Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Наряду с этими мифами об освобождении и убийстве дракона существуют другие, где герой убивает чудовище с помощью дружественной женской фигуры. В этой серии женщина - например, Медея, Ариадна, Афина - активно враждебна по отношению к дракону пожирающего архетипа матери. Эти мифы демонстрируют нам полезную, сестринскую сторону женщины, стоящей плечом к плечу с героем как его возлюбленная, помощница и товарищ, или как Вечное Женское, ведущее его к спасению. Сказки обращают основное внимание на сестринство этих фигур, приходящих на помощь герою в период опасности, трогательно готовых принести себя в жертву и любить его своей чисто человеческой любовью, что дополняет самого героя. Многозначная фигура Исиды не случайно была не только женой Осириса и матерью, которая вновь родила его, но также и его сестрой.
Сестринская сторона взаимоотношений мужчины и женщины - это та их часть, которая подчеркивает общий человеческий элемент; соответственно, она дает мужчине образ женщины, наиболее близкой к его Эго и более дружественной по отношению к его сознанию, чем сексуальная сторона. Это - не реальная форма взаимоотношений, а символическая. Мать, сестра, жена и дочь являются четырьмя естественными элементами в любых взаимоотношениях мужчины и женщины. Они не только различаются типологически, но каждый из них имеет свое законное место в развитии - и в неправильном развитии - индивида.
Однако на практике эти основные типы могут быть смешаны; например, в отношениях мужчины с сестрой могут присутствовать материнские или супружеские черты. Но важным моментом является то, что сестра, женский образ души, который появляется личностно как Электра и надличностно как Афина, является духовным существом, представляющим женщину как обособленного, осознающего себя индивида, который совершенно отличен от женского коллективного аспекта "Матерей". После того, как вследствие освобождения пленницы была познана анима-сестра, взаимоотношения мужчины и женщины могут развиваться во всей сфере человеческой культуры. Освобожденная пленница - это не просто символ мужских эротических отношений в узком смысле. Задача героя состоит в том, чтобы освободить через нее живое отношение к "ты", к миру в целом. Примитивная психология мужчины характеризуется тенденцией либидо к активации кровосмесительных семейных уз, которую Юнг назвал "родственное либидо" ( [8]
) То есть первоначальное состояние participation mystique в уроборосе проявляется как сила инерции, которая удерживает мужчину самыми древними и тесными из семейных уз. Эти семейные узы личностно проецируются на мать и сестру; и поэтому символический инцест с ними, стремление вернуться в уроборос характеризуется "низшей женственностью", привязывая индивида и его Эго к бессознательному.
С освобождением пленницы герой освобождает себя из рабства эндогамного родственного либидо и продвигается к "экзогамии": завоеванию женщины вне семьи или племени. В этом аспекте "выбора женщины" анима всегда имеет характер "высшей женственности", потому что анима-сестра, как пленница, ожидающая освобождения и как помощница, связана с высшей мужественностью героя, то есть с активностью его Эго-сознания.( [9]
)
Познание пленницы и помощницы в рамках угрожающего, чудовищного мира бессознательного, контролируемого Матерями, выделяет спокойное пространство, в пределах которого дута, анима, Может принять форму женской дополняющей части героя и дополнить его Эго-сознание. Хотя фигура анимы также имеет надличностные характеристики, она ближе к Эго, и контакт с ней не только возможен, но и исключительно плодотворен.
Близкое знакомство с этим "высшим" аспектом женщины помогает мужчине преодолеть свой ужас перед клыкастым и кастрирующим лоном, Горгоной, преграждающей ему путь к пленнице, то есть преграждающей вход в созидательное, восприимчивое лоно реальной женщины.
