Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
С.И. Семин, работавший начальником управления Госплана при Вознесенском, отмечал его исключительную энергию и прекрасную подготовку в области планирования развития народного хозяйства. При всей жесткости директивной экономики председатель Госплана пытался, где только мог, более широко вовлечь трудящихся в процесс планирования, контроля, определения перспектив развития каждого предприятия. Не знал отпусков и выходных дней. После Бухарина это, пожалуй, был второй и, наверное, пока последний крупный экономист в нашем высшем руководстве.
Хотя еще до ареста Сталин получил записку от Вознесенского и некоторых других ленинградцев, в которой они утверждали свою полную невиновность, "вождь" почти не колебался. Правда, сначала он хотел отправить Вознесенского директором Института Маркса-Энгельса-Ленина, но передумал - пусть вся ленинградская "обойма" полностью выпьет "чашу Иосифа". Суд, состоявшийся в сентябре 1950 года, действовал в соответствии с его указаниями. К расстрелу были приговорены Н.А. Вознесенский, А.А. Кузнецов, П.С. Попков, Я.Ф. Капустин, М.И. Родионов. Несколько позже эта же участь ждала и многих других ленинградцев - Г.Ф. Бадаева, И.С. Харитонова, П.И. Кубаткина, П.И. Левина, М.В. Басова, А.Д. Вербицкого, Н.В. Соловьева, А.И. Бурлина, В.И. Иванова, М.Н. Никитина, В.П. Галкина, М.И. Сафонова, П.А. Чурсина, А.Т. Бондаренко, всего около двухсот человек1010.
На суде, проходившем в здании Дома офицеров на Литейном проспекте, присутствовавшие не услышали покаянных речей Вознесенского и Кузнецова. Свой шанс совести они реализуют через годы, посмертно. Те, кто был на процессе, знают, что Алексей Александрович Кузнецов в последнем слове сказал: "Я был большевиком и останусь им; какой бы приговор мне ни вынесли, история нас оправдает..."
Верховный суд СССР под председательством А.А. Волина, прекративший в апреле 1954 года "ленинградское дело", извлек из него обвинение, которое было предъявлено в сентябре 1950 года. В нем говорилось, что "Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев (в документе не проставлены инициалы. - Прим. Д.В.) признаны виновными в том, что, объединившись в 1938 году в антисоветскую группу, проводили подрывную деятельность в партии, направленную на отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП(б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК... Для этого пытались возбуждать недовольство среди коммунистов Ленинградской организации мероприятиями ЦК ВКП(б), распространяя клеветнические утверждения, высказывали изменнические замыслы... А также разбазаривали государственные средства. Как видно из материалов дела, все обвиняемые на предварительном следствии и на судебном заседании вину свою признали полностью..."1011 Как эти признания добывались, сообщил 29 января 1954 года Турко, тогда еще заключенный:
"... Я никаких преступлений не совершал и виновным себя не считал и не считаю. Показания я дал в результате систематических избиений, т.к. я отрицал свою вину. Следователь Путинцев начал меня систематически избивать на допросах. Он бил меня по голове, по лицу, бил ногами. Однажды он меня так избил, что пошла кровь из уха. После таких избиений следователь направлял меня в карцер, угрожал уничтожить мою жену и детей, а меня осудить на 20 лет лагерей, если я не признаюсь... В результате я подписал все, что предлагал следователь..."1012
Старые, испытанные методы, освященные волей и мыслью диктатора. В этом сталинском приступе насилия пали три человека, связанные и родственными узами: братья Николай Алексеевич Вознесенский, член Политбюро, Александр Алексеевич Вознесенский - ректор Ленинградского университета и их сестра Мария Алексеевна Вознесенская - партийный работник. Вырублена целая поросль замечательных патриотов Отечества. О том, что "дело" было шито белыми нитками, свидетельствует один факт. М.А. Вознесенской в качестве главного обвинения вменялось в вину, что она "разделяла в 20-е годы взгляды "рабочей оппозиции". Кстати, основанием для реабилитации послужили тоже смехотворные выводы, что "не имеется доказательств в том, что Вознесенская разделяла взгляды "рабочей оппозиции"..."1013. А если бы имелись? Такое было тогда правосудие... Сталинское.
Всех расстреляли в Ленинграде. С.И. Семин утверждает, что, по некоторым сведениям, Н.А. Вознесенского еще три месяца после приговора продержали в тюрьме (может быть, "вождь" колебался - всю войну проработали вместе в ГКО; никто так много не сделал для развития экономики, как его заместитель). А в декабре, по чьей-то команде, рассказывал мне Сергеи Ильич, Вознесенского в легкой одежде повезли в грузовой машине в Москву. Дорогой он то ли замерз, то ли его застрелили...
После ленинградской расправы волны насилия еще долго смывали людей в безвестие. Не только тех, кто знал осужденных, но и работников органов. Правда, иногда Сталин, по ему одному известным причинам, проявлял "милость". В октябре 1949 года Круглов сообщал Сталину:
"С 1943 года генерал-лейтенант И.С. Шикторов работал начальником УВД Ленинградской области; с 1948 года - в Свердловске. После ареста ленинградского руководства Шикторова вернули в Ленинград. Однако, как нам доносят, он "не очищает органы МВД области от лиц, не внушающих доверия". Шикторов продолжительное время работал при старом вражеском руководстве Ленинградской области"1014. Предлагалось отстранить Шикторова и заменить его Т.Ф. Филипповым.
Сталин отстранить соглашается, но повелевает найти Шикторову другую работу. Случай крайне редкий. Обычно любые доклады-предложения подобного рода кончались однозначно трагически.
"Вождь" не мог допустить, чтобы его жертвенник был пуст. Сталин привык к насилию. Его поощряли безропотность обреченных, смиренность партии и народа. Он как-то прикинул: даже в пик чисток (в конце 30-х гг.) они прямо коснулись лишь 3 - 4% населения. Это же сущий пустяк! Но зато какой послушной и управляемой становится масса, очищенная от скверны! Не все тогда видели, что растущая слава "вождя" сопровождалась спазмами, конвульсиями нового насилия. Этот пароксизм насилия труднообъясним. Страна быстро залечивала раны. Внутреннее положение отмечалось стабильностью. Никаких оппозиционных выступлений не было. Сплочение народа вокруг политического руководства, которое олицетворял Сталин, было реальным. Межнациональные отношения характеризовались внешней прочностью. Идеологическое влияние партии было безраздельным. И тем не менее в этих условиях Сталин, находясь в апогее своей славы, по-прежнему прибегал к насилию. Его пароксизмы временами захватывали то какой-либо регион, то ту или иную социальную группу или ведомство. Сталин, пробыв четверть века на вершине власти с помощью насилия, уже не мог обходиться без него. Именно этим объясняется его особое внимание к органам государственной безопасности и внутренних дел.
