Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии) - Бейтсон Грегори
Слово "динамика" широко используется в исследованиях личностных взаимодействий, особенно тех, которые направлены 'на изменение и обучение субъекта. Следуя принятому словоупотреблению, мы, однако, считаем, что это слово применяется ошибочно, поскольку порождает абсолютно ложные аналогии с физикой.
"Динамика" - это термин, изобретенный физиками и математиками для описания определенных событий. В этом строгом смысле удар одного биллиардного шара о другой есть предмет изучения динамики, но нельзя же сказать, что биллиардные шары выказывают "поведение". Динамика описывает события, которые можно проверить на противоречие первому началу термодинамики или закону сохранения энергии. Движение второго биллиардного шара энергетизируется ударом первого, и эти переносы энергии находятся в центре внимания динамики. Нас, однако, мало волнуют последовательности событий такого рода. Если я бью ногой камень, его движение энергетизируется моим ударом. Если же я бью собаку, то она может повести себя до некоторой степени "консервативно", т.е. при достаточной силе удара последовать по ньютоновской траектории, но это всего лишь физика. Гораздо важнее то, что она может выдать реакцию, энергетизирован-ную не моим ударом, а ее собственным метаболизмом - обернуться и укусить.
Я думаю, это есть именно то, что имеют в виду, когда говорят о магии. В области интересующих нас феноменов "идеи" всегда могут влиять на события. Для физика же это магическая гипотеза. Ее нельзя проверить, исследовав сохранение энергии.
Все это, однако, лучше и более строго сформулировал Берталанфи (Bertalanffy), что и дает мне возможность продолжить исследование сферы явлений коммуникации. Мы будем конвенционально использовать термин "динамика", отдавая себе отчет в том, что говорим не о динамике в физическом смысле.
Роберт Льюис Стивенсон в своей "Бедняжке" (Stevenson, 1918) дал, возможно, самую яркую характеристику этой магической сферы: "В моих помыслах, в этом мире ни одна вещь не хуже другой; сгодится и лошадиная подкова". Слово "да", постановка "Гамлета" или инъекция эпинефрина в нужную точку коры мозга могут заменять друг друга. В соответствии с принятыми коммуникативными конвенциями любое из этих действий может быть либо утвердительным, либо отрицательным ответом на любой вопрос. В знаменитом донесении "Одна, если сушей, две, если морем" фактически использовались лампы, но с точки зрения теории коммуникации это могло быть что угодно - от муравьедов до зигоматических дуг.
Конечно, известие о том, что согласно ныне установленным коммуникативным конвенциям все что угодно может означать все что угодно, приводит в замешательство. Но в этой магической сфере есть и еще кое-что. В соответствии с коммуникативными конвенциями, лошадиная подкова не только может означать все что угодно, она также одновременно может служить сигналом, изменяющим сами эти конвенции. Мои пальцы, скрещенные за спиной, могут изменить характер (tone) и смысл (implication) чего угодно. Я припоминаю пациента-шизофреника, у которого, как и у многих других шизофреников, были затруднения с личными местоимениями; особенно же он не любил писать свое имя. У него было множество вымышленных имен для альтернативных аспектов самого себя. Больничная организация, членом которой он являлся, требовала от него расписаться в получении пропуска. Но он долго не мог получить пропуск, поскольку настаивал на том, чтобы подписаться одним из своих вымышленных имен. Однажды, когда он упомянул, что собирается на прогулку, я спросил: "Так ты подписался?" Он ответил "да" со странной ухмылкой. Его настоящее имя было, скажем, Edward W.Jones. В действительности же он подписался W.Edward Jones. Работники больницы не заметили разницы. Им показалось, что они выиграли битву и заставили его вести себя разумно. Но для него самого это означало: "Он (настоящий я) не подписался". Он выиграл битву. Как будто его пальцы были скрещены за спиной.