Наряду с фигурой Софии-Афины, "Вечной Женственностью", мы также встречаем образ плененной принцессы, которая не только подталкивает героя "вперед и вверх", но и тянет его "в себя", таким образом превращая его из неоперившегося юноши в своего повелителя и хозяина. В этом смысле пленница - Ариадна, Андромеда и т. д. - является главным образом возлюбленной, Афродитой. Но эта Афродита - уже больше не изначальный океан, символизирующий Великую Мать; она вышла из него и несет в себе его следы в измененной форме. Мы не можем останавливаться на многочисленных аспектах анимы плененной принцессы и их отношении к Великой Матери; достаточно сказать, что герой объединяется с освобожденной им женщиной и основывает с ней свое царство.
Обряд бракосочетания начинается от той роли, которую царь играл в старых обрядах плодородия. Союз Богини Земли с богом-царем становится прототипом брака, и только с введением этого символического ритуала действительно начал сознательно пониматься акт сексуального слияния, бесконечно повторяющийся миллионы лет. Теперь стал очевидным тот абстрактный и реальный факт, что объединение, которое ранее было бессознательным и направлялось только инстинктом, очень важно. Его связь с надличностным наделяет бессмысленное естественное явление торжественной значимостью ритуального акта.
Таким образом, освобождение пленницы героем соответствует открытию психического мира. Этот мир так же огромен, как и мир Эроса. Он охватывает все, что мужчина когда-либо делал для женщины, все, что он пережил и создал ради нее. Мир искусства, героических свершений, поэзии и песен сосредотачивается вокруг освобожденной пленницы, вытягивается, подобно целомудренной деве, которая вырвалась из мира Первых Родителей. Из этого прямого и обратного взаимодействия полов или, скорее, мужского и женского исходят великие пути всей человеческой культуры, а не только одного искусства. Но символизм, связанный с освобождением пленницы, идет даже дальше. Ибо с освобождением пленницы в дружественный союз с мужской личностью, если не с самим его сознанием, вступает часть чужого, враждебного, женского мира бессознательного.
Личность строится главным образом при помощи интроекции: пережитое снаружи поступает вовнутрь. Такие "внешние объекты", кроме того, что они являются содержимым объективного внешнего мира, то есть предметы и личности, могут быть также содержимым внутреннего психического мира объектов. В этом смысле освобождение пленницы и расчленение дракона означают не только "анализ" бессознательного, но и его ассимиляцию, в результате чего формируется анима, как властная структура в рамках личности. Когда женский, "сестринский" элемент - неосязаемый, но весьма реальный - присоединяется к мужскому Эго-сознанию как "моя любимая" или "моя душа", это является огромным шагом вперед. Слово "мое" отделяет от анонимной, враждебной территории бессознательного область, которая ощущается как исключительно "моя" собственная, принадлежащая "моей" индивидуальной личности. И хотя она воспринимается как женская, и потому "иная", она имеет избирательное сродство с мужским Эго, немыслимое в связи с Великой Матерью.
Сражение с драконом психологически соответствует различным фазам онтогенетического развития сознания. Условия сражения, его цель, а также его возрастной период варьируют. Оно может происходить в детстве, в период совершеннолетия и при изменении сознания во второй половине жизни, фактически всегда, когда необходимо возрождение или переориентация сознания. Ибо пленница - это "новый" элемент, высвобождение которого делает возможным дальнейшее развитие.
Испытания мужественности и свидетельства устойчивости Эго, силы воли, отваги, знания "неба" героя, имеют историческое соответствие в обрядах совершеннолетия. Точно так же, как проблема Первых Родителей разрешается в борьбе с драконом, а за ней, в свою очередь, следует встреча героя с женщиной как партнером и Душой, так и посредством церемонии инициации неофит отделяется от родительской сферы и становится взрослым молодым мужчиной, способным основать семью. По то, что происходит в мифе и в истории, также происходит и с индивидом, на основе того же архетипического детерминизма. Центральной чертой психологии совершеннолетия является синдром сражения с драконом. Постоянные неудачи в сражении с драконом, то есть трудности в решении проблемы Первых Родителей, оказываются центральной проблемой невротиков в первой половине жизни и причиной их неспособности установить взаимоотношения с партнером.
