«Ледокол» для Наполеона (Лживый миф о «превентивной войне») - Мультатули Петр Валентинович (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Наполеон рвался именно в Москву. О. Соколов, отрицающий этот факт, спрашивает: зачем императору было рваться в этот «губернский город»? «Напомним, что в 1812 г. Москва не была столицей России уже ровно сто лет, и если бы Наполеон задумал свою кампанию как войну на завоевание, он хотя бы иногда упоминал в своих рассуждениях название и другого города Санкт- Петербург» [143]. Но, во-первых, как мы могли убедиться, Наполеон Петербург упоминал, а во-вторых, эти рассуждения О. Соколова демонстрируют, что Наполеон лучше его понимал русскую историю.
Завоеватель ясно отдавал отчёт, что Москва — это не «губернский город», а сакральное сердце России. В июне — начале июля 1812 г. Наполеону было намного легче идти на Петербург, чем на Москву: и расстояние короче, и силы, обороняющие столицу, состояли из одного корпуса генерал-лейтенанта П. X. Витгенштейна, численностью всего в 20 тыс. человек. Тем не менее Наполеон предпочёл длинный и полный опасностей путь на Москву. Почему?
Ответить на этот вопрос мы сможем только тогда, когда поймём главный стратегический план Наполеона. Не нужно забывать о том, что мы писали в самом начале: Наполеон был не просто главой государства и даже не просто завоевателем. Он был носителем определённой идеологии, о характере который мы тоже уже говорили, и ставленником определённых закулисных сил. Наполеон никогда не скрывал, что его цель — создание всемирной империи. Россия явно в неё не вписывалась, поэтому она должна была быть уничтожена. Фраза Наполеона «через три года я буду господином мира. Остаётся Россия, но я раздавлю её» полностью соответствует его планам, неважно, произносил он её на самом деле или нет. К моменту нападения на Россию Наполеон достиг огромного могущества, покорив почти всю Европу. Но дело было не только в Европе. Бонапарт имел самый тесный контакт с правящими кругами США, которые всячески содействовали его успеху. После вторжения Наполеона в Испанию войска США захватывают её территории на американском континенте. Как мы уже писали, в самый канун войны 1812 г. США начинают войну с Англией, напав на английские владения в Канаде и Флориде. Этим они фактически открыли «второй фронт» для содействия Наполеону. В то время как в Европе идут сражения под Бородино, Лейпцигом и Ватерлоо, американцы сковывают англичан в битвах у Квинстаун Хайтса (1812), Шатоге (1813) и Нового Орлеана [144]. Для полной изоляции России Наполеон сам был готов пойти на примирение с Англией. 17 апреля 1812 г. он написал английскому министру иностранных дел Р.-С. Каслри письмо с предложением заключить мир [145].
Почти одновременно с Северной Америкой сторонники Наполеона выступили и в Южной, которую быстро охватило пламя так называемых «войн за независимость». В 1810 г. С. Боливар поднимает восстание против испанцев в Новой Гренаде (современные Колумбия и Венесуэла). Ранее Боливар был на службе у революционной Франции, а после 1800 г. стал сотрудником Наполеона для особых поручений [146]. Как вспоминал С. Боливар, Наполеон посылал ему в Латинскую Америку, в основном через США, деньги, оружие и военных советников [147]. В тот же период крупномасштабные мятежи идут против испанцев в Аргентине, Уругвае, Парагвае, Чили. Не вызывает сомнений, что «освобождённые» республики Латинской Америки предназначались для вхождения во всемирную империю Наполеона, особенно если учесть, что все эти страны были бывшими испанскими колониями, а в Мадриде сидел новый «король» — Жозеф Бонапарт.
Несомненно, что Наполеон готовил такую же участь и России. Однако французский император понимал, что завоевать её, как Австрию или Пруссию, невозможно. Да он к этому и не стремился. План Наполеона был прост и в то же время оптимален: разбить русскую армию, войти в Москву и короноваться там как новый русский царь. После этого, сговорившись с частью российской верхушки, он мог бы раздавать территории Российской империи своим вассалам и создавать «независимые» государства в составе всемирной империи. Именно для «коронационных торжеств» в Москву везли «Комеди Франсез», итальянскую оперу, две статуи самого Наполеона работы скульптора А.-Д. Шодэ, одна из которых была поставлена на Красной площади, а другая предназначалась для Дворцовой в Петербурге. Для этого в Москву тащили со всей Европы ювелиров, поваров, официантов, дорогую посуду. Для этого же в древнюю столицу везли коронационные одежды и корону Наполеона. А. де Ланжерон вспоминал, что в декабре 1812 г. казаки захватили обозы генералитета Великой армии: «Среди них были кареты Наполеона: в них нашли его портфели, платье, приказы, скипетр и императорскую мантию, в которую, как рассказывали, нарядился какой-то казак» [148]. Об этом же писал в своей книге известный французский публицист А. Сюдр [149]. Д. И. Ефимов утверждал, что, следуя к Великой армии в 1812 г., Наполеон вёз с собой «всё нужное для коронования» [150].
