«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов Издание второе, перерабо - Кузнецов Борис Григорьевич
Стоит обратить внимание и на следующую запись (см. последний абзац второго фрагмента листа 3 и первый абзац листа 4 заключения»:
«Количество выявленных фрагментов (11 шт.) не может характеризовать общую обстановку в районе на период с 11 ч. 30 мин. 12.08.00 г. по 14.08.00 г. включительно, так как представленные записи имеют прерывистый во времени характер и небольшую суммарную продолжительность. Большую часть времени записи искажены посторонними шумами в боевом посту, а на СС „М. Рудницкий“ — сеансами звукоподводной связи со специальными аппаратами».
«Заключение…». Лист 4.
Очевидно, что экспертам аудиокассеты передавались выборочно. Тщательно скрывался период стуков с 12 по 14 августа, когда подводники в 9-м отсеке были живы.
В записях гидроакустического журнала «Петра Великого» 13 августа было зафиксировано 42 группы сигналов, 14 августа — 22. Если Козлов не имеет данных о местонахождении кораблей, если у него нет данных по пеленгам на стуки, то о каком «разбросе пеленгов» вообще может идти речь?
Дальше на листе 4 заключения Козлов пишет, что ТАРКР «Петр Великий» специального маневрирования для пеленгации источника стуков не применял, и делает вывод, что 85 % пеленгов находятся за пределами местонахождения лежащего на дне «Курска».
Следователь Артур Егиев не верит «эксперту» Козлову, в дополнительном постановлении выводы о том, что 85 % пеленгов не приходится на место, где лежит АПРК «Курск», им дезавуируются. Вот что пишет Артур Егиев в дополнительном постановлении:
«С. 116 (после абз. 6).
Большая часть (85 %) пересечений пеленгов на источник сигналов находится в области радиусом 1800 м с центром в точке с географическими координатами Ш — 69 37,98 сев. Д — 37 33,64 вост. (Том 56, л. д 302).
Дополнить словами:
Действительные координаты „Курска“: Ш — 69 37,0 сев. Д — 37 34,25 вост. (Сведения из постановления).
Хотя большая часть пересечений пеленгов не находится в точке, в которой затонул „Курск“, но:
При этом, согласно „Отчету о ходе спасательной операции“, гидроакустические средства поиска подводных лодок на Северном флоте морально и технически устарели.
„Михаил Рудницкий“ при наведении подводного аппарата на затонувший объект использует гидроакустический пеленг с точностью плюс-минус 3 градуса. Кроме того, при анализе записей в Журнале учета сигналов можно установить, что координаты подводной лодки даже после ее обнаружения устанавливались с большими ошибками.
Например:
Согласно Журналу учета сигналов „Петра Великого“, стуки были слышны в точке: Ш 69 37,8 Д 37 33,3.
Координаты удара АС-34 о винты „Курска“ и последующего всплытия АС-34: Ш 69 36,85 Д 37 34,6.
Координаты подводной лодки с точностью 0,9 на 19:50 (13 августа):
Ш 69 37,8 Д 37 33,3.
Из Журнала учета сигналов „Петра Великого“. Координаты подводной лодки на 11:28 (14 августа): Ш 69 37,07 Д 37 4,58 (Том 37, л.д. 132).
Свидетели говорят о том, что сигналы могли подаваться иностранной подводной лодкой, но в материалах дела нет никаких подтверждений тому, что иностранная подводная лодка присутствовала в районе аварии подводной лодки или рядом с этим районом. Нет никаких доказательств того, что сигналы СОС подавались с подводной части надводного корабля».
Позиция следователя Артура Егиева как минимум любопытна. Заканчивается расследование, очевидна виновность руководителей учений, но Егиев назначает две экспертизы: одна из них, колкутинская, выдает заключение, что 23 подводника жили после катастрофы не более 8 часов, а вторая, козловская, — что стуки были не из «Курска», уводя таким образом руководителей учений от ответственности.
В дополнительном постановлении и ту, и другую экспертизу он отметает, однако выводы постановления о прекращении уголовного дела остаются прежними — виновных нет.
Что это?
Однозначного ответа у меня нет.
О чем говорит фраза об отсутствии «специального маневрирования»? Как мне представляется, командир «Петра Великого», а также руководители ПСО не считали нужным предпринимать такое маневрирование для определения местонахождения источника стуков, ибо были уверены, что источник находится в прочном корпусе «Курска».
То же самое касается и ссылки экспертов-фоноскопистов (см. лист 4 заключения): «Большую часть времени записи искажены посторонними шумами в боевом посту, а на СС „М.Рудницкий“ — сеансами звукоподводной связи со специальными аппаратами».
Не было необходимости устанавливать «режим тишины», так как было совершенно ясно, что стучали оставшиеся в живых подводники. У тех, кто находился на бортах кораблей и судов, сомнений в этом не было. Нет сомнений у руководства страны и руководства флота, нет сомнений у прокуроров и следователей, нет их и у меня.
«Заключение…». Лист 5.
Но отвлекусь от текста экспертного заключения. Давайте посмотрим на статью 23 упомянутого федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»:
«Статья 23. Комиссия экспертов разных специальностей.
При производстве комиссионной судебной экспертизы экспертами разных специальностей (далее — комплексная экспертиза) каждый из них проводит исследования в пределах своих специальных знаний. В заключении экспертов, участвующих в производстве комплексной экспертизы, указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвующий в производстве комплексной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность».
Применительно к акустико-фонографической экспертизе эксперты-фоноскописты должны провести свое исследование и сделать свои выводы, а эксперт в области навигации — свое исследование и свои выводы. Но следователь умышленно пошел на нарушение законодательства, чтобы затушевать объективные выводы экспертов-фоноскопистов и перекрыть их заведомо ложным заключением Сергея Козлова.
«Заключение…». Лист 6.
Эксперты Михаил Иванов и Анатолий Банников по изменчивости ритма ударов пришли к выводу, что стуки производились человеком и не имели механической природы. Стучали люди. Некоторые сигналы соответствуют аварийному сигналу SOS. Стуки, записанные на борту «Петра Великого» и «Михаила Рудницкого», имеют единую природу — все они произведены людьми.
Фоноскописты повторили ссылку на нарушение требований инструкции и директивы по записи гидроакустических шумов и сигналов и исключили механическое происхождение сигналов: «…в то же время интервалы между импульсами ударного типа (стуками), подчиняясь общей закономерности в чередовании, не имеют постоянной величины длительности между импульсами (что характерно для механизмов), а меняются в некоторых пределах незакономерным образом…».
«Заключение…». Лист 7.
На листе 6 «Заключения…» отмечается: «По вопросу 2. (…) Субъективным анализом установлено, что стуки производились металлическим предметом по металлу, вероятнее всего, аварийным молотком по межотсечной переборке, жестко связанной с прочным корпусом пл.».
По вопросу № 3 этот же тезис повторен экспертами и в отношении всех остальных стуков.
Ответы на вопросы №№ 5, 6, 7 на листе 7 заключения должен дать эксперт — специалист в области штурманского дела. Никаких исследований для ответа на эти вопросы читатель в заключении акустико-фонографической экспертизы не обнаружит.
