«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов Издание второе, перерабо - Кузнецов Борис Григорьевич
Штурманские курсы, диплом яхтенного капитана и кое-какая морская практика позволили мне без труда сделать немудреные расчеты и проложить пеленги на источник стуков. Я взял записи навигационного, вахтенного и гидроакустического журналов ТАРКР «Петр Великий» за 12–14 августа 2000 года и проанализировал их. В качестве образца публикую ксерокопию выписки из вахтенного журнала тракта связи и опознания МГК-355. (Приложение № 3) Данные журналов я свел в единую таблицу. (Приложение № 4) Демонстрирую первый лист этой таблицы.
Первый лист составленной мною сводной таблицы.
Я нанес на карту места нахождения корабля в момент пеленгации стуков и проложил пеленги. Это ни в коей мере не является экспертизой — я не собирался подменять Сергея Козлова. Просто я сам хотел убедиться в том, что установить координаты источников стуков с помощью пеленгов было возможно. Впрочем, ни в тексте акустико-фонографической экспертизы, ни в «Дополнении» Козлова нет разъяснения следователем прав экспертов, отсутствует и их предупреждение об уголовной ответственности за дачу заведомо подложного заключения. Не исключаю, что эти разъяснения к экспертизе и предупреждение об уголовной ответственности экспертов есть в материалах дела в виде отдельного документа, но в «Дополнении» его точно нет.
Только по этому основанию следствие и суды не вправе были принимать в качестве доказательств эти заключения экспертов. Не раз и не два по моему ходатайству суды не признавали протоколы допросов свидетелей, где отсутствовала подпись свидетеля, предупреждающая его об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Карта прокладки пеленгов по данным навигационного, вахтенного и гидроакустического журналов ТАРКР «Петр Великий» за 12–14 августа 2000 года.
По данным пеленгам с учетом их осреднения местонахождение источника стука определяется координатами
0 = 6903748 N; 0 = 3703445 Ost.
Данное место находится на расстоянии 0,8 кабельтов от координат места ЗПЛ, что соизмеримо с длинной корабля. В данной точке пересекаются 84 % пеленгов. Это дает основания утверждать, что стуки исходили от подводников АПРК «Курск».
Результат получился прямо противоположным выводам Козлова — 84 % пеленгов пересекаются в точке гибели «Курска» с учетом среднеквадратического отклонения, а также длины самого корабля, лежащего на грунте.
Не могу не отметить, что я пользовался данными, полученными теми же приборами, без учета их погрешностей, не учитывались также данные о маневрировании кораблей в момент пеленгации. К моим вычислениям также можно и нужно относиться с долей скепсиса. Разница состоит в том, что исходные данные «эксперт» Сергей Козлов брал с потолка кабинета в Большом Козловском переулке, д. 6, где до последнего времени располагался Главный штаб ВМФ России, а мной они получены из документов.
Поэтому я не претендую на истину в последней инстанции, но суды должны были высказаться по доводам защиты, согласиться с ними или аргументированно опровергнуть, но суды их не заметили. На судебном заседании Московского гарнизонного военного суда сотрудник Главной военной прокуратуры полковник юстиции Игорь Шаболтанов заявил (цитирую по протоколу судебного заседания):
«Согласно полученному мною в ходе подготовки к судебному заседанию устному пояснению следователя Егиева А. Л., исследовательская часть акустико-фонографической экспертизы в части установления местонахождения источника стуков представляет собой две схемы с расчетами, которые были приложены к заключению. Однако по технической ошибке кого-то из членов следственной группы при формировании материалов уголовного дела эти приложения не были подшиты ни в один из 133 томов дела».
Схемы, которые представители Главной военной прокуратуры рассматривают как исследовательскую часть акустико-фонографической экспертизы, были переданы мне вместе с «Дополнением». На «Дополнении» стоит дата 23 декабря 2002 года, то есть через пять месяцев после прекращения уголовного дела. Но даже если предположить, что схемы существовали, то они явно были сделаны без учета записей в навигационном, вахтенном и гидроакустическом журналах ТАРКР «Петр Великий».
Соврал Игорь Шаболтанов.
Как говорил английский писатель Сэмюэль Батлер, лгать — значит признавать превосходство того, кому вы лжете.
У объективного следователя не должно возникать даже мысли о привлечении заинтересованного человека к проведению экспертизы. Что же получилось на практике? «Курск» проектировало конструкторское бюро «Рубин», но его сотрудники участвовали в проведении многих следственных действий и экспертиз. Сергей Козлов проводил экспертизу, включающую информацию штурманов, находящихся в его прямом подчинении. Во многих экспертизах в качестве экспертов участвовали представители Северного флота, Военно-морского флота, связанные с вероятными виновниками.
Я не раз подчеркивал хороший уровень проведения следствия. При этом я имел в виду не только высокий профессиональный уровень расследования, но и отменную способность манипулировать фактами, умалчивать о том, что не вписывается в генеральную линию, и акцентировать внимание на тех моментах, которые в нее вписываются.
Немного о самом Сергее Козлове.
В Интернете я нашел фотографию бывшего главного штурмана ВМФ России. Симпатичный парень, хорошее открытое лицо, словом — не прокурор Устинов.
На пресс-конференции, которая была проведена как ответная акция на мою жалобу, в отличие от Колкутина, Сергей Козлов [47] молчал, исков в суды о защите чести и достоинства не подавал. Было видно, что история с «Курском» и его собственная роль в ней для него тягостны. Во всяком случае, я это воспринял так. Он гораздо менее одиозен, чем главный судебно-медицинский эксперт Министерства обороны Виктор Колкутин, о котором мне еще предстоит рассказать, более умен, лучше воспитан. Общаясь с Козловым, я чувствовал, что он испытывает некую неловкость за то, что ему приходилось делать.
Сергею Козлову принадлежит одна из ключевых ролей в расследовании катастрофы «Курска».
Впрочем, это не помешало Сергею Козлову позже выступить экспертом по делу о гибели 9 подводников на «К-159», но, как писала «Новая газета», он отличился и там:
«В деле „К-159“ Козлов подтвердил „курский“ уровень своего профессионализма: прокуроры даже дважды вызывали его в суд. Просто потому, что первые (очень нужные прокуратуре) показания главного штурмана страны были поставлены под сомнение рядовым капитаном первого ранга — экспертом, не зависимым от количества звездочек на погонах».
Так созданная Путиным система ломает в общем-то порядочных людей и настоящих профессионалов.
Я убежден, что начальник Следственного управления Главной военной прокуратуры генерал-майор юстиции Виктор Шеин добровольно покинул свою должность перед самым окончанием расследования дела «Курска», потому что был несогласен с фальсификациями. Однако не высказался он ни разу — то ли связал себя честным словом, то ли просто побоялся озвучить правду.
Как я уже говорил, в предисловии к дополнительному постановлению теме «Стуки» посвящено 10 пунктов из 21. Сначала Артур Егиев делает некую подводку к основным выводам и дополняет постановление оценками выводов исследования стуков, которые производились различными подразделениями Министерства обороны.
Вот один из фрагментов:
«С. 116 (абз. 1) Представлена экспертиза, заканчивающаяся словами „сигналы перестукивания, несущие аварийные информационные сообщения, выявлены не были“.
Дополнить словами:
Указанная экспертиза произведена с использованием лишь двух кассет с „Петра Великого“.
