Тринитарное мышление и современность - Курочкина Марина (читать книги без .TXT) 📗
35
в итоге познание идеологического общества было научным ровно настолько, насколько оно совпадало с идеологией. Заработал некий машинообразный интеллект, перерабатывающий философские и научные понятия в практическое русло социальных преобразований. Философия Маркса вызвала определенный вид духовной неподвижности, выраженной впоследствии в коммунистических догмах. Служение утопической идее защищает человека от самопознания и создает иллюзию преодоления раскола сознания хотя бы на какое-то время; правда, эта цельность похожа на безапелляционность действий одержимого бредовой идеей, когда пролитая кровь и страдания других людей воспринимаются почти как мусор на пути "чистой" идеи и не важно, какая у человека биография в смысле его эволюционной значимости, важно, разделяет он идею или нет.
Сейчас наметилась опасная тенденция оправдывать коммунистическую идею, которую кое-кто даже называет христианской или близкой к христианству, и хулить е? исполнителей. Но ложь заключена уже в самой идее соцнального братства - невозможно исправить сознание человека, задействовав всех на строительстве "удобных" общежитии. А именно сознание порождает всякого рода несправедливость и неудобство, которые материализуют послушные сознанию руки. Справедливость не достигается в погоне за благом относительным, за усредненной пайкой заключенного.
XX век - время реализации двух самых значительных утопий на земле - коммунизма и национал-социализма. Почему-то в их оценке существует странное для меня различие, как между белой и черной магией. Многие считаю коммунизм "доброй" утопией, а фашизм "злой". Для человека зло заключается уже в том, что можно отдаться любо утопии, потратить целую жизнь на ее реализацию, на бегство от абсолютного блага, уже не говоря о том, чего это будет стоить другим. Утописты, на мой взгляд, похожи на обезумевших хирургов, которые режут действительность, повинуясь параноидальной идее "целесообразности".
"Целесообразность" коммунизма заключалась в уничтожении классовых различий, в превращении общества в одноклассовое, где для всех людей предполагались равные возможности. Но классовыми различиями становились любые, отличные от вкусов большинства, феномены научные концепции, нормы языка, направления в искусстве, моде, литературе, театре, этические нормы, религиозные взгляды и т. д. А как можно уничтожить такую массу различий? Только уничтожив ее носителей. Вот и уничтожали, большинство физически, оставшихся давили морально, загоняя страхом в конформизм. Мне кажется, в результате погибших оказалось больше, чем оставшихся в живых.
"Целесообразность" фашизма заключалась в уничтожении или порабощении всех, не принадлежавших меньшинству расы господ и партии, основанной Гитлером. Это, конечно, грубее. Коммунисты уничтожали людей за "личные прегрешения", а не потому, что китаец или еврей, это все же более человечный подход - личный признак, а не национальный. Но и тут и там уничтожение и смерть тем, кто не хочет или не может быть с утопистами, которых всегда, однако, меньшинство.
Просто в параноидальную концепцию коммунизма были вплетены элементы гуманистических и религиозных идеалов, в том числе заимствованная из христианства идея о "новом человеке", но любые здравые идеи, вплетенные в контекст бреда, теряют свой смысл и значение. Так, провозглашенные свобода, равенство и братство в контексте принудительной неистовости классовой борьбы превратились в свои антиподы.
В концепции фашизма бредовые идеи явно господствуют. В фашизме ужасно не только то, что сознательно уничтожено такое количество людей, а то, что состояние человеческого сознания таково, что это возможно.
37
Жесткая привязанность к состоянию своего сознания провоцирует человека к созданию утопий. Когда меняется состояние сознания, меняется и представление о мире, поэтому человек считает, что реальность иллюзорна, что люди живут в реальности, как во сне.
Последнее прибежище раздвоенного сознания - это сон. Имеется в виду, конечно, не физическое засыпание, душевно-духовный выбор состояния сна наяву. Раздвоение сознания порождает очень сильное напряжение. Погружение в суету дневных забот помогает забыть об этом напряжении, если и не на всю жизнь, то по крайней мере вытеснить это ощущение на задворки своей занятости. Правда, рано или поздно оно все-таки заставляет человека обратить на себя внимание, прорываясь через тоску, метафизическую тоску, не связанную с какими-то земными делами, или конкретными долгами, или иными заботами, это тоска глубинной воли человека по ясному и благодатному решению, по определенности движения, тоска по освобождению от противоестественности замирания между стремлением и нестремлением к абсолютному благу.
