы ты ни был, ни в коем случае не подумал, будто он считает себя выше».
«Нам с тобой придется иногда заменять друг друга», — сказал Элвис восемнадцатилетнему Дону Бэйкеру. И хотя они никогда не делали этого, никто в семье не мог упрекнуть его в лицемерии. Это было лишь проявлением учтивости, которая, однако, выражалась несколько противоречивым (поскольку свидетельствовала о самоуверенности) способом: «Я действительно Кто–то».
Когда они видели Элвиса, говорящего по телефону, они воображали, будто он разговаривает с Голливудом, далекой землей, даже если он на самом деле говорил со Скотти, своим гитаристом, или с Полковником Паркером в Нэшвилле, который звонил все чаше и чаще, видимо, чтобы обсудить летал и предстоящих гастролей. В течение дня они слышали, как он снова и снова проигрывал свои записи. И песни в стиле ритм–энд–блюз Дьюи Филлипса вырывались из окна маленького домика на шумную улицу в спокойный и жаркий летний день.
До отъезда Элвису за короткий срок предстояло сделать так много. Теперь, когда у него был собственный угол, Скотти и Билл приезжали несколько раз для репетиций. Они играли на закрытом крыльце, а соседские дети и их друзья рассаживались на траве вокруг и слушали. «Ну, что вы хотите услышать?» — спрашивал Билл, паясничая. Элвис следил за ним со своей ослепительной улыбкой и спрашивал, понравилась ли детям музыка. С помощью Боба Нила (название и финансирование группы было все еще на Бобе) Элвис купил новый «Кадиллак», в этот раз новой марки, и Хелен Нил предложила покрасить его в уже ассоциировавшиеся с Элвисом цвета — розовый и черный. По дороге к дому Лански он с гордостью демонстрировал его каждому на Бил–стрит и, выйдя из машины, направился к магазину Лански, позвякивая ключами. «Элвис хотел, чтобы я прокатился на его машине по кварталу. Он сказал: «Мистер Лански, я хочу услышать ваше мнение о моем «Кадиллаке». Он обожал его, и я совершил непростительную ошибку: в то время я был по уши в долгах со своей торговлей, и тогда я подумал: «Сейчас я проедусь по кварталу, и, если с машиной что–нибудь случится, это будет стоить мне уйму денег». И я отказался. Элвис был ужасно разочарован. Он очень расстроился из–за моего отказа: он не мог свыкнуться с этой мыслью. Он по–настоящему обожал свой автомобиль, и я просто убил его. До сих пор я чувствую свою вину, когда вспоминаю об этом».
Дикси приезжала к нему так же часто, как и раньше. Маленький Джек Бэйкер и его сестра иногда шпионили за ними, когда они, взявшись за руки, во дворе играли с беленькой собачонкой, о которой, когда Пресли уезжали, заботилась Сара.
Элвис сопровождал Дикси на ее школьный бал, одолжив для этого случая у Боба Нила его «Линкольн» новой марки и захватив по дороге лучшую подругу Дикси, Бесси Волвертон, и своего кузена Джина. Он был необыкновенно красив в своем смокинге, и она очень гордилась им и тем, что может наконец–то показать его всем своим друзьям. Дикси пыталась подружиться с его новыми знакомыми, но обнаруживала, что ей все трудней и трудней вписываться в его жизнь. Она, конечно же, знала Реда Уэста, с которым Элвис общался уже всю зиму и весну и который после окончания занятий регулярно сопровождал Элвиса во время гастролей. Когда Ред пошел осенью в колледж, Элвис, Дикси знала это, хотел достать ему машину. Ред был всегда мил с ней и вел себя очень вежливо, но многие из новых знакомых Элвиса, которые стали появляться все чаше и чаще, не относились к тому сорту людей, с которыми Дикси и Элвис общались раньше. «Почти все они выражались ужасным языком, курили, у каждого в руке была выпивка — это была компания, в которой я чувствовала себя на редкость дискомфортно». Элвис все больше и больше хотел быть окруженным толпой. Они теперь редко оставались одни, даже в то малое время, что у них было: «Ему постоянно нужно было выходить с ребятами и тусоваться в округе». Она могла понять, когда он уходил поиграть с Редом и футбол в Гатри–парке или когда он уходил в «Треугольник», чтобы встретиться со старыми друзьями. Но иногда, казалось, что вся эта суматоха захватывает его — он чувствовал прилив сил, только когда вокруг были другие люди, и страстно жаждал их внимания, чего никто из них раньше не мог себе даже представить.