Александр I об этих планах Наполеона прекрасно знал, поэтому Москва была сожжена: на пепелище коронация Бонапарта теряла всякий смысл.
Однако, по всей видимости, коронация в Москве в планах Бонапарта не была окончанием войны. Об этом нам известно из сообщений императору Александру I наполеоновского маршала Ж.-Б. Бернадота, который с 1810 г. стал наследным принцем и фактически правителем Швеции. Хотя Наполеон видел в нём своего ставленника, Бернадот понимал, что вместе с окончательной победой французов он лишится всякой самостоятельности. К тому же Бонапарт захватил шведскую Померанию, чем окончательно отвратил от себя шведов (к слову сказать, лишнее доказательство бездарности Наполеона как стратега). Уже в 1811 г. Бернадот дал слово императору Александру I, что не будет воевать с Россией и готов оказать ей любое содействие в борьбе против Наполеона. Шведский кронпринц в течение 1811 — начала 1812 г. передавал Александру через русского посла в Стокгольме П. К. Сухтелена важнейшую информацию о планах французского императора. 29 марта (10 апреля) 1812 г. Бернадот сообщал П. Сухтелену: «Мне пишут, что Наполеон рассчитывает в два месяца окончить войну с Россией, потом пойти в Константинополь, куда перенесёт столицу, чтобы управлять Россией и Австрией и всею Европой» [151]. Ж.-Б. Бернадот также сообщал, что Наполеон планирует после победы над русской армией обязать Александра I идти на турок и выгнать их из Европы, а затем провозгласить себя восточным и западным императором [152].
Таким образом, поход в Россию и взятие Константинополя должны были стать завершающим этапом в деле формирования всемирной наполеоновской империи.
Но почему же всё-таки Наполеон шёл именно на Москву? Во-первых, потому, что он хорошо понимал её духовное значение для русского народа. Во-вторых, в Москве, в отличие от Петербурга, его ждала «пятая колонна». Об этой «колонне» следует сказать несколько слов.
Группа сторонников Бонапарта в России сложилась задолго до войны 1812 г. Так, отец будущих братьев-декабристов И. М. Муравьёв-Апостол со всей семьёй удостоился непонятной чести присутствовать на коронации Наполеона в 1804 г. [153] Русские сторонники Наполеона представляли собой разных людей, бывших либо врагами Александра I, либо русской православной монархии как таковой, либо в силу масонской дисциплины выполнявших поручения старших наставников. Самой главной фигурой среди них был, конечно, М. М. Сперанский. Это, пожалуй, единственный представитель России, который заслужил у О. Соколова бесконечные славословия: он и «необычайно разносторонне образованный человек», и «трудолюбивый до того, что работал по 17–18 часов в сутки», и «чуждый всякому стяжательству и коррупции великий реформатор» [154]- человек, которого «сам» Бонапарт назвал «единственной светлой головой в России». Конечно, такую личность «мстительный, злопамятный» Александр I возненавидел и выслал из Москвы. Что же такого сделал М. Сперанский, за что царь распрощался со своим бывшим любимцем, которого не просто уважал и ценил, но которого поднял из самых низов [155] до вершин социальной лестницы, сделав, по сути, вторым человеком в государстве? О. Соколов приводит отрывок из воспоминаний «хорошо осведомлённого де Санглена». (Читатель, наверно, заметил, что, как только чья-то мысль отвечает выводам г-на Соколова, её носитель сразу становится человеком «чрезвычайно осведомлённым».) В данном случае сотрудник Министерства полиции Я. И. де Санглен, к слову сказать, один из убеждённых сторонников отставки М. Сперанского, был действительно осведомлённым человеком. Он рассказывал, что государь спросил Сперанского, что он думает о предстоящей войне с Наполеоном? В ответ Сперанский, по словам Александра I, «имел дерзость, описав мне все воинственные таланты Наполеона, советовать, чтобы, сложив всё с себя, я собрал Боярскую думу и представил ей вести Отечественную войну. Из этого я убеждаюсь, что он своими министерствами точно подкапывался и подкапывается под Самодержавие, которое я не могу и не вправе сложить с себя» [156]. То есть М. Сперанский предлагал царю самоустраниться и передать всю власть некой «Боярской думе». Что это была за «Боярская дума», становится ясно, когда мы вспомним, кого ждал Наполеон на Поклонной горе перед тем, как войти в Москву. А ждал он действительно «бояр». Лев Толстой думал, что Наполеон был крайне несведущ в русской истории и не знал, что бояр в России давным-давно не существует. На самом же деле «боярами» французский император называл своих сторонников в высших эшелонах власти Российской империи.