Эта тоска подобна пробуждению от сна физиологического, но у большинства людей такое "пробуждение" столь кратковременно, что они очень быстро засыпают снова, будто весь организм восстает против этого пробуждения, словно оспаривая пространство блага абсолютного в пользу блага относительного. Абсолютная реальность действует на человека, как яркий свет, заставляющий закрыть глаза и снова погрузиться в сон ничтожных желаний; это состояние сознания можно сравнить с предрассветной мглой, которая никогда не станет рассветом.
Человек при замерзании засыпает, и часто сон плавно переходит в смерть; так же и воля человека в состоянии замирания порождает духовный сон, порой переходящий в смерть, и человек становится живым трупом, с волей к бессмысленному существованию, опутанный, как погребальным покрывалом, банальной навязчивостью бытовых проблем.
Платон также считает, что все люди живут как во сне и только философ бодрствует. Веды, Пураны называют мир иллюзорным, тканью Майи, сном. Я бы назвала относительную реальность издевательством Майи, ибо жизнь много обещает, но мало дает. Однако человека, как и в физиологическом сне, влечет туда, куда его влекут лабиринты желаний. Человек увлекается течением, а течение таково, что оно поглощает и несет. Но это не течение Дао, это скорее такой агрессивно-сексуальный поток (задействованный буквально во всех людях), "плавание" в котором не требу- ет духовных усилий. Любовь, познание, достижение свободы все это требует духовных усилий, и если измерить эти усилия, то они скорее похожи на плавание против течения. Это очень энергоемкие усилия, поэтому люди избегают их, ибо они гораздо больше тех усилий, которые затрачиваются на скольжение по течению, на сноподобное существование.
Мир сна, мир псевдореальности привлекает человека, - это самое страшное, самое кризисное проявление раздвоенного сознания в наше время. В прологе романа 3. Миркиной "Озеро Сариклен" есть такие слова: "Тень человека появляется в пустыне. Я не говорю о той тени, которую отбрасывает тело. Это не в счет. Я говорю о тени, которую отбрасывает душа". Люди искусства, люди бизнеса, политики могут создать большую по масштабу "тень", чем простые люди, потому что у них большее пространство псевдореальности, а простые люди имеют меньшее пространство, и их "тени", их псевдочеловек просто меньше. К примеру, М. Монро создала некое сексуальное привидение, фантом; она как блуждающая тень, "все хотят", но любить никто не может; и умерла на пустом месте, в одиночестве. Стремиться подражать таким вещам значит стремиться к духовному поражению, как к эталону; это зловещий признак нашего времени, все равно что хотеть
39
красиво выглядеть в гробу или иметь красивые похороны. "Тени" значительнее по масштабу, чем живая реальность, они вытесняют живого человека, и даже когда люди соединяются и у ник рождаются дети, души их остаются прохожими друг для друга, будто соединялись призраки.
Реальность - субстанция, которая непосредственно связана с волей человека, - не с его одеждой, а именно с волей, - и большинство людей делает волевой выбор в сторону полубесчувствия, в сторону периферийного существования. Люди не успевают за реальностью, они либо смотрят в будущее, либо оглядываются в прошлое и стремятся не столько жить в реальности, сколько выжить, защитить свою имеющуюся целостность, приспособив свое существование к конкретному окружению. Как правило, такое приспособление бывает очень непластичным, потому что физическая приспособляемость выше, чем психологическая. Чтобы приспособиться психологически, необходимо затратить гораздо больше энергии, поэтому внутри человека происходит энергетический конфликт - куда какая энергия должна пойти. Психологическая приспособляемость построена на формировании способов самозащиты, человек тратит энергию на строительство крепости, и успешность этого процесса зависит от того, сколько энергии осталось на развитие. Часто бывает так, что вся энергия уходит на защиту, на приспособление. По сути, грех - это отщепление от энергии витальности на защиту (фиговый лист); якобы выстраивая защиту от злого мира, человек защищается и от Бога, ибо правильная защита - это следование заповедям. Перекачивая энергию на периферию, человек обеспечивает себе существование в псевдореальности, подменяет космическую целостность на свою однообразную "целостность", которая, по сути, осколок, - эту подмену можно назвать основой атеизма. Человек не развивается духовно, энергия, предназначенная на развитие сознания, идет на защиту "осколка", а следовательно, на агрессию, съедается агрессией; поэтому тот "дух, который возвращается к Богу", может быть даже меньше, чем