Это характерно для всей коммуникации - она может быть магически модифицирована посредством сопроводительной коммуникации. На этой конференции мы описывали различные способы взаимодействия с пациентами, наши действия и наши стратегии, как они видятся нам. Но было бы гораздо труднее обсуждать наши действия с точки зрения пациентов. Как нам изменить свою коммуникацию с пациентами, чтобы получаемый ими опыт имел терапевтический смысл?
Например, Эпплби (Appleby) описал серию процедур в своем отделении, и, если бы я был шизофреником, я бы, вероятно, сказал, что все это очень похоже на трудотерапию. Он очень убедительно с цифрами в руках показал нам, что его программа имеет успех, и в документальной части он несомненно говорит правду. Однако его описание своей программы не полно. Тот опыт, который программа дает пациентам, должен быть чем-то более живым, чем те "сухие кости", которые он описал. Вся последовательность терапевтических процедур должна быть умножена (как на математический множитель) на некоторое множество сигналов - таких, например, как энтузиазм или юмор. Эпплби рассказал нам только о подкове, а не о множестве тех реалий, которые означает эта подкова.
Он как будто сообщил нам, что некое музыкальное произведение написано в тональности до-мажор, и заверил нас,
что это "скелетное" заявление в достаточной степени объясняет, почему данное произведение определенным образом изменило настроение слушателя. При таких описаниях упускается невероятная сложность коммуникативных модуляций. Но музыка - это именно те самые модуляции.
Для дальнейшего исследования магической сферы коммуникации я перейду от музыки к широким биологическим аналогиям. Все организмы частично детерминированы генетикой, т.е. комплексной констелляцией сообщений, переносимых главным образом хромосомами. Мы являемся продуктами коммуникативного процесса, претерпевающего разнообразные изменения под воздействием окружающей среды. Из этого следует, что различия между родственными организмами (скажем, между крабом и раком, высоким и низким горохом) всегда должны быть такими, какие могут быть достигнуты за счет изменений и модуляций констелляции сообщений. Иногда эти изменения в системе сообщений будут относительно конкретными - сдвиг от "да" к "нет" при ответе на некоторый вопрос, касающийся сравнительно поверхностных анатомических деталей. Общий облик животного может быть изменен всего лишь одной точкой во всем полутоновом блоке; либо изменение может модифицировать (модулировать) всю систему генетических сообщений, в результате чего каждое сообщение будет выглядеть по-другому, оставаясь в прежних отношениях со всеми соседними сообщениями. Я полагаю, что именно эта стабильность отношений между сообщениями, несмотря на изменения в каждой части констелляции, оправдывает французский афоризм "Plus ga change, plus c'est la meme chose" - "Чем больше все меняется, тем больше все остается по-прежнему". Общепризнанно, что изображение черепов различных антропоидов в косоугольных координатах демонстрирует фундаментальное подобие отношений и систематичность превращения одного вида в другой (Thompson, 1952).
Мой отец был генетиком, он любил повторять: "Всё это - вибрации" (Bateson В., 1928). Для иллюстрации он указывал, что полосатость обычной зебры "на октаву выше", чем поло-сатость зебры Греви. В этом частном случае "частота" действительно удваивается, но я не думаю, что он пытался объяснить дело собственно вибрацией. Скорее он пытался сказать, что здесь дело в неких модуляциях, происходящих в системах, детерминированных не физикой в грубом смысле, а, скорее, сообщениями и модулированными системами сообщений.
Форма и патология взаимоотношений
Стоит также заметить, что красота органических форм и эстетическое удовлетворение, испытываемое биологом-систематиком при наблюдении различий между родственными организмами, связаны с модуляциями коммуникаций. Ведь мы сами суть организмы, одновременно и осуществляющие коммуникацию, и сформированные констелляциями генетических сообщений. Впрочем, здесь не место для такой ревизии теории эстетики. Однако специалист в теории математических групп мог бы сделать значительный вклад в эту область.
