Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих (книги онлайн бесплатно .txt) 📗

     Тремя основными элементами мифа о герое являются герой, дракон и сокровище. Сущность героя разъяснена в главе, касающейся его рождения, а значение дракона — в главах об убийстве матери и отца. Остается проанализировать третий элемент, цель сражения с драконом.

     Эта цель, будь то возлюбленная, девушка, попавшая в беду, или "трудно достижимое сокровище", тесно связана с тем, что происходит с героем во время битвы.

     Только в этом сражении герой проявляет себя как герой и меняет свою сущность; ибо будь он вершителем, который избавляет, или победителем, который освобождает, то, что изменяет он, преобразовывает также и его самого. Поэтому третьей и последней стадией является миф о трансформации. Мифы первой стадии о природе и сотворении, которые привели к борьбе сущностей в мифе о герое, достигают своей вершины в триумфальном мифе о трансформации, о котором сказано: "Природа правит природой".

      [1]

Van der Leeuw, Religion in Essence and Manifestation.

      [2]

Отношения между Я и бессознательным.

      [3]

Bin Gorion, Sagen der Juden,Vol. II, "Die Erzvater", XI.

      [4]

О. Ранк. Миф о рождении героя.См. A. Jeremias, обоснованные надличностные интерпретации которого персонализированы и доведены банком до абсурда.

      [5]

Моисей и Монотеизм.

      [6]

См. связь между Сетом, братом Исиды, и кремниевым ножом; или между Марсом, любовником Афродиты, и железом.

      [7]

Ранк (Psychoanalytische Beltrage zur Mythenforschung,p.374), как и вес фрейдисты, просто заменяет проблему близнецов конфликтом между старшим и младшим братьями, а затем между отцом и сыном, чтобы снова свести все к Эдипову комплексу. Обсуждаемые здесь исторические и психологические стадии необходимо разделять и нельзя интерпретировать персоналистически.

      [8]

Бриффо (.The Mothers,Vol. I, p.201) продемонстрировал, что начала общества лежат не в патриархальной семье, а в матриархальной, и что психология человекообразных обезьян не дает никаких свидетельств в пользу первичности патриархальной семьи.

      [9]

Mutterrechtliche Familie und Odipus Komplex', The Father in Primitive Psychology,etc.

      [10]

Aldrich, The Primitive Mind and Modern Civilization,p.6.

      [11]

Leisegang, Die Gnosis,pp.129 f.

      [12]

Даже если филологические исследования докажут, что рас hadозначает "родство" и что интерпретировать его как "страх" неверно, последнее значение пользуется общим признанием и поэтому действенно. (См. А1-bright, Stone Ageв отношении интерпретации слова "родство".) Исаакова психология отец-сын характерна для еврея, у которого она до сих пор встречается как комплекс Исаака. Для него закон и старый порядок служат убежищем от требований реальности. Закон становится "грудью Авраама", а Тора ·- чем-то типа мужского духовного лона, из цепкой хватки которого не может родиться ничего нового.

      [13]

"Из истории одного детского невроза".

      [14]

См. ниже, с. 360 и далее.

C. Миф о трансформации

I. ПЛЕННИЦА И СОКРОВИЩЕ

           Мифологической целью сражения с драконом почти всегда является дева,       пленница, или, более широко, "трудно достижимое сокровище". Следует       отметить, что чисто материальная груда золота, такая как клад Нибелунгов,       является более поздней и выродившейся формой первоначальной темы. В самых       ранних мифологиях, в ритуале, в религии, как в мистической литературе, так       и в сказках, в легенде и в поэзии золото и драгоценные камни, но особенно       бриллианты и жемчуг ( ^[1]

), первоначально были символическими носителями      нематериальных ценностей. Точно так же и живая вода, исцеляющая трава, эликсир бессмертия, философский камень, волшебные кольца и кольца       исполнения желаний, магические шлемы и крылатые плащи - все это также       символы сокровища.

     Существует одно явление, которое имеет большое значение в психологической       интерпретации, и это явление мы назовем типологическим двойным фокусом       мифа и символа. Это значит, что характерным для мифов и сказок является одинаковое воздействие, хотя и различным образом, на противоположные  психологические типы ( ^[2]

). То есть, как экстраверт, так и интроверт находят  "себя" изображенными в мифе и видят в нем обращение к себе. Поэтому для экстраверта миф нужно интерпретировать на объективном уровне, а для  интроверта - на субъективном, ( ^[3]

) но обе эти интерпретации необходимы и   взаимодополняемы.

           Например, "пленницу" на объективном уровне следует понимать как реальную живую женщину. Проблема взаимоотношений мужчины и женщины, ее сложности и  пути решения будут понятны и самому недалекому уму, если он найдет аналог   этому в мифе. Но в примитивные времена, когда вопрос партнера не  представлял такой проблемы, какую он представляет сегодня для нас,  завоевание и освобождение пленницы означало намного большее. Борьба за нее  была формой встречи мужчины и женщины, но, подобно Первой Матери и Первому Отцу, эта женщина является надличностной и символизирует коллективный   психический элемент человечества.

           Таким образом, наряду с объективной интерпретацией, с самого начала существует другая, настолько же обоснованная интерпретация, которая видит  пленницу как нечто внутреннее - то есть саму душу. Мифы затрагивают  отношение мужского Эго к этой душе, приключения и опасности борьбы и ее окончательное освобождения Волшебное и нереальное в событиях, достижение       цели борьбы с драконом, выдвигается на такое видное место, что происходящее на психическом заднем плане - а для интроверта именно это  является центром внимания - несомненно должно было отразиться в мифологическом символизме.

           Естественно, реакции разного типа, когда акцент ставится то на психической  подоплеке, то на мире как внешнем объекте, всегда остаются бессознательными. События, происходящие на заднем плане души проецируются вовне и воспринимаются через объект как искусственное единство, состоящее из внешней реальности и психической активации этой реальности. Однако миф и его символизм характеризуются преобладанием внутреннего психического элемента, который отличает мифологическое событие от "фактического".

           Кроме двойного фокуса мифологических тем, психологическая интерпретация должна также учитывать наложение личностных и надличностных факторов. Это  не значит, что разница между личностной и надличностной интерпретацией  такая же, как и уже упомянутая нами разница во взглядах экстравертного и интровертного типа. Оба типа могут иметь архетипические впечатления, так  же как и оба могут быть ограничены чисто личностным уровнем. Например,  интроверт может задерживаться на личном содержимом своего сознания или  своего личного бессознательного, которое наполнено значением для него, в то время как экстраверт может воспринимать надличностную природу мира  через объект. Поэтому "пленница" как внутренняя величина может       восприниматься и личностно, и надличностно на субъективном уровне, точно так же как она может восприниматься личностно и надличностно в качестве  внешнего женского объекта. Личностная интерпретация не более свойственна объективному уровню, чем надличностная интерпретация - субъективному.

           Миф, будучи проекцией надличностного коллективного бессознательного, изображает трансперсональные события, и независимо от того, интерпретировать ли их объективно или субъективно, личностная  интерпретация ни в коем случае не будет адекватной. Кроме того, так как      миф зародился в коллективном бессознательном, субъективная интерпретация,       воспринимающая миф как надличностное психическое явление, является более справедливой, чем попытка интерпретировать его объективно, например, как метеорологическое или звездное явление.